Участники свадебной процессии двигались в определенном порядке, который, однако, различался по местностям. В Нижней Австрии невеста шла в сопровождении браутфюрера и подружек, а жених с парнями. Их родители и все гости — парами. В Тироле и Форарльберге шествие часто возглавляли музыканты и свадебные мальчики (Hochzeitsbuben), за ними жених с бидельманом, его отец, братья и другие гости мужского пола, далее подружки невесты и родственницы, процессию замыкала невеста с посаженой матерью.{209}
На пути свадебного поезда в церковь и обратно неоднократно встречались преграды, подобные тем, какие устраивали при перевозке приданого невесты. Свадебное шествие сопровождали стрельба, восторженные крики и другие шумы.
В Еббсе (к западу от Вены) в прежние времена новобрачные несли в церковь в качестве символов своего труда серп и прялку. В Лилиенфельде (в Нижней Австрии) им следовало перепилить бревно, лежащее на козлах. (Иногда это случалось и на обратном пути из церкви). По поверью, согласованность их действий должна была свидетельствовать о том, подойдут ли они друг другу.{210} При входе в церковь брачащимся необходимо было переступить порог сначала правой ногой, чтобы иметь длительное счастье. Во время венчания гости наблюдали, какая из свечей, стоящих на алтаре, будет чаще мерцать. Если та, что находилась против невесты, то раньше умрет она, если против жениха, то он.
Подобные приметы были известны и горожанам. В городе Линце, например, и в середине XX в. при венчании смотрели на свечи: спокойно, ровно горят — брак будет мирным, мерцают часто — будут ссориться, если свеча погаснет — кто-то из супругов умрет. Примечали и другое: если невеста наступит на ногу жениха, она будет верховодить в доме. В народе также считали, что «плачущая невеста — смеющаяся женщина» и наоборот (если невеста плакала по пути в церковь, то ее жизнь предполагалась благополучной, если же она была весела, то в семейной жизни ее ожидала печаль).{211}
После венчания бидельман (или браутфюрер) вновь формировал свадебный поезд, но теперь уже впереди шли новобрачные; на пути следования к дому, где предстояло свадебное пиршество (обычно в виртхаузе, а раньше чаще в доме невесты), снова возникали преграды. В области Нокк молодым сразу же при выходе из церкви путь преграждала толстая веревка, по другую сторону которой сидела ряженая женщина и сильно раскачивала колыбель с куклой, две другие ревностно пряли, а двое мужчин сдирали кожу с забитого ягненка. Новобрачные должны были выкупить разрешение на проход.{212} В городах жениха и невесту при выходе из церкви часто встречали шпалеры со скрещенными мечами (у военных), рапирами, лыжами или веслами (у спортсменов) и т. д. После венчания, особенно в городах, новобрачные отправлялись фотографироваться. Фотоснимок новобрачных всю оставшуюся жизнь затем висел у них на стене.{213}
В Зальцбурге периодически исчезал и вновь возрождался обычай, имевший название «бег невесты» (Brautlauf); его называли также «бегущие мальчики», «свадебный бег», «бег за ключом» (Laufbuben-Hochzeits-Schlüssellauf). Это был бег парней по скошенному лугу летом и по шоссе зимой. Бежали они в любое время года (даже при —10°) босиком, в одной рубашке и панталонах. Победитель получал денежный приз от жениха, занявший второе место — от невесты.{214}
По дороге в виртхауз, а изредка еще и до венчания по пути в церковь невесту «крали». Чаще это случалось во время обеда и танцев. Совершал кражу обычно расторопный и разбитной парень (не из числа приглашенных гостей), который мог перехитрить бидельмана. Он отправлялся с ней в отдаленный виртхауз и там пировал за счет бидельмана, а если кража случалась после венчания, то нередко и за счет новобрачного. Обычай кражи невесты бытует и в наши дни в Австрии, однако теперь невесту увозят на автомашине друзей жениха.
