Казалось бы, за последние два дня, проведенные в путешествии по побережью, мы видели с десяток похожих милых местечек – Адранно, Брианца, Пиченна, Алеццо, – но стоило дальнему краю залива Тирренны показаться из-за поворота, как сердце заныло, сладко и немного тоскливо.
Наверное, все из-за моря. Здесь, где берег изогнутой подковой врезался в бескрайнюю синеву воды, оно казалось особенным, ни на что не похожим. Высокие острые скалы защищали залив от ветра и волн, и оттого вода здесь была безмятежно тиха и прозрачна даже в те дни, когда вокруг бесновался суровый шторм. Я не знала, откуда мне это известно, но отчего-то знала, что это именно так.
Дорога, приближавшая нас к городским предместьям, вилась по самому краю каменного плато, открывая великолепный вид на залив. С высоты он казался гладким зеркалом, в котором медленно и величественно плыли белые облака. Крохотные точки рыбацких лодок рассыпались по воде, словно звезды по небосклону. В высоте слышались крики чаек.
Лорд Сантанильо, чья резиденция располагалась в нескольких десятках километров восточнее Тирренны, прислал приглашение погостить у них еще в начале осени. Я не ожидала, что Майло решится оставить Аллегранцу раньше нового года. В СМТ только-только запустили новую линию производства накопителей, в которые было залито мощное противоядие, и кристаллы с электролитом, втрое увеличившие мощность двигателей экипажей, а инженерный отдел заканчивал разработку артефакта направленного действия для ускоренного тушения пожаров. Но супруг неожиданно рьяно поддержал идею посетить старого друга. Мы договорились в гимназии Даррена о двухнедельном отсутствии мальчика на занятиях, наняли временного управляющего в аптеку к младшим Кауфманам, выслушали получасовые наставления лекаря, наблюдавшего меня во время беременности, – и поехали.
Супруг, сидевший за рулем нашего самодвижущегося экипажа, поймал в зеркале заднего вида мой восторженный взгляд и притормозил у обочины. Мы вышли – Майло, Даррен и я – и встали у самого парапета, чтобы полюбоваться раскинувшимся у ног городом. Ветер, разгулявшийся на плато во всю мощь, мгновенно растрепал небрежно собранные в пучок волосы, взметнул вверх широкую юбку и едва не сорвал длинную шаль, но Майло вовремя ухватил ее за кисти. Супруг вернул пропажу на мои плечи, обнял меня за талию, притягивая ближе, и, не удержавшись, скользнул ладонью по заметно выступающему животу. Дочка живо откликнулась на прикосновение отца и чувствительно пнула его руку.
Лицо Майло буквально засияло от счастья.
– Девочка моя, – с нежностью прошептал он, поглаживая мой живот. – Сын, дочка и любимая женщина рядом – о чем еще может мечтать мужчина!
Привстав на цыпочки, я поцеловала его в гладко выбритую щеку. Я была с ним полностью согласна – разве что иногда думала, что совсем неплохо будет через несколько лет завести еще одного ребенка. Майло смеялся и неизменно отвечал, что мы еще молоды, а в поместье двенадцать незанятых спален, и если у меня есть желание возродить прежде многочисленный род Кастанелло, то он готов принять в этом самое деятельное участие.
С другого бока ко мне прижался Даррен. За целое лето, проведенное на свежем воздухе, он вытянулся и окреп и в свои двенадцать почти догнал меня ростом. Младший Кастанелло с любопытством рассматривал город, дома, маленькие парусники и огромные пароходы на пристани, следил за полетом неугомонных чаек, резвящихся в потоках воздуха. Зоркий мальчишеский взгляд выхватывал яркие детали, и Даррен, вытягивая руку, привлекал наше внимание то к повозке, запряженной ленивым осликом, то к дельфинам, вспарывающим зеркальную гладь, то к огромной рыбине, зажатой в клюве удачливой птицы. Для него, полжизни просидевшего в тесных стенах сторожки, мир казался огромным и увлекательным, и я невольно заражалась его светлым детским восторгом. Пусть нас и не связывала больше незримая нить ментальной магии, Даррен все так же оставался близок мне.
Могла ли я еще в середине прошлой зимы предположить, что пройдет совсем немного времени, и у меня появится настоящая семья? Любящий муж. Взрослый сын, пусть и не родной мне по крови, и малышка-дочка, рождения которой мы ожидали в начале весны. Верные друзья. Место, которое я полноправно буду называть домом. И пусть прошлого уже не исправить, а утерянные воспоминания пропали навсегда, здесь и сейчас я была по-настоящему счастлива.
На глаза навернулись слезы. По словам лекаря, сильные эмоции – следствие беременности, и до родов нужно смириться с тем, что меня от любой мелочи будет бросать то в бурную радость, то в беспросветное горе.
Шмыгнув носом, я с неохотой оторвала взгляд от портовой Тирренны и повернулась к супругу.
– До резиденции Сантанильо еще полтора часа пути. Как думаешь, мы успеем к ужину?
Майло и Даррен обменялись хитрыми заговорщицкими взглядами.
– Дело в том, что мы не собираемся останавливаться у Корвуса, – неожиданно объявил супруг. – На самом деле, Фари, мы уже приехали.
