Моего крика.
– Миледи, выпейте чаю, в нем успокаивающее зелье. Или, если хотите, подогрею вам бокал вина? Только, пожалуйста, не молчите, вам нужно расслабиться, успокоиться, вот выпьете – и сразу легче станет. Миледи, прошу вас, хотя бы кивните, что слышите меня…
Темное платье Мелии промелькнуло перед моими глазами, на мгновение заслонив пляшущее в камине пламя, и вновь пропало из виду. Горничная суетилась вокруг меня, причитала на все лады, настойчиво повторяя про остывающий чай, зелье, готовность выслушать. Тщетно. Я едва замечала ее присутствие. Все, что я могла делать – смотреть на огонь, не двигаясь и не произнося ни слова. Наверное, лорд Сантанильо имел в виду не это, но…
Отчаянно не хватало тепла – все мое существо заледенело от пережитого ужаса. Огонь не согревал. Пламя отбрасывало на кирпичную стену камина беспокойные черные тени, и в них крохотная фигурка леди Осси взмывала вверх и рассыпалась снопом догорающих искр. Вверх – и вниз, вниз, вниз, бесконечно повторяясь…
Свист, треск, глухой удар. Прошлогодние сухие листья, взметнувшиеся в воздух. Безжизненное изломанное тело. Я не видела момент падения, но воображение раз за разом в красках дорисовывало картину.
Это была моя вина.
Если бы не я, и Эдвин, и почтенная леди Олейния до сих пор были бы живы. Если бы только я попыталась ее остановить…
Кто-то вошел в комнату. Прозвучал короткий приказ, зашуршали юбки, хлопнула дверь. Темный силуэт замер напротив меня. Майло…
Супруг опустился в кресло. Я видела, как двигались его губы, но смысл слов упорно ускользал от меня. Ему пришлось вместо меня давать показания законникам. Лорд Сантанильо, должно быть, был в ярости. Но какое все это сейчас имело значение? Еще один человек погиб по моей вине…
– Фаринта, – тихий спокойный голос лорда Кастанелло пробился сквозь окружавший меня плотный кокон, – подойдите ко мне.
Я с трудом сфокусировала на Майло мутный невидящий взгляд.
– Не упрямьтесь, – мягко проговорил супруг. – Давайте. Прошу вас.
Он протянул мне раскрытую ладонь и застыл в ожидании ответа. Пусть и не с первой попытки, но я все же сумела подняться на ноги и сделать несколько крохотных неверных шагов – и в следующее мгновение вдруг оказалась на коленях супруга, крепко прижатой к его горячему телу. Рука Майло скользнула вниз, поглаживая. Я дернулась, боясь случайно прикоснуться к обнаженной коже, но супруг не позволил мне отстраниться.
– Все хорошо, Фаринта. Все хорошо.
Поколебавшись мгновение, я обвила руками его шею, прижалась к супругу. От Майло исходило живое успокаивающее тепло, слегка приправленное его магией, приятно покалывавшей кожу. И ледяные тиски, стиснувшие сердце, наконец, разжались. Я всхлипнула и обмякла в кольце рук супруга. Майло ласково погладил меня по спине.
– Все хорошо, Фаринта. Я рядом.
Смерть леди Осси оглушила меня, но объятия Майло постепенно возвращали утраченные на время чувства. Я ощутила горьковатый запах зелья, щедро добавленного в чай, различила обстановку гостиной. От камина шли волны тепла, и огонь теперь казался просто огнем – никаких страшных картин не разворачивалось перед моими глазами. И Майло…
Наверное, впервые мы находились настолько близко друг к другу, что я могла разглядеть каждую черточку его лица. Темные волосы супруга были чуть влажными от дождя, начавшегося незадолго до нашего возвращения домой. Худые щеки покрывала короткая щетина, и мне вдруг безумно захотелось повести пальцем по острым скулам, горбинке носа, обвести контур тонких губ… Смущение вернулось: к щекам прилила кровь, и я отвернулась, чтобы скрыть румянец.
Но Майло заметил. И улыбнулся.
– Думаю, вам уже лучше.
– Да, наверное, – пробормотала я. – Спасибо… Майло.
Я ждала, что после этих слов он отстранится, отпустит меня, как не раз делал раньше, но супруг не спешил размыкать объятия.
– Знаете, – теплая ладонь скользнула по моей талии. – Когда-то давно Даррен вот так же приходил ко мне. Забирался на колени, шепотом рассказывал свои горести, делился тем, что занимало его пытливый ум. И я всегда старался найти время, чтобы выслушать, объяснить, помочь.
В голове почти против воли вместо трогательных образов отца и сына промелькнуло недавнее воспоминание: холодная приютская спальня, подзатыльники старших слуг, изматывающая работа. Одиночество…
Я тихо вздохнула.
– Хорошо, когда можно прийти к отцу, чтобы он решил все проблемы одним легким движением руки. Но я давно не ребенок, Майло…
Он не позволил мне закончить. Было в его взгляде что-то такое, что заглушило готовые сорваться с языка слова – что я взрослая сильная женщина, которая привыкла жить одна и полагаться только на собственные силы, собственные решения. Было что-то, чему хотелось… довериться, позволив себе на краткое мгновение слабость.