После венчания, прежде чем войти в виртхауз, молодые должны были выдержать «испытание»: на пороге лежал веник, а кругом валялись черепки и прочий хлам. Если новобрачная брала веник и аккуратно все сметала, да еще в дом, это означало, что она хорошая хозяйка и принесет в дом счастье. Если же молодая решительно перешагивала через кучу мусора, это всех приводило в ужас и по поверью означало, что она плохая хозяйка и непорядочная женщина. В некоторых районах Нижней Австрии (Вехсельгебит, Буклиген Вельт) испытание происходило перед закрытой дверью: на стол ставили стакан воды и кусок хлеба как символы бережливости, клали также трубку, веник и т. п. В зависимости от того, за какой предмет новобрачные возьмутся, судили о том, какими они будут хозяевами. В Буклиген Вельт иногда появлялась ряженая пара и предъявляла молодоженам куклу — якобы внебрачное дитя, от чего они должны были откупиться.{215}
В Австрии были широко распространены обычаи, связанные со свадебным печением. Так, в Вайнфиртеле на пороге виртхауза невесте передавали самый большой, украшенный цветами пирог «ба» (по мнению Л. Шмидта, термин происходит от «Bauge» — названия пирога в виде венка или кольца). Невеста через голову бросала его в толпу. Каждый старался оторвать от пирога кусочек (ибо приобщение к нему сулило благополучие), но не всегда это удавалось, так как иногда в «ба» запекали веревку. В некоторых местах невеста передавала его сельским парням, а подружки бросали в толпу до двадцати «ба» меньших размеров. На юге Нижней Австрии этот пирог называли «венок» (Kranz). Этот обычай широко известен и в других местах.{216}
В области Сент-Польтнера (к западу от Вены) молодоженов при входе в дом, где происходил свадебный обед, встречала кухарка с помощницей. Они подавали новобрачным миску с просяной кашей (позже чаще с рисовой молочной), в которую было воткнуто много ложек. Этот обычай назывался «купля ложек для каши» (Breilöffelkaufen). Жениху и невесте следовало попробовать этими ложками кашу, а бидельману при этом пропеть соответствующий куплет. Затем невеста шла в кухню «солить капусту». На кухне кухарка подавала ей ложку с солью и говорила:
Jungfrau Braut,
Lass Dir eine Lehre geben,
Versalz das Kraut,
Aber nicht dem Mann das Leben.
Госпожа невеста,
Позволь дать тебе совет,
Посоли капусту,
Но не насоли в жизни мужу.
И невеста сыпала соль в горшок, богатые же невесты в последней четверти XIX в. бросали в него пригоршнями серебряные монеты, расплачиваясь таким образом с кухаркой.{217}
В окрестностях Вены иногда кухарка подавала молодой миску с супом, а посаженая мать — солонку и новую ложку, и она должна была посолить суп. После этого новобрачная передавала ложку супругу, которому нужно было попробовать, хорошо ли суп посолен. Так как она обычно соль не экономила, то ему ничего другого не оставалось, как с радостным лицом уверять гостей, что суп посолен хорошо.{218}
Не последнее место в свадебной обрядности занимали танцы. В Метцництале перед обедом был крауттанц (Krauttanz, буквально «капустный танец»). После «соления капусты» невеста брала горсть соли и бросала музыкантам в лицо. Беда тому, кто не успеет зажмуриться, он уже не сможет играть на свадьбе. После этого музыканты играли штирийский танец. Когда крауттанц заканчивался, браутфюрер вел молодую к столу, где уже сидел новобрачный, и ставил ее справа от него. Таким образом он формально передавал невесту жениху.{219} В Нижней Австрии еще до обеда танцевали три почетных танца. Первый вальс танцевали новобрачные, второй — новобрачные и браутфюрер с подружками, третий — остальные гости. В других местах невеста (особенно в последнее время) танцевала почетные танцы со священником, судьей, врачом и другими почтенными жителями общины.
После этого начинался обед. Обычно накрывали три длинных стола: за одним сидели молодожены со своей свитой и ближайшие родственники, за вторым — женатые гости, а за третьим — холостые.{220} Обед открывал бидельман, произнося пожелания новобрачным счастья, здоровья, долгой жизни и т. д. Речи и песнопения хохцайтсладера и прочих участников свадьбы сопровождали все свадебное застолье. При этом в конце XIX — начале XX в. в Тироле, например, серьезные, возвышенные слова произносили на литературном языке (Hochdeutsch), а юмористические вещи — на наречии.{221} Обед обычно состоял из трех смен (каждая из пяти-шести блюд). Сначала подавали гороховый суп, куриную лапшу или какой-нибудь другой суп, свиное жаркое со всякими гарнирами (иногда молочного поросенка, при этом невеста получала поросячий хвостик, и это сопровождалось различными намеками фривольного содержания), говяжье мясо с подливкой из хрена и пр. Затем около полуночи подавали все вареное и в заключение еще раз жаркое с капустным салатом.
Наконец, на рассвете наступала третья смена; ее да и весь свадебный пир завершали кофе и крапфен (жареные в кипящем сале пшеничные пирожки с начинкой и без нее) и многочисленные другие мучные кондитерские изделия (торты, рулеты с маком и т. д.). По местностям блюда варьировались, но почти везде и всегда были пшенная каша (позже рисовая) как ритуальное блюдо, муссы, множество печеных изделий. Около каждого гостя стояла отдельная тарелка, на которую он складывал куски мяса, пирог и другое, т. е. все то, что он мог, уходя со свадьбы, унести с собой (Bescheidessen — буквально «дареная», «ответная еда»). Ведь гости сами оплачивали свадебный обед деньгами, превышавшими стоимость обеда, или каким-то подарком.