– Я не знаю, – так же тихо откликнулся Майло. – Элейна много экспериментировала, но сама она чаще занималась вот такими штучными семейными артефактами, а СМТ был создан нами ради производства простых в обращении дешевых синтетических кристаллов. Именно это я придумал когда-то, чем и привлек внимание брата и сестры Себастьяни. Элейна же не стремилась пускать свои артефакты в массовое производство – во всяком случае, она никогда об этом не говорила. Конечно, кое-что из ее наработок находило применение. – Супруг кивнул на лежавший на схеме противоядия сломанный артефакт. – Это один из прототипов наших накопителей. Такая же огранка, например, используется сейчас для некоторых видов кристаллов. Мы создали ее с одним самородком из бывших ювелиров, Лайнусом. Очень толковый был малый, только слишком независимый. Жаль, не успел заманить его к нам в цеха…
– Лайнусом? – пораженно переспросила я. – Лайнусом Честером?
Майло смутился.
– Прости. – Он криво улыбнулся и погладил меня по запястью, словно извиняясь. – Я и забыл, что это твой бывший муж, забыл про Бренци… Мне очень жаль, правда. Мы с Лайнусом работали примерно полтора года до его смерти. Сделали несколько неплохих вещей для СМТ. Он был талантлив, но довольно импульсивен.
Я поморщилась. Вспоминать о печальных последствиях этой импульсивности сейчас не хотелось. Меня волновало другое. Стоило Майло упомянуть о его связи с Лайнусом, как внутри тугим комком зародилось дурное предчувствие.
Мне нужно было знать больше…
– А господин Грэхем Ридберг? С ним у тебя были общие дела в СМТ?
Помедлив, супруг кивнул.
– Да. Ридберг продвигал использование дешевого полудрагоценного минерала в качестве материала для производства кристаллов-накопителей повышенной емкости. Он не один год предлагал мне сотрудничество и долю в своих шахтах. Но Фабиано был против – считал его ненадежным партнером с сомнительной репутацией – и дело затягивалось. А после смерти Ридберга от этой идеи пришлось отказаться, дальше я и сам сумел существенно удешевить производство, перейдя на полые синтетические заготовки… Элейна всегда отговаривала меня от этого, утверждая, что мы не сможем достичь стабильности кристаллов, а зря… Хотя…
Взгляд Майло застыл на полом кристалле, безжизненно лежавшем на столе.
– Странно, – задумчиво протянул он.
– А семейство Осси? – произнесла, уже зная ответ.
– Должны были стать нашими третьими партнерами, чтобы распространять накопители в торговом флоте. Мы собирались оформить сделку в начале весны, но… вот же!
Не сдержавшись, Майло выругался. Я была согласна с каждым сказанным словом. Даже если сейчас мы связали между собой случайные факты, так и не подобравшись к пониманию истинной цели менталиста… это было слишком для простого совпадения.
Я замерла, до боли сжав кулаки. Собственная – а собственная ли? – жизнь открылась передо мной во всей неприглядной простоте. «Бессознательная марионетка», как метко обозвал меня лорд Сантанильо, которую используют лишь затем, чтобы исподволь влиять на нужных мужчин. Подброшенная в подходящий момент – под копыта коня, в кресло для посетителей, на обочину аллеи с забытой тростью в руках – и, точно безвольная тряпичная кукла, убранная в пыльный сундук после того, как представление закончилось смертью. Убранная – до следующего раза…
Теплая рука коснулась моего плеча, опустилась ниже. Перегнувшись через ручку кресла, Майло крепко обнял меня, прижал к себе, согревая. Я тонко всхлипнула, спрятав лицо в его рубашке.
– Кому это может быть нужно? – От одной только мысли бросило в дрожь. – Этот человек – настоящее чудовище без души и сердца. Столько ужаса, столько смертей… ради чего? Попытка передела власти? Извращенная месть? Но кому?
– Пока не знаю, Фаринта. Не знаю…
Супруг осекся на полуслове. Что-то изменилось – я ощутила это всем телом, каждой клеточкой. Руки Майло все еще поглаживали мою спину, но движения казались неестественными, механическими. А сам он словно бы отдалился, спрятался.
Сердце пропустило удар.
Он…
Он все понял.
Майло нашел его – кукловода, человека с красным перстнем. Может быть, он все еще не был полностью уверен в своих подозрениях, но что-то – странные события, череда совпадений – связалось в его голове в единую цепочку, заставив супруга умолкнуть.
Я осторожно выскользнула из кольца его рук, встревоженно заглянула в глаза.
– Майло…
Он отвернулся.
– Фаринта… – Голос прозвучал глухо. – Мне… мне надо недолго побыть одному. Прости.
– Майло… – Я дотронулась до его колючей щеки. – Ты можешь поговорить со мной. Я хочу помочь.
Темные брови супруга страдальчески изогнулись.
– Я… – начал он.
Но продолжения не последовало. Несколько секунд тяжелой внутренней борьбы, и Майло выдохнул, так и не решившись озвучить терзавшие его мысли.
– Пожалуйста, дай мне время. Совсем немного времени. Я не готов… не готов обвинять кого-то, не получив веских доказательств. Мне нужно подумать, сопоставить факты. Обещаю, что расскажу тебе обо всем, как только смогу.
