Сверкающая нить ментальной связи нетерпеливо дернулась, но я осталась стоять. Желание пересечь эту дорогу казалось совершенно неправильным. Что-то легко коснулось щеки, плеч – ветер или, быть может, чье-то неслышное дыхание.
Распахнулись полы плаща.
Колени подогнулись. Тело обмякло, словно после нескольких капель успокоительной настойки, веки сомкнулись. Светлое полотно дороги стало мягкой периной, ветви деревьев – пологом кровати. Я тихо вздохнула и погрузилась в сон, мерно покачиваясь на его волнах.
Сон во сне. Спокойный, сладкий, наполненный предвкушением чего-то невообразимо прекрасного…
Пробуждение вышло резким и неожиданным. Чье-то бесцеремонное прикосновение разрушило хрупкий кокон дремы, и я подскочила на кровати, судорожно прижимая к груди одеяло. Тень, едва различимая в предутреннем сумраке, сдавленно охнула и отскочила на шаг.
– Простите, миледи, – сбивчиво заголосила Мелия. – Но вы просили вас разбудить пораньше и помочь одеться. Скоро рассвет, а еще столько всего нужно…
Я со стоном упала на подушки. Голова раскалывалась, тело ныло, как будто я не спала, а всю ночь таскала дрова на заднем дворе поместья. Очевидно, испытывать на себе непроверенное зелье было ужасной идеей, особенно накануне такого важного дня, и если бы у меня вчера осталась хоть капля сознательности, я бы трижды подумала, прежде чем так поступить. Но, увы, сделанного не воротишь. Пришлось, преодолевая дурноту, подниматься и плестись в ванную, чтобы не заставлять Мелию ждать.
Горничная была права: за утро нам предстояло переделать еще очень много дел, и начинать требовалось уже сейчас. Не осталось времени думать о странных кошмарах и не самых удачных зельях. С этим можно разобраться и завтра.
А сегодня…
Гости начали прибывать в поместье с самого утра.
Мы с Мелией и госпожой Ленс встречали их на главной аллее, а после отправляли гулять по саду в ожидании городского регистратора или предлагали попробовать выставленные на уличных столах легкие закуски. Женщины зорко следили, чтобы под видом родственника, приглашенного на свадьбу, в дом не попал чужой человек, и потому среди гостей не имелось никого, кого не знали бы одновременно и горничная, и пожилая экономка, прослужившие бок о бок десять лет. Таковым оказалось единственное непреложное условие для проведения пышной церемонии, и слуги отнеслись к моим словам с пониманием и серьезностью.
Несмотря на то что день обещал быть солнечным, все утро я ужасно мерзла, хоть и старалась не подавать виду. Мой плащ куда-то запропастился, хотя я припоминала, что оставила его на спинке кресла в спальне, но искать времени не осталось. Немного спасали закрытое оливковое платье с изящной вышивкой и тонкие, но плотные перчатки – моя защита от случайных прикосновений. Впрочем, не считая самой церемонии, я и не собиралась оставаться одна в гуще гостей.
Лоисса и Клара поспешно подгоняли свадебное платье – за неделю безостановочных хлопот кухарка заметно похудела. Младшие Ленсы, почти неотличимые друг от друга в одинаковых новых костюмах, поправляли что-то в беседке. Майло, не особенно любящий суету, скрылся ото всех в своих покоях. Я обещала, что зайду за ним перед началом церемонии.
Поддавшись на пылкие уговоры Лоиссы, которую не смогли остановить ни Мелия, ни Густаво, лорд Кастанелло согласился выступить в роли отца невесты и, следуя канонам церемонии, передать девушку в руки будущему супругу. В первое мгновение неожиданная просьба привела его в замешательство, но я видела, что она не была ему неприятна. Легкая улыбка на губах супруга, выслушивавшего горячие благодарности служанки, согрела сердце, как маленькая победа.
Я все-таки не ошиблась, решив устроить нам всем маленький праздник.
На главной аллее показалась еще одна карета, украшенная богаче, чем все предыдущие экипажи. Вровень с дверцей на тонконогой лошадке скакал молодой всадник, и, приглядевшись, я узнала юного Тори Кауфмана. Сердце замерло от радостного предвкушения. Я не видела почтенного аптекаря с самого суда, а уж его родных, некогда почти заменивших мне семью, – гораздо, гораздо дольше.
Господин Кауфман, действующий городской глава Аллегранцы, теперь выглядел согласно новому статусу. Свободные штаны и простой темный жилет уступили место дорогому костюму современного модного кроя, изящной трости и небольшому котелку. Но в остальном аптекарь остался верен самому себе. С легкостью, доступной далеко не каждому мужчине его возраста, он выпрыгнул из кареты и, не дожидаясь лакея, подал руку супруге, замотанной в тонкие разноцветные шелка. Следом за ней показались две девочки, одетые по городской моде, но покрывшие головы по традициям, принятым на родине матери.
Увидев меня, иренийка обрадовалась – лукавые морщинки вокруг глаз, сверкавших из-под цветастого шелка, выдали ее улыбку. Сложив руки лодочкой, госпожа Кауфман склонила голову в знак уважения. Я повторила ее движения.