– Выпей. – Майло протянул мне стакан воды, в котором зеленым облаком растворялись тщательно отмеренные капли успокаивающего зелья. – С учетом твоего положения лучше немного перестраховаться.
Сердце забилось вдвое чаще. Дочка в животе беспокойно заворочалась, чутко улавливая мое состояние. Потребовалась почти минута и несколько глубоких вдохов, прежде чем я смогла взять из рук Майло стакан, не рискуя разлить половину. Сам супруг выглядел на удивление спокойным.
Я осушила стакан в три глотка. Зелье подействовало быстро, и вместе с тревогой пропала часть вспыхнувшего раздражения. К счастью для Майло, потому как я была на грани того, чтобы закатить на весь отель некрасивую истерику. Беременность, увы, не давалась легко, и утренняя тошнота первых трех месяцев плавно перетекла в безумные скачки настроения, справляться с которыми приходилось с помощью железного самоконтроля, зелий или Даррена, в зависимости от масштаба катастрофы.
Супруг прекрасно знал об этом. И тем не менее не пожелал дожидаться более благоприятного момента для своего так называемого сюрприза.
– Может быть, самое время объяснить, что здесь происходит? – поинтересовалась я.
Майло только руками развел.
– Скоро узнаешь, – пообещал он. – Сразу после ужина. Даю слово.
– Даррен? – Я обернулась к мальчику.
Искать союзника в его лице было бесполезно. В некоторых вопросах они с отцом проявляли завидное единодушие. Младший Кастанелло, с преувеличенным интересом изучавший каталог завода самодвижущихся экипажей, на мгновение оторвал взгляд от схемы двигателя и ободряюще улыбнулся.
– Все будет хорошо, Фаринта. Не о чем волноваться.
Вздохнув, я сдалась. Майло, заметно обрадовавшись, подошел ко мне, обнял и поцеловал в макушку.
– Я забронировал нам столик на двоих в ресторанчике неподалеку, – произнес он, выуживая из стопки пригласительных писем и рекламных буклетов нужную карточку. – Если хочешь, можешь переодеться и немного отдохнуть с дороги. Я позову горничную, чтобы она помогла тебе с ванной и платьем.
– На двоих? – с подозрением переспросила я, не давая Майло сбить меня с мысли. – А Корвус не желает присоединиться?
– Нет. – Супруг покачал головой, убивая на корню робкие ростки надежды, что странный «сюрприз» окажется связан с лордом Сантанильо. Это я бы точно как-нибудь пережила. – И, предвосхищая твой вопрос, Даррен тоже останется здесь. Корвус обещал заехать за ним через час и отвезти в загородные владения Сантанильо. Они оба присоединятся к нам завтра, когда все уже… успокоится.
– Корвус обещал мне собственный сюрприз, – подал голос Даррен. – Сказал, мне понравится. Так что я не против провести вечер отдельно.
Я скептически хмыкнула. Вероятно, сюрпризом была еще одна книжка, связанная с изучением ментальной магии. Знаменитая на всю Иллирию любимая бабуля адвоката, леди Эллианна Сантанильо оказалась настоящим кладезем по части запретных знаний. Что ж, хотя бы для Даррена вечер точно обещал быть увлекательным.
Расслабиться за ужином мне так и не удалось. Я, почти не чувствуя вкуса, смогла проглотить лишь несколько кусочков запеченной рыбы. Беспокойство снедало, несмотря на все старания Майло вернуть мне хорошее расположение духа.
Оставив попытки уговорить меня попробовать десерт от шеф-повара, супруг решил подойти к проблеме с другой стороны.
– Прогуляемся к морю? – предложил он, помогая мне подняться. – Даррен, скорее всего, уже на полпути к дому Корвуса, номер наш на всю ночь. – На его губах расцвела многообещающая улыбка, от которой по телу привычно прокатилась жаркая волна. – Спешить некуда.
Несмотря на волнение и усталость, я не стала отказываться. Признаться, мне и самой хотелось на набережную. Городок, ступенями спускавшийся к воде, привел меня в неподдельный восторг еще тогда, когда я впервые увидела его из окна экипажа. Светлые домики, где почти у каждого была своя терраса, выходящая на залив, зеленые островки апельсиновых садов и лестницы, лестницы, лестницы, непохожие одна на другую, украшенные скульптурами, беседками и каскадами фонтанов. Все это очень отличалось от холмистых городов земель Аллегранцы и вызывало в душе трепет смутного узнавания и тоски.
Спуск к воде занял добрых полчаса, мы прошли несколько сотен широких мраморных ступеней, вдоль которых тянулись длинные ряды торговых лавок и уличных кофеен. В одной из них Майло взамен пропущенного десерта разжился яблоком в карамели и съел его медленно и со вкусом, хитро поглядывая на меня. Я знала, он сделал это специально, чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей, и все равно поддалась на его уловку. Целоваться, стоя на одну ступеньку выше супруга, было невероятно удобно, а карамельный вкус губ Майло вызывал множество приятных воспоминаний.
Ярмарка, первый поцелуй, робкие шаги навстречу друг другу. И Майло – мой Майло – обворожительный, притягательный, до невозможности любимый.
– Сладкая моя, – прошептал он, касаясь кончиком языка уголка моих растянувшихся в улыбке губ, чтобы слизнуть крохотную капельку карамели.