лю-бить-в-спину, потрудитесь объясниться. Кто вы такая и ради чего произвели весь этот хаос? Не удалось убить очередного простачка и завладеть богатым наследством, так решили засадить его в тюрьму?
– Будь добр, выметайся отсюда! – потеряв терпение, рявкнул лорд. – Раз уж ты имел наглость притащиться с самого утра и вломиться в спальню, то сможешь и подождать четверть часа в гостиной, пока мы спустимся вниз.
– С самого утра? Сейчас почти полдень.
– Корвус! Иди… покури свою смесь.
К моему невероятному облегчению, адвокат не стал спорить. Выпрямился, не отводя от меня взгляда, отступил к дверям. И у самого прохода вдруг замер. Кристальное стекло сверкнуло магической искрой.
– Не пытайтесь применить ментальную магию, миледи, – предупреждающе проговорил лорд Сантанильо. – Не сомневайтесь, я сразу же об этом узнаю и приму меры. А законники будут только рады получить новые доказательства вашей вины. И прежние заслуги вам не помогут.
– Корвус, – угрожающе начал лорд, но адвокат уже вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
У меня появилось дурное предчувствие. Я медленно повернулась к супругу, робея встречаться с ним взглядом. Мысли категорически отказывались складываться в цельную картину: с чего вдруг лорд Сантанильо решил обвинить меня в попытке очернить мужа в глазах закона и почему так остро отреагировал, увидев нас вместе? И лорд Кастанелло… Воспринял ли он серьезно нападки адвоката? Да еще и эти случайные ночные объятия…
Нервно сглотнув, я потянулась к прикроватному столику, куда положила артефакт-часы Майло, и поспешно откинула крышку. Кристаллы не светились, и это успокоило меня: что бы ни высматривал лорд Сантанильо, я не оказывала неосознанного ментального воздействия на супруга этой ночью.
Краем глаза я увидела, что муж тоже покосился на артефакт. Я ожидала, что он скажет хоть слово, но Майло лишь сжал губы и молча кивнул в сторону ванной, уступая мне право первой привести себя в порядок.
Дом лорда Кастанелло, еще вчера пребывавший в полном запустении, сегодня производил совершенно иное впечатление. Спустившись вниз, я обнаружила Мелию, активно командовавшую двумя молодыми девушками в униформе агентства, предоставлявшего временную прислугу в Аллегранце. Служанки выбивали пыль из расчехленной мебели и протирали зеркала. Через распахнутые двери гостиной доносились упоительные запахи кофе и свежей выпечки.
Увидев меня, горничная расплылась в улыбке.
– Спасибо вам за доверие, миледи, – выпалила она, приседая в вежливом поклоне. – Госпожа Марта сказала… и вот, послала меня сюда, чтобы я училась сама за всем следить. У меня все расписки собраны – и за девочек, и от мясника и булочника, не извольте беспокоиться. С уборкой мы за день управимся, а вечером Берто приедет, чтобы показать домовую книгу…
Она осеклась, оборвав саму себя на полуслове. И, выпрямившись, произнесла с достоинством и спокойствием, копируя госпожу Ленс:
– Милорд Сантанильо ожидает в гостиной, миледи. Завтрак накрыт на троих. Я была на ближайшей бирже извозчиков, если понадобится, карету подадут в течение десяти минут.
– Спасибо, Мелия, – кивнула я.
Горничная поклонилась и скрылась на кухне.
Лорд Кастанелло догнал меня у начала лестницы и ободряюще сжал мои затянутые в перчатки пальцы. Его молчаливая поддержка перед тяжелым разговором с лордом Сантанильо отозвалась в душе теплой волной. Дурное предчувствие, камнем давившее на плечи, немного отступило, позволив выпрямить спину. Мы вместе, Майло и я. Мне не нужно больше проходить через испытания в одиночку.
Если только…
Адвокат сидел, удобно устроившись в кресле, и с аппетитом поглощал хрустящие булочки, обильно намазывая их медом. При нашем появлении его лицо из расслабленно-довольного тут же стало серьезным. Взяв со стола монокль, он снова изучил меня, а затем и лорда Кастанелло, придирчиво осмотрел мое платье с высоким воротником, убедился в наличии тонких перчаток и отложил артефакт. Закончив, лорд Сантанильо небрежно кивнул на два свободных кресла, приглашая нас присоединиться к завтраку, словно это не он был гостем в чужом доме, а мы с Майло явились незваными просителями к нему в поместье.
Но, кажется, не прошло и дня, а я уже начала привыкать к бесцеремонному поведению друга Майло.
Супруг отодвинул для меня кресло и сел рядом. Я ожидала, что адвокат сразу набросится на меня с обвинениями, но лорд Сантанильо молчал.
На пороге гостиной бесшумно возникла Мелия и разлила всем свежий кофе, а перед адвокатом поставила блюдце со сладостями. Довольно хмыкнув, лорд Сантанильо вынул из кармана портсигар и ловко завернул остро пахнущую табачную смесь в тонкую папиросную бумагу. Щелкнул пальцами, поджигая кончик самокрутки, глубоко затянулся. Супруг недовольно поморщился, наблюдая за распространившимся над столом облаком горьковатого дыма.
Напряжение в комнате было почти осязаемо.
