– Уходи, уходи, – торопливо зашептала я, но Даррен помотал вихрастой головой и лишь сильнее прижался ко мне.
Господин Кауфман, не сдвинувшись с места, окинул нас холодным равнодушным взглядом. Пожав плечами, будто приняв решение не размениваться на мелочи, менталист положил ладонь на полупрозрачную стеклянную грань. Из последних сил я приподнялась на локтях и притянула Даррена к себе, закрывая спиной от зловещего свечения наполненного циньей артефакта.
Яркая вспышка – и магия, заложенная в красном перстне леди Элейны, активировала кристалл.
Все содрогнулось.
Взрывная волна невероятной мощности прокатилась по цеху, сминая столы и переборки, выбивая окна вместе с оконными рамами, изгибая дугой двери на металлических петлях, подобно прямому удару гигантского кулака.
Я сжалась, притянув к себе мальчика и кота, и замерла в ожидании сотен тысяч осколков, впивающихся в спину, сминающих внутренности, – но ничего не последовало. Огненный шторм, несущий в себе части кристалла, конвейерной ленты и механизмов цеха, прошел над нашими головами, не причинив вреда ни мне, ни Даррену, ни Милорду, и затих, ударившись о стену и не найдя в здании из стекла, металла и камня желанной легковоспламеняющейся добычи. Отдельные столы по углам цеха вспыхнули как щепки, но их было недостаточно, чтобы занялся настоящий пожар. Даже удушающего запаха циньи, способной отравить человека за несколько вдохов, не чувствовалось в воздухе, непрозрачном от пыли и дыма.
Я удивленно подняла лицо от пола и огляделась. Вокруг нас сиял ровный и прочный энергетический купол. Даррен в моих объятиях мелко дрожал от напряжения и магического истощения, но, когда наши взгляды встретились, лицо его буквально светилось от гордости. Чуть улыбнувшись, он показал мне зажатый в кулаке смятый лист.
– Это от папы, – прошептал мальчик. – Он написал, что бумаги в папке ненастоящие. Сказал, что сделал так, что кристалл взорвется, и я должен создать щит, чтобы сдержать взрыв. Я умею, я читал по книжкам, папа знает об этом. Но я почувствовал, что взрыв будет слишком сильным, и…
– Спасибо, – шепнула в ответ, скользнув пальцами по щеке мальчика в мимолетной ласке. – Без тебя я бы не смогла уцелеть.
К моему удивлению, Даррен замотал вихрастой головой.
– Ты не думай, папа тебя не бросил. – Он коснулся моего запястья, указывая на брачный браслет. – Тут добавлена защита, очень хорошая. Взрыв бы тебя не тронул… наверное.
Я покосилась на артефакт с легким недоверием. Почему никто не сказал мне об этом? Почему не предупредил, что все подстроено?
Что ж, я и так знала ответ. Для того чтобы победить менталиста, тот должен был поверить, что выиграл. А мой разум, увы, всегда оставался для него открытой книгой.
Я ведь готова была пожертвовать жизнью. Так есть ли смысл обижаться, что мной решили рискнуть ради победы? Пожалуй, нет. Да и вряд ли у меня осталось много времени на обиды.
Новая волна магии – на этот раз чистой, прозрачно-синей – ворвалась в цех, разгоняя ядовитый туман.
– Нет, ну вы только гляньте, какой бардак, – послышался восхищенный возглас лорда Сантанильо. – Вот что бывает, когда дилетанты лезут в настоящую умную науку. Правильно бабуля говорила: «Корвус, не играй с накопителями, а то сделаешь бум».
Тишину цеха заполнил топот множества ног – отряд законников ворвался через выбитые двери, поспешно оцепляя помещение.
– Фари, Даррен! – услышала я любимый голос.
Сердце дрогнуло, а потом забилось – быстрее, радостнее.
Майло бросился к нам, рухнул на колени и сгреб обоих в охапку, осыпав беспорядочными горячими поцелуями. Нос, лоб, щеки – пару раз досталось даже Милорду-коту, стоически вытерпевшему столь бурное проявление хозяйских чувств.
– Милые мои, мы так боялись не успеть…
– Что… – Я чуть отстранилась, заглянула Майло в глаза. – Что произошло?
Супруг крепко прижал к себе сначала меня, потом сына.
– Постоянная борьба с собой убивала тебя, Фари, – тихо произнес он. – Фабиано прав, так не могло продолжаться вечно. И мы решили, что будет лучше, если менталист получит желаемое, но… – Он сделал едва заметную паузу. – С небольшими изменениями. Пара неточных штрихов и незамкнутых узлов в плетении – и ни один накопитель не выдержит перегрузки. Правда, мы не предполагали, что менталист зайдет настолько далеко. – Майло кивнул в сторону разрушенного кристалла. – Мы планировали, что взрыв небольшого накопителя сорвет щиты, которыми менталист наверняка должен был себя окружить, и серьезно его заденет. Но на всякий случай оставили тебе лучшую защиту, какую только могли, не привлекая подозрений. – Пальцы супруга коснулись моего брачного браслета. – А потом за дело должны были взяться законники. Но…
Я приподняла голову, чтобы взглянуть на то место, где некогда был огромный кристалл, но Майло закрыл от меня плечом черный обожженный кратер.
– Не надо. Там… не на что смотреть, поверь.
