Я улыбнулась сладким воспоминаниям. Как же замечательно, что можно прикасаться к мужу без боязни случайно повлиять на него или навязать чужую злую волю. Я пользовалась этим вовсю – и Майло не останавливал мои страстные порывы, позволяя делать с ним все, что вздумается, и не скупясь на ответные ласки.
Жизнь открывала передо мной новые грани. Каждый день был полон новых неожиданностей. Оказывается, я совершенно не представляла, сколько счастья может принести брак. Я полюбила наши тихие вечера в семейном кругу, совместные прогулки, долгие разговоры. Мы трое постепенно узнавали друг друга, становясь настоящей семьей, и всякий раз, когда Даррен приходил ко мне, чтобы поделиться чем-то важным для него или предлагал составить компанию в поездке к младшим Кауфманам, я радовалась, чувствуя, как крепнет между нами обычная, уже не ментальная связь.
Даррен оказался удивительно понимающим мальчиком. Он откровенно радовался нашему с его отцом счастью и деликатно оставлял нас одних в нужные моменты. А мы с Майло…
Мы не могли надышаться друг другом. За долгие годы в каждом из нас, казалось, накопилась бездна нерастраченной нежности, и теперь чувства нашли выход. Мы были вместе почти каждую ночь, но я все еще не насытилась его близостью, и стоило поймать брошенный украдкой за ужином многообещающий взгляд, как сердце начинало биться чаще, а низ живота отзывался сладким спазмом. А вчера ночью…
От одного только воспоминания меня тут же бросило в краску. Нет, если бы и вправду существовал способ заглядывать в будущее, я бы ни секунды не сомневалась, что в роду Мелии были провидцы. Леди Фаринта Кастанелло действительно оказалась… очень шумной.
Дверь здания суда отворилась, выпуская Майло. Следом на крыльцо вышел лорд Сантанильо и тут же полез в карман за портсигаром. Супруг недовольно покосился на сворачивающего самокрутку адвоката, но у меня, как ни странно, едкая курительная смесь больше не вызывала раздражения. То ли дело было в привычке, то ли в изменившейся за последнюю пару недель реакции на некоторые вкусы и запахи.
Майло потянулся, разминая затекшие мышцы.
– Все обвинения, прошлые и настоящие, сняты, – довольно объявил он. – Суд оправдал нас обоих по всем пунктам. Обстоятельства гибели Честера, Ридберга и Осси еще пересматриваются, но, думаю, ограничение с твоего брачного браслета снимут в самое ближайшее время.
Я пожала плечами с беспечной улыбкой. Старое судебное решение, запрещающее находиться далеко от супруга без его разрешения, уже давно не тяготило меня. Майло настроил браслет так, чтобы я могла спокойно перемещаться по Аллегранце и пригородам столицы, а что касается более далеких и долгих отлучек – что ж, если бы магия вынуждала меня сопровождать супруга во всех его деловых поездках в Ромилию и Фиоренну, я подчинилась бы с превеликой радостью.
Каждый день, проведенный в разлуке с Майло, был просто невыносим. Я ужасно скучала без него.
Словно подслушав мои мысли, супруг на секунду притянул меня к себе и крепко поцеловал в губы.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. – Ты так поспешно вышла из зала суда.
– Ничего серьезного. Просто немного замутило. Наверное, из-за жары.
Майло недовольно нахмурился, покачал головой.
– По-моему, пора сказать Лоиссе, что мы готовы нанять ей помощницу по кухне прямо сейчас, не дожидаясь зимы. Я все понимаю, но некоторые из ее последних экспериментов совершенно невыносимы. Тебе слишком часто становится плохо после ее стряпни. Позавчера утром, вчера утром, и вот теперь сегодня… Если пустить все на самотек, к тому времени, когда она родит, мы все переедем в больницу с тяжелыми пищевыми отравлениями.
Я хмыкнула. Отчасти Майло был прав: вкусовые пристрастия юной госпожи Ленс во время беременности кардинальным образом изменились, и это, увы, сказалось на выборе блюд. Хотя, несмотря на безумные сочетания вроде курицы с ананасами или мяса с клубничным джемом, готовила кухарка по-прежнему отменно. Мелия, наша новая экономка, успокоила меня, что перемены эти временные: когда она носила Лоиссу, ее тоже постоянно бросало из одной гастрономической крайности в другую, но стоило родить, как все пришло в норму. Впрочем, если Майло хотел вернуться к классической кухне, я не имела ничего против.
– Помощница так помощница, – легко согласилась я. – В любом случае, когда родятся новые близнецы Ленс, в доме не помешают лишние руки.
Лорд Сантанильо насмешливо фыркнул.
– Кастанелло, лучше скажи жене показаться лекарю, – посоветовал он, глядя на нас с хитрой искрой в глазах. – А то потом начнешь списывать на сытные ужины и плотные обеды и то, что супруга резко наберет вес.
– Что ты имеешь в виду?
К моему удивлению, адвокат расхохотался.
– Кастанелло, ты женат в четвертый раз, а в некоторых вопросах ведешь себя точно хронический девственник. Даже я знаю, отчего женщин тошнит по утрам. К тому же, – прикрыв глаза, он повернулся ко мне и на мгновение замер, словно разглядывая что-то, невидимое обыкновенным зрением. – Если ты не заметил, у твоей жены появился магический фон.