– Дорогая Фаринта, – проговорила она, – я так счастлива встретить тебя в добром здравии. Мой бесценный супруг рассказал обо всех ужасах, что происходили в городе. Но мне отрадно видеть, что эта трагедия не сломила твой дух. Знай, мы привезли хорошие новости для тебя и твоего милорда-супруга. Еще не все потеряно.
Переглянувшись с господином Кауфманом, она медленно и степенно направилась вслед за детьми, сразу побежавшими в сад, где были выставлены угощения, деликатно оставив нас одних. Я предложила почтенному мастеру пройтись по аллее в стороне от остальных гостей.
– Господин Кауфман, позвольте поздравить вас с новой должностью, – проговорила я.
– Пустое. – Аптекарь добродушно усмехнулся. – По правде сказать, я не очень-то жаждал возглавлять городской совет, и результаты голосования оказались для меня сюрпризом. Но, не буду скрывать, приятно, что совет оказался достаточно мудр, чтобы не избрать очередного далекого от жизни простых горожан лорда. Думаю, это наша маленькая победа.
– Рада слышать.
Некоторое время мы шли в тишине, наслаждаясь красотой поздней весны.
– У меня есть хорошие новости для твоего супруга, Фаринта, – наконец нарушил молчание аптекарь. – Кое-что, касающееся его компании.
Я напряженно задержала дыхание. Слишком многое, как нам удалось узнать, касалось дел СМТ.
– Вступив в должность, я первым делом запросил документы по делу лорда Кастанелло, – проговорил господин Кауфман. – К сожалению, опротестовать решение суда касательно Даррена и самого лорда Майло я не могу, но сделать кое-что для твоего супруга и моего хорошего друга теперь в моей власти. – Остановившись, он повернулся ко мне, заглянул в глаза. – Как глава городского совета я имею право принимать решения обо всем, что расположено в пределах Аллегранцы – включая «Современные магические технологии». Я нахожу доводы, представленные судом, недостаточными для изъятия компании у законного владельца, и потому сделка о передаче в судебном порядке доли собственности признана незаконной. Формально главой СМТ будет считаться лорд Даррен и выступающий от его лица опекун, но по факту конечно же все возвращается к твоему супругу. Постановление вступает в силу с начала следующей недели.
Я замерла, не зная, что ответить. С одной стороны, это, безусловно, была хорошая новость. Но с другой – если информация станет общеизвестной, как на это отреагирует менталист? Не решит ли он, что пора устранить нас с Майло как досадную помеху на пути к желаемой цели? А главное, не пострадает ли Даррен, единственный законный наследник? Мальчик и так находится в смертельной опасности…
Господин Кауфман терпеливо ждал моей реакции.
– Спасибо вам, – наконец, сказала я, стараясь не выдать своего смятения. – Это… очень много для нас значит. Особенно для Майло.
Городской глава улыбнулся.
– Рад был помочь. Надеюсь, что смогу сделать больше. Документы у меня в карете, я передам их тебе прямо сейчас. Лорд Майло будет рад услышать такую новость от любимой супруги.
– Нет-нет, – торопливо ответила я. – Лучше поговорите с ним лично. Думаю, он тоже захочет поздравить вас с победой и обсудить детали, касающиеся СМТ. А мне пора вернуться к гостям. Кажется, только что прибыл регистратор, так что церемония скоро начнется.
– Как скажешь, Фаринта, – откликнулся господин Кауфман. – Мы останемся на саму церемонию и обед, а после вернемся в город – к сожалению, дела не ждут. Но, надеюсь, смогу уделить минутку и поговорить с лордом Майло. Еще раз спасибо за приглашение.
Почтенный аптекарь не стал удерживать меня и, похоже, совершенно не обиделся, когда я, поспешно попрощавшись, заторопилась обратно к дому, оставив его одного на главной аллее.
Во дворе перед главным входом слышались смех и радостные голоса, но в доме было пусто и тихо – лишь из кухни раздавалось шипение и бульканье последних блюд, готовящихся к праздничному столу. Я попросила Мелию и госпожу Ленс, чтобы гости по возможности оставались на улице, и обе женщины согласились, что так гораздо удобнее и спокойнее для всех нас. Заходить внутрь разрешили только слугам поместья и сестре Мелии с дочерьми, которые помогали с готовкой, но последние деликатно оставались в хозяйственной части дома, не нарушая тишины парадных комнат.
И тем не менее наверху раздались шорох и приглушенные ковром шаги.
– Майло? – окликнула я супруга. – Гости уже собрались, пора. Я схожу за Лоиссой.
Ответа не было. Шаги застыли, словно человек притаился в глубине коридора вместо того, чтобы шагнуть вперед. Сердце тревожно забилось, к горлу подступил ком. Вцепившись пальцами в перила, я начала медленно подниматься. Первая ступенька, вторая…
– Майло? Это ты?
Мгновение тишины – и вдруг из темноты коридора в галерее показался знакомый силуэт черноволосого подростка. При виде меня он замялся, потупил взгляд. Пальцы неловко дернули пуговицу нового пиджака.
– Тори? Что ты здесь делаешь?
– Леди Фаринта… – Младший сын Кауфманов посмотрел по сторонам с недоумением, словно бы только что осознал, где оказался. – Я… я просто…