– Иногда всем нам нужно почувствовать, что рядом есть кто-то сильный, – произнес лорд Кастанелло. Мы были так близко друг к другу, что почти соприкасались лбами. Теплое дыхание обожгло кожу. – Фаринта…
И вдруг в один момент все изменилось. Я ощутила это всем телом, каждой его клеточкой – волна жара, пробудившись, прошла от кончиков пальцев до самого сердца, сжавшегося в нервно-сладком предвкушении. В потемневших глазах супруга мелькнул отголосок тех же чувств. Взгляд Майло завораживал, гипнотизировал.
– Я бы хотел… стать… этим человеком, – прерывающимся, рваным шепотом выдохнул лорд Кастанелло. – Стать вам опорой. Защищать вас. Я…
Он наклонился вперед – едва заметно, на считаные миллиметры, – но это движение исключило всякую двусмысленность между нами. Я потянулась к губам супруга, уже не задумываясь о том, что нам не стоит касаться друг друга. И…
Несколько чашек, принесенных в гостиную Мелией, и лежавший рядом флакон со специями, которые я смешала перед поездкой на кладбище, словно сами бросились в глаза. В голове вдруг ярко вспыхнуло: Даррен! Если использовать всю смесь за один раз… смогу ли я почувствовать его?
Кровь вскипела. Меня буквально подбросило на месте от переполнившего тело нервного возбуждения. Майло вздрогнул и от неожиданности разжал руки.
– Миледи, что…
– Я знаю, как найти Даррена! – выпалила я.
– Вы уверены? – с сомнением в голосе переспросил супруг, явно не желая подниматься из кресла и жалея о несостоявшемся поцелуе.
– Да, да. Пожалуйста, нам надо идти. Прямо сейчас. Скорее, нам нужна карета!
Пока Майло на улице ловил экипаж, а Мелия искала мой плащ, я высыпала в чашку с уже давно остывшим чаем все оставшиеся во флаконе специи и залпом осушила получившуюся смесь. Горло обожгло огнем, и мне с трудом удалось сдержать рвущийся наружу надсадный кашель. Но я не могла ждать. Что-то гнало меня вперед. Я была уверена: именно сегодня, сейчас, после всего, что произошло, у меня наконец получится. Должно получиться.
Не дожидаясь возвращения супруга, я отважно ринулась в ночь.
Гроза разыгралась не на шутку. Дождь безжалостно молотил по черепичным крышам домов, стекал ручейками по тротуарам и мостовым. От резких порывов ветра тяжело хлопала мокрая ткань навесов, натянутых над входами в лавки и уличными столиками кофеен.
Немногочисленные фонари слабо освещали безлюдную площадь Манцони. Шатры ярмарки были убраны, лишь у центрального колодца, укрытая поблекшей от времени парусиной, дожидалась своего часа детская механическая карусель. За высоким кованым забором поблескивали в темноте окна городской больницы.
Карета остановилась у главных ворот. Я выбралась на мокрую от дождя мостовую, сразу же пожалев, что впопыхах забыла дома зонт, но лорд Кастанелло, вскинув вверх руку, создал над нами тускло светящийся магический купол. Импровизированный зонт получился довольно небольшим, и Майло пришлось крепко прижать меня к себе. Я скользнула ладонью под его плащ, обнимая супруга.
– Куда дальше? – вполголоса спросил лорд Кастанелло, склонившись ко мне.
За темными силуэтами деревьев, высаженных на прогулочной аллее больницы, тянулся длинный трехэтажный корпус, где располагались палаты пациентов. В некоторых окнах горел свет, но большинство больных, скорее всего, уже спали. Да и Даррен, наверное, тоже…
Нет. Я не готова была сдаться. Не сейчас.
Мы медленно двинулись вдоль забора. Хрупкий защитный купол потрескивал над нашими головами, и дождевые капли с шипением испарялись, соприкасаясь с магической энергией. Лорд Кастанелло молчал, чтобы ненароком не нарушить моей сосредоточенности. А я упрямо шагала вперед, не замечая ни озябших ног, ни пропитавшегося влагой тяжелого подола слишком длинного черного платья. И слушала, слушала, слушала…
«Фа-рин-та?»
В первое мгновение мне показалось, что это голос Майло. Я обернулась к супругу, но тот посмотрел на меня с недоумением. Значит, он ничего не слышал. Да, тихий шепот, полный недоверчивого удивления и вместе с тем робкой радости, прозвучал лишь у меня в голове. Даже не шепот – всего лишь переплетение чувств и эмоций, которые я приняла за едва слышный оклик.
– Даррен?
– Фаринта? – на этот раз голос был настоящий, осязаемый. Майло замер, вцепившись в мои плечи, и я почувствовала, как дрогнули его пальцы. – Вы… Вы чувствуете его? Нашего Даррена?
– Да, – не веря самой себе, прошептала я. – Да!
Мальчик потянулся ко мне, наполняя связующую нас нить внутренней силой, и я пошла по ней, словно по карте. Сердце отстукивало неистовый ритм. Вперед, вперед…
С каждым моим шагом ментальная связь между мной и Дарреном становилась все прочнее, крепче. Нас переполняли нетерпеливое предвкушение встречи – одно на двоих – и яркая, искрящаяся радость.
Мы обогнули корпуса больницы, повернули в неприметный переулок. Почти неотличимые друг от друга аккуратные трехэтажные домики плотно прижимались друг к другу по обеим сторонам дороги. Я на секунду замерла в нерешительности: больница осталась позади, а в переулке находились лишь жилые дома, но обострившееся чутье однозначно тянуло меня именно сюда.