проявлением ментальной магии, и вел себя менее осмотрительно. Переписывался с именитыми профессорами, описывал симптомы, пытался добиться приема или выписать лекаря в поместье, чтобы тот осмотрел мальчика. Элейна… исподволь вмешивалась. Отменяла встречи, разворачивала кареты с порога. Мастерила что-то в сторожке и дома, в лаборатории. И при этом упорно молчала, как бы я ни пытался добиться от нее ответа. За целый год приступов – ни слова объяснения, ничего. Но я держался. Не спорил с ней, всячески старался облегчить ее ношу. «Для матери видеть страдания ребенка, должно быть, невыносимо, – убеждал я себя. – Ей тяжелее, чем мне, я должен быть терпеливым». Я любил ее… – Он вздохнул. – В конце концов господин Кауфман свел меня с циндрийским мастером Маринн аль-Таиром и даже согласился присовокупить к моим мольбам собственное письмо с просьбой о помощи. Я не был уверен в ответе, но циндриец откликнулся. Прописал лекарства, прислал подробные рецепты и инструкции. И – чудо! – при первом же приеме они помогли.
Губы Майло сжались в жесткую линию.
– Не помня себя от радости, я бросился в аптеку. Заказал вторую порцию лекарств, привез в поместье, вручил Элейне. Едва увидев рецепт, она бросила пакет в камин. Все вспыхнуло разом – целый год моих отчаянных поисков, все надежды, что нашу жизнь, нашу семью, наш брак еще можно наладить. Я смотрел – и что-то ломалось во мне. И тогда…
– Что? – тихо спросила я.
– И тогда… – Он тяжело сглотнул. – Я сорвался. Кричал на нее, долго, до хрипоты, что она плохая мать, которую не заботит благополучие сына, что она равнодушная, черствая, безразличная. Обрушил поток грубых, жестоких слов, ни одно из которых не было заслуженным. Но тогда я не знал. И… она просто стояла и молча слушала. Не пыталась объясниться, возразить, оправдаться – что угодно. Фари, ей было достаточно одного слова – всего лишь слова, – чтобы я замолчал. Она могла остановить это безумие. Но она просто стояла, и все. Я… я до сих пор не понимаю, почему, даже теперь.
Рука, сжимавшая мою руку, задрожала. Майло низко опустил голову и зажмурился.
– Думаю, ты можешь представить, что случилось дальше, – безжизненным голосом закончил он. – Я решил, что моя жена помешалась от горя. Срочно отправил Руджеро за успокоительным в город, подмешал ей и запер в спальне, потому что боялся, безумно боялся, что в таком состоянии Лейни может навредить ребенку. Но я не учел того, что она оказалась способна… навредить себе.
В горле застыл горький ком, глаза защипало.
– Майло, – с трудом выдавила я сквозь непослушные губы, – ты не мог знать…
Он горько усмехнулся.
– А должен был. Должен был догадаться. Довериться ей – как доверял когда-то. Полностью, целиком. Но я не смог. И, кажется, она тоже. Даже нашему крохе-сыну она доверяла больше, чем мне.
Не в силах сдержаться, я остановилась, вынуждая Майло остановиться вместе со мной, и обняла его – крепко, прижавшись всем телом. Он не ответил – в первое мгновение я словно бы обнимала каменную статую. Считала удары сердца – один, второй, третий. На седьмом его грудная клетка дрогнула. Он медленно и как-то рвано выдохнул, едва ощутимо расслабляя напряженные сведенные мышцы. Теплые руки легли мне на спину, притянули ближе, губы коснулись лба.
– Еще не поздно все исправить, Майло, – прошептала я, вкладывая в слова всю свою убежденность и силу. – Леди Элейну не вернешь, но Даррену еще можно помочь. Мы сделаем это, ты и я. Слышишь?
Вечность спустя он кивнул. Мы двинулись дальше – время не могло ждать, и действие браслета, насколько я помнила, усиливалось пропорционально времени, которое ограничительная магия оставалась активированной.
Последний поворот – и деревья расступились, открывая вид на небольшую поляну с идеальной светло-зеленой окружностью озера посередине. С восточной стороны берег заканчивался небольшим пологим спуском к воде, а дальше шел вверх кряжистым обрывом. В густых зарослях орешника виднелась покрытая мхом каменная стена небольшого домика с единственным окном, плотно закрытым ставнями.
С первого взгляда было понятно: что-то не так.
Я осознала это в ту же секунду, когда нога ступила на плотный ковер травы, устилавший путь к озеру. Тишина. Чем ближе мы подходили к заветной точке на карте, тем реже слышались трели птиц, стрекотание кузнечиков и шуршание мелких грызунов в старой листве у корней деревьев. Но стоило сделать последний шаг – и звуки затихли, словно озеро и поляну накрыло сверху непроницаемым куполом. Все живое осталось за его пределами. Даже ветер, казалось, обходил жуткое место стороной.
Это пугало.
Страх напал на меня, разрушая спокойствие и самоконтроль. Сердце сорвалось в галоп, колени подкосились. Я хотела вскрикнуть, но горло свело от ужаса.
Бежать. Бежать прочь от этого обманчиво-тихого озера, пустынного пляжа и деревьев, тянущих ко мне жадные скрюченные пальцы. Только так у меня оставался хоть какой-то шанс спастись.