Конечно. Взрыва подобной мощности не выдержали бы никакие щиты.
В душе образовалась странная непривычная пустота. Думая о гибели менталиста, я не знала, что чувствовать. Пусть господин Кауфман и был всего лишь одной из множества его личин, он оставался для меня наставником и другом. И я искренне жалела о его смерти – но вместе с тем испытывала огромное облегчение от того, что менталист, которого я так сильно ненавидела и боялась, воплощенное зло без капли человечности, умер и никогда уже не вернется в мою жизнь.
– Наверное… мне немного жаль, – тихо вздохнула я. – В чем-то он был настоящим гением… зла…
– А теперь он горе уборщиков, – цинично откликнулся лорд Сантанильо, подходя ближе.
Я с трудом и облегчением выдохнула. Только сейчас наконец почувствовала, что, кажется, все самое страшное уже позади. Майло воссоединился с сыном, а менталист больше никому не причинит вреда.
Теперь не так страшно… уйти.
Тело будто услышало мои мысли. Веки отяжелели, глаза закрылись. Я обмякла, чувствуя, как жизнь, больше не удерживаемая отчаянным желанием спасти Даррена, медленно покидает меня.
– Фари? – словно издалека донесся любимый голос, в котором слышались удивление и тревога. Еще несколько секунд назад я улыбалась и говорила с ним, а теперь… – Фари, Фари, Фари, Фари, Фари. Слышишь меня? Не засыпай, нельзя, слышишь? Потерпи немного, помощь уже близко.
– Майло… любимый…
– Я здесь, я здесь, я с тобой, – лихорадочно зашептал супруг. Горячие пальцы порхали над телом, едва касаясь, ища и не находя видимых повреждений.
Все верно… Надлом, убивавший меня, был гораздо, гораздо глубже.
– Что с ней, Даррен? – срывающимся голосом спросил супруг. – Ты видел, что он с ней сделал?
– Сопротивление ментальному приказу, – раздался сверху бесстрастный голос другого менталиста, лорда Фабиано Себастьяни. – Вся ее ментальная магия выгорела без остатка, способностей у твоей жены больше не осталось. Процесс распада не остановить. Это убьет ее.
– И что… ничего нельзя… сделать?
Наверное, лорд Фабиано молча качнул головой, потому что секунду спустя за него ответил лорд Сантанильо:
– Мне жаль, дружище. Мне правда очень жаль.
Пальцы супруга напряглись, объятия стали крепче.
– Нет, – тихо выдохнул он. – Нет. Фари, пожалуйста… – В груди Майло что-то заклокотало. – Не бросай нас. Как я буду тут без тебя, один…
«Ты не один, – мысленно ответила я. – У тебя есть сын, друзья, любимое дело, которое нужно восстанавливать. Я верю, ты справишься».
– Я могу, – вдруг произнес высокий мальчишеский голос.
На мгновение воцарилась тишина.
– Можешь что, Даррен? – переспросил Майло.
– Помочь ей. Так, как я помогал себе. Меня мама учила.
Лорд Сантанильо присвистнул.
– Приподними ее голову повыше, пап, – скомандовал мальчик. – И держи. И думай о ней. Мама говорила, это важно.
– Ты ее якорь, – с легкой заминкой откликнулся лорд Себастьяни. Его голос едва слышно дрогнул эхом незажившей застарелой боли. – В такие моменты рядом должен быть кто-то… близкий. Может, и выйдет. Действуй, малыш, если Лей и правда научила тебя, как вытащить человека с того света. Она могла…
Майло обнял меня, бережно и нежно притянув к себе, уткнулся носом в макушку. Я чувствовала, как шевелились его губы, и пусть слова были не слышны, в груди все равно потеплело. Даррен пододвинулся ближе. Тонкие детские пальцы замерли у висков.
Я заставила себя улыбнуться.
– Спасибо, что стали моей семьей, – выдохнула я.
– Даже не надейтесь сбежать от нас, леди Кастанелло, – криво усмехнулся Майло. – Я обещал, что в нашем браке не будет летального исхода, по крайней мере, ближайшие десятки лет, и намерен сдержать обещание. Ведь так?
– Все будет хорошо, Фаринта, – поддержал отца Даррен. – Все будет хорошо.
Я тихо фыркнула, и ласковое прикосновение мальчика погрузило меня в темноту.
Окончательного вынесения приговора ждали долго.
После смерти второго подряд главы городского совета в Аллегранце начался форменный бардак. Заседания приостановились. Лорды старались переложить друг на друга ответственность за решение текущих проблем – мало кому хотелось разбираться с последствиями приказов, подписанных господином Кауфманом за тот неполный месяц, что он успел провести в совете.
В официальную версию о несчастном случае не поверил никто. Майло, лорд Фабиано и лорд Сантанильо приложили все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы СМТ было вымарано из публикации, поскольку новый взрыв синтетического кристалла окончательно похоронил бы репутацию компании. И поэтому, когда «Вестник Аллегранцы» назвал должность «проклятой», горожане ухватились за эту идею со всей страстью. На следующий же день лорд Террини, главный претендент на место главы города, публично отказался занимать пост, пояснив, что жизнь ему дороже. Городской совет медлил с выдвижением нового кандидата, и это только подливало масла в огонь, порождая слухи один нелепее другого.