– Аюшки?
– Маруська, скажи, было у меня что-нибудь с белобрысой болонкой или не было?
– У тебя – с девчонкой? – шокировалась флегматичная Марианна. – Ты что, ориентацию сменил?
– Не сменил, – с достоинством ответил Крюков и обиженно посмотрел на меня: – Я что, похож на натурала?!
– Ни в коем разе! – успокоила я. – Не знаю, как следователь, а я верю, что у тебя не было близких отношений с гражданкой Марусенко. Скажи только, откуда у нее твой значок?
– Да выдал я ей эту чмошную фенечку как награду за верную службу! – махнул рукой Сема. – Маруська, объясни!
– Эта девушка, Лиля Марусенко, страстно мечтает о карьере модели, – объяснила Маруська, не знающая, что о Лилиане уже следует говорить в прошедшем времени. – К сожаленью, по своим физическим данным она нам решительно не подходит, ростом не вышла, так что взять ее в штат мы не можем, но девушка совершенно безотказная. Она здорово выручает, когда нужно листовки раздать, анкетирование на скорую руку провести и так далее.
– Она даже Пандой как-то была, помнишь? – засмеялся Сема. – Ростовую куклу изображала на детском празднике! Все наши штатные модельки отказались, а эта славная белобрыска взялась за работу с дорогой душой! И даже денег не попросила!
– И на конкурс бодиарта, когда нам не хватало еше одной сговорчивой девчонки, эта Лиля пришла по первому зову и ничуть не возражала, чтобы ее нагишом расписывали под хохлому! – напомнила Маруська.
– Мне все ясно, – я кивнула и встала. – Спасибо за помощь!
– Приходи, если что! – напутствовал меня повеселевший Сема. – Мы телевидение любим! Всегда готовы!
– Завсегда рады! – в том же духе ответила я и удалилась.
Было около семи часов вечера. Пока я ждала трамвай, стало смеркаться, и на своей остановке я вышла уже в потемках. Я поправила сумку на плече и поплотнее прижала ее локтем к боку: предстояло пройти два квартала через «кубик» жилых домов, и на этом маршруте кое-где попадались очень неуютные местечки. Однажды у меня в тесном темном проходе между гаражами вырвали из рук пакет. Там не было ничего ценного, только палка колбасы и кило апельсинов, но и колбасу с апельсинами жалко до сих пор.
Асфальт на внутриквартальных тропах располагался пунктирно, редкие фонари только начинали зажигаться и горели тусклым розовым светом. Торопливо шагая по невидимой в темноте дорожке, я то и дело оступалась на кочках и рытвинах, рискуя получить вывих голеностопа. Вдобавок мне все время чудилось, будто за мной по пятам кто-то идет. Оглянусь – тихо, никого нет. Пойду дальше – снова слышу топот!
Удивляясь причудливому эху, я торопливо ковыляла по ямкам, пока не вспомнила, что у меня в сумке есть брелок-фонарик! Обрадовавшись, я остановилась, перебросила сумку на живот, но открыть ее не успела. Топот, который мне мерещился, стал неоспоримо громким, кто-то подбежал ко мне сзади и с размаху двинул кулаком под лопатку!
Сумка вылетела у меня из рук и шлепнулась в мелкую лужу в паре метров впереди. Я упала, даже не успев вскрикнуть, да так и осталась лежать на брюхе, как выброшенная на берег рыбина. Взгляд мой был прикован к фигуре человека, который ударил меня в спину и побежал дальше, на бегу подхватив из лужи сумку. Черт, меня снова ограбили!
Кричать «Держи вора!» мне и в голову не пришло. Кто бы стал его держать, если вокруг ни души?
Только я так подумала, как сзади набежала другая темная фигура.
– Ты как, в порядке? – тяжело дыша, спросила она удивительно знакомым голосом.
– Да, но моя сумка…
Я вновь осталась в одиночестве. Вторая фигура со спринтерской скоростью унеслась вдогонку за первой и канула во тьму. Кряхтя и хныча, я поднялась на ноги, безрезультатно попыталась отряхнуть грязные джинсовые коленки и курточный живот, плюнула на это дело, села на камень, расплакалась и вновь услышала знакомый голос:
– Не реви!
Из темноты выдвинулась фигура номер два. Сморгнув слезы, я узнала собственного мужа.
– Вот твоя сумка, держи! – Колян вернул мою торбу, мокрую и грязную, но по-прежнему застегнутую на все замки.
Это позволяло надеяться, что ее содержимое осталось на месте.
– Сколько раз говорил: нечего шляться в темное время суток по закоулкам! – сердито сказал муж.
Он рывком поставил меня на ноги и неласково огладил ладонью по заднице – то ли шлепнул, то ли грязь со штанов отряхнул, я не стала выяснять.
– Ты догнал грабителя? – плаксиво спросила я.
– Почти догнал, – буркнул Колян. – Думал надавать гаду по морде, а он оглянулся, увидел меня и зашвырнул твою сумку в глубокую лужу! Пришлось нарушить свои планы и вылавливать торбу, пока она не утонула. А гад так и ушел небитым!
– Откуда ты тут взялся так вовремя? – спросила я.
– Оттуда, откуда же еще! – Колян неопределенным кивком указал в сторону трамвайных путей.
– Ой, ты тоже задержался на работе! – сообразила я, разом сбросив с себя апатию. – А няня сидит с Масяней уже лишний час, если не больше! Бежим скорее домой!