Майло уставился на меня, широко раскрыв глаза. От настойчивого внимания супруга и лорда Сантанильо стало немного неуютно.
– Да, кажется…
– То есть не у нее, – со значением добавил адвокат. – Если ты понимаешь, о чем я.
Внезапно до меня дошло, на что он всеми силами пытался нам намекнуть.
– Лорд Сантанильо… – Голос предательски сорвался от переполнявших меня радостных чувств. – Неужели вы хотите сказать, что я…
– Беременны, да, – закончил за меня адвокат. – И хватит уже этих церемоний, Фаринта – для любимой жены моего друга я просто Корвус. Единственная просьба – воздержитесь от того, чтобы представлять меня будущим детям как дядюшку Корвуса. Это уже перебор. – Он положил руки нам на плечи. – И… поздравляю вас обоих.
Майло моргнул – раз, другой – словно никак не мог до конца осознать свалившуюся на него новость. И вдруг, развернувшись, обнял меня, прижал к себе крепко и одновременно бережно. Жаркие ладони скользнули вниз по спине, обхватили талию и несмело замерли на животе, пока еще совершенно плоском.
Я подняла сияющий взгляд на супруга.
– Майло…
Он улыбнулся. Глаза его блестели, а лицо буквально светилось от счастья.
– У нас будет ребенок, Фари, – выдохнул он. – Ребенок. Подумать только… – Он сжал мои пальцы. – Это лучшая новость за весь день! Да что там – за последние одиннадцать лет.
– Что, даже лучше идеально окончившегося слушания? – ехидно поинтересовался лорд Сантанильо. – Лучше прекрасной закрывающей речи моей бабули? Лучше посеревшей рожи этого недозаконника де Луки, когда он понял, что разбирательства его прежних ошибок в Фиоренне не избежать?
Майло мягко рассмеялся.
– Однажды ты поймешь, что я имею в виду, Корвус. Однажды – поймешь.
Адвокат демонстративно закатил глаза.
– Лорд Сантанильо… – начала я, но тут же осеклась под внимательным взглядом. – Корвус… Спасибо, – да, этого слова было мало, чтобы выразить всю мою благодарность человеку, вытащившему нас из, мягко говоря, затруднительного положения, но я должна была это сказать. – Спасибо вам за все.
– Ой, ладно. – Корвус пренебрежительно фыркнул, но по тому, как дернулись вверх уголки его губ, я поняла, что адвокату было приятно услышать похвалу. – Я просто отрабатывал немаленький гонорар. Еще пара-тройка злокозненных менталистов – и я смогу выкупить хорошенькую крупную долю в ваших семейных фабриках.
– Не пытайся строить из себя закоренелого циника и скептика, тебе не идет.
– Напротив, по-моему, отлично сочетается с адвокатской лицензией. И бабуле нравится, что я у нее весь такой гордый и независимый одинокий ворон…
– Корвус…
Лорд Сантанильо бросил короткий взгляд на ратушную башню и ухмыльнулся.
– Пожалуй, мне пора. Поспешу домой, пока не подцепил от вас какой-нибудь вирус… острой любви. Этого добра мне точно не надо.
Что-то едва заметное промелькнуло в его взгляде, отчего я вдруг решилась спросить.
– Может, зря вы так? В мире много прекрасных женщин, а одиночество…
– Фари… – предупредительно кашлянул Майло, но Корвус беззлобно махнул рукой.
– Успокойся, Кастанелло, из уважения к беременным женщинам я не буду обсуждать сомнительные достоинства некоторых других… тва… особей слабого пола. – Я открыла было рот, чтобы задать еще один вопрос касательно этих самых особей, но Корвус с широкой улыбкой, больше похожей на оскал, опередил меня. – А вам, Фаринта, я желаю счастья. До встречи, хорошего дня и всех благ. И, Кастанелло, я уже взялся за твой вопрос, буду держать в курсе.
Коротко махнув рукой на прощанье, адвокат слетел с крыльца, перепрыгивая через три ступеньки, и скрылся за воротами в толчее центральных улиц.
Я повернулась к супругу.
– Что за вопрос?
Но Майло только загадочно улыбнулся и притянул меня ближе.
Бом. Бом. Бом…
Часы на Ратушной площади отсчитали положенные двенадцать ударов. Полдень. Окрестные кафе и пекарни постепенно наполнялись обедающими горожанами. Гудела изобильная ярмарка, открытая в честь начала сбора урожая, взмывали выше деревьев деревянные кони карусели с хохочущими маленькими всадниками, и упоительно пахло кофе. Аллегранца, свободная от тонких ниточек кукловода-менталиста, жила своей обыденной жизнью, простой и одновременно прекрасной.
И впервые за всю свою жизнь я чувствовала себя абсолютно, невероятно счастливой.
Этот город неуловимо отличался от прочих прибрежных городков, встреченных нами по пути. Растянувшись подковой вдоль огромного полукруглого залива, он стекал вниз серыми ручейками улиц и полноводными реками зеленых апельсиновых аллей, впадая в шумный порт и длинную набережную. Белоснежные домики облепили уступы и скалы, закатав их в гранит и обожженную глину, но кое-где темные каменные склоны прорезались между высоких стен и оград, напоминая о суровой природе некогда неприступных берегов Фиоренны.