– Конечно, – кивнула я, поднимаясь. Майло улыбнулся мне благодарно и устало. – Я понимаю.
Кто, как не я, мог понять, как чувствовал себя супруг. Каково это – осознавать, что значимая часть твоей жизни была лишь частью чьего-то зловещего плана. Оглядываться назад – и не иметь возможности отделить собственные решения от навязанных чужой волей действий. Вечно сомневаться в себе, видеть за спиной черную тень кукловода…
О, я знала об этом все.
Руки сами собой сжались в кулаки и дернулись, словно пытаясь оборвать сковавшие нас невидимые нити.
Нет. Не в этот раз. Я больше не позволю использовать себя, чтобы навредить людям, которых люблю. Я пойду на все, чтобы вернуть наши собственные жизни.
Нужно было отвлечься от дурных мыслей, сделать что-то полезное. Я забрала у Майло воспроизведенные им схемы преобразований и баночку магических чернил и, обложившись уцелевшими книгами из библиотеки поместья Кастанелло, принялась обводить знакомые черточки и линии, чтобы отделить их от кокона энергетического плетения.
Поначалу работа шла медленно: медицинские трактаты, справочники по ботанике и немногочисленные учебные пособия по зельеварению оказались совершенно бесполезными при расшифровке сложных схем. Как я и подозревала, почти все зелья, которые использовала для опытов покойная леди Элейна, являлись циндрийскими или содержали в своем составе различные экзотические травы и специи. Но в конце концов мне удалось отыскать памятный «Справочник порошков и зелий Циндрии, Ирении и княжеств Залива, составленный корабельным врачом и зельеваром Э. Бернуцци», и дело пошло быстрее. Книга, которая однажды уже спасла мне жизнь, раскрыв загадку личности Арджеро Бренци, и теперь оказалась полезнее десятка иных медицинских трактатов.
Я провозилась с записями до глубокой ночи. Несмотря на то, что завтра нужно было рано вставать, чтобы помочь Мелии с последними приготовлениями к свадьбе, я чувствовала себя слишком взбудораженной. Нервы были напряжены до предела. Забрав подготовленные листы, я поднялась к Майло, надеясь поговорить с ним и немного успокоиться, но, к моему удивлению, свет в покоях супруга не горел. Я украдкой заглянула в кабинет через приоткрытую дверь – никого.
Что ж, хотя бы один из нас несмотря ни на что смог уснуть в эту ночь.
Пришлось прибегнуть к старому проверенному способу – тихо, боясь потревожить утомленных предсвадебными приготовлениями слуг, спуститься на кухню, чтобы приготовить себе успокоительную настойку с циндрийскими специями, уже ставшими привычной частью моих преобразований.
Я рискнула попробовать одну из формул леди Элейны и получила довольно неплохое зелье, настолько крепкое, что хватило и пары капель на стакан воды, чтобы почувствовать, как расслабляются сведенные нервным спазмом мышцы и успокаивается сердцебиение. Сон пришел быстро и легко, окутав уставшее тело мягким пушистым облаком.
Мне снилась дорога. Темный ночной лес, высокие свечи деревьев, расступавшихся при моем появлении, мягкий ковер молодой травы с бурыми пятнами прошлогодних листьев под ногами. Каблучки ботинок проваливались в сухую рыхлую землю, но тяжелый плащ, слишком длинный для моего роста, заметал следы. Ничего не оставалось на земле – словно бы меня здесь никогда не было.
Не должно было быть.
Я не знала, куда иду. Меня окружала темнота, и даже лунный свет почти не проникал через сомкнутые над моей головой плотные кроны. Но не свет влек меня вперед, а бесплотный зов на грани слышимости, тонкая нить ментальной связи, натянутая до предела. В самом конце пути ждал кто-то важный. Кто-то, кто знал все ответы.
Я искала его, тянулась к нему всем своим существом. Пульсирующая нить нашей связи живой змеей вилась вокруг запястья, обжигая жаром. Внутри с каждым шагом нарастала уверенность, что мне необходимо дойти до конца. Пересечь лес, увидеть того, кто был так крепко со мной связан.
А иначе…
Страх, кровь, смерть. Ветер, словно щупальца злой чуждой воли, забрался под одежду, ледяной хваткой сомкнулся вокруг сердца. Дрожащими руками я плотнее закуталась в плащ.
Если я не смогу отыскать то, ради чего отправилась сюда, нам не избежать катастрофы. Если я не смогу… взметнутся в небо алые языки пламени костра на Ратушной площади, выжигая все надежды на счастье, едва-едва зародившиеся в измученной душе. Если я не смогу… Майло, Даррен – семья, которую я и не мечтала обрести, – погибнут вместе со мной.
Я не могла этого допустить.
Идти стало легче. Деревья разомкнулись, выпуская меня из леса на обочину проселочной дороги. Я чувствовала, что где-то внизу, почти неразличимая за ветвями деревьев, лежала небольшая деревушка, спрятанная среди холмов и предгорий. Аккуратные белые домики с красными черепичными крышами, цветущие акации. И – на самом краю дальней улицы – одинокое зажженное окошко.