Но что-то внутри остановило меня.
Майло – еще не узнавший, не почувствовавший – шагнул из кустов следом за мной. Шагнул – и тут же отпрыгнул в сторону, пряча меня за спиной. Воздух вокруг нас затрещал от высвобожденной сырой энергии. Над ладонями супруга возникло яркое свечение. Его напряженный взгляд скользил по деревьям на противоположном берегу озера, выискивая малейшие признаки движения, но все было тихо.
Слишком тихо.
Супруг чуть подался назад, вынуждая меня попятиться. Я сделала шаг, оказавшись под защитой толстого ствола дерева, скрывшего половину зеленого круга озера.
Чувство страха почти пропало, уменьшилось до терпимого.
Это… заставляло задуматься.
– Фари… – В голосе Майло явственно послышалась тревога. Он медленно попятился, оттеснив меня еще дальше от опасной поляны. – Здесь кто-то есть. Надо уходить, пока нас не заметили. Держись прямо за мной, не поворачивайся спиной к дому. Ничего не бойся: я смогу в случае чего прикрыть щитом нас обоих.
«Ничего не бойся…»
– Стой.
Он замер в двух шагах впереди меня, но все же за пределами невидимого круга.
– Фари, – терпеливо произнес Майло, продолжая вглядываться в пустой лес, – надо уходить.
– Нет.
Я проскочила мимо супруга и прежде, чем он успел меня остановить, выбежала на залитую солнцем поляну. Страх снова ударил по мне, разгоняя кровь, но теперь я четко понимала, что эти чувства ненастоящие. На самом деле мне нечего было бояться – животные, птицы и случайно забредшие глубоко в лес охотники сами предпочитали держаться подальше от странного места. Здесь было лишь озеро, гладкое, словно зеркало, да заброшенный домик у оврага.
И явственный след ментальной магии. Ментальной магии, которая впервые не требовала телесного контакта, чтобы производить устрашающий эффект на всех живых существ, оказывавшихся неподалеку.
Очередное творение леди Элейны.
Додумать эту мысль я не успела: Майло бросился ко мне и, перехватив поперек талии, затащил в ближайшие кусты, подальше от каменного домика и яркого света.
– Фаринта, – разъяренно прошипел он, – о чем ты только думала? Это слишком опасно! Мы уходим, и никакие возражения не принимаются.
– Это ментальная магия, – остановила его я.
Майло замер.
– Что? Как?
– Ментальная магия, – повторила я. – Или, может быть, пары зелья, воздействующего на сознание и вызывающего страх. Или и то, и другое вместе. Эти чувства ненастоящие. Проверь сам.
– Сиди здесь. – Майло пригрозил мне пальцем.
Супруг в одиночку вышел на поляну. Постоял на берегу, прислушиваясь к каждому шороху, шагнул назад и снова вперед. И, наконец, махнул рукой, разрешая присоединиться к нему.
– Кажется, ты права, – вполголоса проговорил он. Майло выглядел более спокойным, чем раньше, но все равно предпочел оставить один энергетический шар на раскрытой ладони. – Не понимаю, как это возможно, но после всего, что я узнал за последние несколько дней, я уже ничему не удивляюсь. Ты же менталист… ты можешь определить, откуда исходит магия? Для меня разница ощутима только на самой границе.
Помедлив, я кивнула.
Мы двинулись вдоль кромки озера, преодолевая страх, инстинктивно толкавший нас прочь от опасного места. Заросшая травой тропинка вела к домику, и я уже хотела направиться прямо туда, когда каблук туфли проткнул тонкий слой земли и с глухим стуком ударился обо что-то. Чувство тревоги возросло настолько, что стало почти нестерпимым, но стоило сделать еще шаг, как оно начало уменьшаться.
Вход в тайное место, где леди Элейна Кастанелло прятала ото всех свои секреты, возможно, стоившие ей жизни, оказался прямо под нашими ногами.
Пять минут спустя усилиями Майло люк в земле, много лет назад умело прикрытый листвой и дерном, а теперь погребенный под слоем почвы, был полностью откопан. Он плотно прилегал к земле, и на границах входил в сплошную каменную стену. Возможно, когда-то тут находился погреб охотничьего домика или же леди Элейна заказала кому-то построить этот тайник, но попасть в него иначе, чем через люк, похоже, не представлялось возможным.
Посередине тускло светился кристалл-накопитель, излучая вокруг себя волны парализующего животного ужаса.
«Нажать на крышечку и вправо до щелчка».
Я потянулась к кристаллу – и тут же отдернула обожженные пальцы.
– Что с тобой? – взволнованно спросил Майло. Супруг внимательно осмотрел мои руки и покачал головой. – Слабый энергетический ожог, скоро пройдет. Видимо, плетение настроено так, чтобы кристалл выпускал заряд по любому, кто прикоснется к замку. Подожди, я попробую разобраться.
Майло склонился над люком, но пальцы супруга замерли в нескольких сантиметрах от накопителя, так и не коснувшись его.
– Фари, – сдавленно прохрипел он, будто с трудом сдерживал тошноту, – я… я не могу. Он… не дает мне задеть его. Тело буквально не слушается.
Я присела на корточки рядом с супругом и хмуро поглядела на коварный артефакт. Меня он обжигал, а Майло отпугивал. Но как тогда…