И мы побежали. На весь кросс мне дыхания не хватило, и ближе к дому, уже в хорошо освещенной зоне, Колян, который был в завидной спортивной форме, оставил меня и продолжил одиночный забег.
Когда я, утомленно сопя в жабры, приползла домой, мои любимые мужчины уже заталкивали в микроволновку брикет фарша, собираясь его разморозить. Правда, они немного перемудрили с таймером. Полутора часов, на которые они запрограммировали печку, хватило бы, чтобы растопить пару кубометров вечной мерзлоты. Поэтому фарш не просто оттаял, но и сварился, что я обнаружила слишком поздно. Мое внимание кое-что отвлекло.
– Кыся, ты хорошо себя чувствуешь? – спросил муж, заботливо помогая мне снять куртку.
– А похоже? – огрызнулась я, все еще тяжело дыша.
– Тебе надо больше заниматься спортом, – посоветовал Колян. – Тридцать с чем-то лет – это самый расцвет сил, а из тебя уже песок сыплется!
– В каком смысле? – Я проследила направление озабоченного взгляда супруга и испуганно ахнула, увидев на полу под своими ногами небольшой островок белого песка.
Песочек с тихим шорохом сыпался где-то позади меня. Я завертелась волчком, пытаясь заглянуть себе за спину, и песчаный ручеек на полу закрутился в спираль, живо напоминающую рисунок на почетном золотом значке матрасников.
– Стой смирно! – Колян остановил мое вращательное движение и помог снять суперкорректор осанки, о котором я успела забыть. – Что это за странная жилетка с утяжелением? Ты купила обновку? Кыся, ты, наверное, расстроишься, но она у тебя прохудилась!
– Черт, придется теперь заплатить Лизке за эту ортопедическую ерунду! – Я расстроилась.
Песочно-поролоновая жилетка мне абсолютно не нужна, я и без нее далеко не столь сутула, как нотрдамский горбун! Но коль скоро вещь испорчена, придется возместить Коробейнице ущерб звонкой монетой!
– Не расстраивайся, Кыся! – сказал Колян. – Жилетка прикольная, я бы и сам такую надел. Особенно если бы мне предстояло класть асфальт на улице с оживленным движением. Эту твою жилетку только слепой не заметит! А дырочка совсем маленькая! Возможно, ты сумеешь ее заштопать.
Это была дельная мысль. Я понесла жилетку в комнату и развернула ее на столе под лампой. Муж оставил меня наедине с попорченной жилеткой и пошел читать Масяне книжку, кротко напомнив, что они оба ожидают ужина. Я пообещала, что безотлагательно займусь его приготовлением, но не тронулась с места, склонилась над столом и внимательно рассмотрела прореху в ткани ортопедического жилета.
Дырочка была не просто маленькой, она была крошечной. Малюсенькое круглое отверстие. Не похоже, чтобы оно образовалось от того, что я слишком энергично шевелила лопатками во время пробежки! Ткань не лопнула, не разошлась по шву. Похоже, ее прокололи толстой иголкой!
– Как же так? – пробормотала я, уже догадываясь, что случилось, но не желая в это верить.
Я побежала в прихожую, сдернула с вешалки свою куртку, приволокла ее в комнату, положила рядом с жилеткой и самым добросовестным образом рассмотрела курточную спину.
Крошечная круглая дырочка нашлась именно там, где я предполагала ее обнаружить – немного ниже левой лопатки. Как раз в области сердца!
– Этого не может быть! – прошептала я. – Какое свинство! Выходит, гадский грабитель не просто ударил меня кулаком, а с разбегу пырнул меня шилом! Прямо в сердце!
В следующий момент я осознала, что дурацкая ортопедическая жилетка спасла мне жизнь. Острие шила, пробив куртку, угодило в мешочек, набитый песком, и не причинило мне никакого вреда, а что жилетку попортило – так это ерунда!
Перспектива возмещения материального ущерба Лизавете уже нисколько не расстраивала. Да если бы не этот ортопедический бронежилет, меня бы уже не было в живых!
Расчувствовавшись, я расцеловала чудесную жилетку, аккуратно свернула ее и убрала в тот ящик тумбочки, где хранятся особо памятные для меня предметы: длинный бело-черный ус давно скончавшегося домашнего любимца – персидского кота; смешную записочку, написанную в незапамятные времена влюбленным Коляном; клеенчатые бирочки, которые в роддоме привязали на ручку новорожденному Масяньке, и тому подобные незабываемые вещи. Жилетка, спасшая мне жизнь, заслуживала того, чтобы быть увековеченной в моем частном музее!
Чтобы предотвратить дальнейшую потерю песка священной жилеткой, я капнула на дырочку горячим парафином с растопленной свечки и таким образом запечатала ее. Это нужно было сделать хотя бы потому, что высыпающийся тонкой струйкой песок здорово нервировал, заставляя думать, что вот так же могла бы вытекать моя собственная кровушка. Ведь просто чудо, что я была защищена от проникающего ранения в область сердца этой прекрасной, замечательной, великолепной жилеткой! Господи, благослови Коробейницу Лизавету!
– Кыся, а мы будем сегодня ужинать? – кротко поинтересовался Колян, прервав мои раздумья. И он с намеком сообщил: – Между прочим, у нас в микроволновке фарш уже почти час размораживается…