– Корвус, – наконец нарушил молчание лорд Кастанелло. – Кажется, ты хотел о чем-то поговорить, а не продымить весь дом.
Усмехнувшись, адвокат одним глотком осушил маленькую чашечку крепкого кофе.
– Вы опасаетесь за свою жизнь, леди Кастанелло? – неожиданно спросил он.
Я уставилась на лорда Сантанильо в немом изумлении, с трудом выдавив единственный растерянный вопрос:
– Что?
– Вы трясетесь от ужаса каждую секунду, находясь под одной крышей с человеком, который – несомненно – не только производит запрещенные зелья в промышленных масштабах, но и единолично снабжает ими весь черный рынок Аллегранцы?
– Корвус, – поперхнулся Майло, – ты бредишь!
– Увы. – Адвокат перегнулся через стол, передавая лорду Кастанелло листок, нарочно повернутый так, чтобы мне не было видно написанное. – А вот ты, Кастанелло, снова сел в лужу. Глубокую. Нет, все-таки некоторым надо законодательно запретить жениться.
Взгляд супруга несколько раз пробежался по черным выжженным строчкам магического оттиска – сверху вниз, короткая пауза и снова – словно Майло никак не мог поверить своим глазам. Лицо его с каждой минутой становилось все мрачнее. Лорд Кастанелло молчал, и это молчание пугало меня сильнее любых обвинений адвоката.
– Мои люди получили копию этого письма вместе с другими документами по расследованию, – проговорил лорд Сантанильо. – Как было сказано в приложении к бумагам, именно оно послужило главным основанием для открытия судебного дела против тебя. Узнаешь почерк?
Лорд Кастанелло медленно повернулся ко мне и, не говоря ни слова, протянул лист. Я взяла бумагу осторожно, словно ядовитую змею-эфру, готовую в любой момент нанести смертельный укус. Адвокат пристально следил за нами сквозь кристаллическую линзу монокля.
Мне хватило одного мельком брошенного взгляда, чтобы осознать: почерк мой, мой до последней черточки. Магическим образом воссозданные линии были толстыми и поблекшими, что намекало на дешевые разбавленные чернила. Именно такими я пользовалась в поместье лорда Кастанелло во время моего недолгого заточения, закончившегося разрушительным пожаром.
Но вот слова…
«Прошу выяснить информацию.
В поместье нелегально готовят зельеваров, лишенных лицензии по подозрению в работе с кацином. Лорд Кастанелло, возможно, работает с запрещенными препаратами. Подозреваю, что зелья используются на черном рынке последние несколько лет.
Я опасаюсь за жизнь. Мне срочно необходима помощь служащих Аллегранцы.
Фаринта».
Черные строчки магического оттиска расплывались перед глазами. Хотелось разорвать гнусную подделку, прокричать в лицо адвокату, что все это неправда, что я никогда не поступила бы с Майло подобным образом – даже тогда, когда действительно считала его опасным убийцей… И вряд ли назвала бы законников служащими – слишком уж это… странно. Что-то смущало, не давало покоя…
Но под тяжелым взглядом Майло, чей сын из-за поддельного письма оказался разлучен с отцом и спрятан неизвестно где, ярость уступила место тихому отчаянию. Я беспомощно опустила письмо на стол, часто заморгала, чтобы сдержать слезы, и сцепила пальцы, ожидая приговора.
– Миледи… – Голос супруга заставил меня вздрогнуть. – Фаринта, вы написали это письмо?
– Милорд Кастанелло…
Супруг вздохнул.
– Фаринта, того, что происходило между нами месяц назад, уже не изменишь. Долгое время у вас не было ни малейших причин доверять мне. Если вы честно признаетесь, обещаю, я пойму и не стану осуждать.
Крепко зажмурившись, я мотнула головой.
– Милорд Кастанелло, клянусь, в здравом уме и трезвой памяти я никогда не писала ничего подобного. Да, когда-то давно я подозревала вас в страшных преступлениях, но я бы никогда не стала… Нет… Нет.
– В здравом уме и трезвой памяти, – задумчиво повторил адвокат. – А скажите-ка, миледи никогда-не-предававшая-мужа, часто ли вам приходилось сомневаться в трезвости вашей памяти и здравии ума?
Я замешкалась, подбирая подходящий ответ. Сложно решиться и сказать вслух слова признания, настойчиво стучащие в висках при мысли о написанном моим почерком страшном письме.
«Слишком часто».
Правда состояла в том, что даже за последние два месяца мне случалось находиться под воздействием дурманного зелья и дважды по несколько дней пребывать в забытьи, восстанавливаясь после – как я прекрасно понимала это теперь – совершенного ментального воздействия. Да и вообще, могла ли я быть уверена, что никто никогда не касался меня, не направлял мою руку, диктуя предательское письмо?..
Нет.
Лорд Сантанильо выжидающе смотрел на меня, почти не мигая. Рядом застыл супруг, в глазах его плескалась тревога. И я решилась.
– Милорд Сантанильо. Дело в том… Понимаете, я…
Майло осторожно коснулся моего плеча.
– Вы не обязаны говорить об этом, Фаринта.
Я покачала головой и, собравшись с духом, перевела взгляд на адвоката.
– Милорд Сантанильо, я не помню ничего, что происходило со мной до того дня, когда я оказалась в Аллегранце. И более того…