Исследователи отмечают также приверженность к определенным числам и среди них выделяют число «7». Многие сознательно выбирали седьмой день месяца для заключения брачного союза, а если брак оформлялся к тому же в седьмом месяце, и в числовом обозначении года была семерка, то это лишь усиливало счастливые обстоятельства вступления в брак.{795}
После торжественной церемонии заключения брака ближайших родственников и соседей приглашали на чашку кофе, а затем всех гостей — к обильному столу, составлявшему неотъемлемую часть свадебного ритуала.
По месту проведения свадебного пира в XIX в. Нидерланды можно условно поделить на два крупных региона: восточный и западный. Если для первого (куда входила и провинция Фрисландия) было характерно отмечать свадьбу в доме жениха, то для второго — в доме невесты. К началу XX в. свадьбу часто праздновали в доме, где должны были поселиться молодые, а порой и в кафе. По «фризскому варианту» невеста не сразу садилась за стол, свидетельство тому обычай, согласно которому жених, его дружки (нидерл. speelnoots) и гости, отведав праздничного угощения, начинали под музыку «требовать» выхода невесты. Однако беспрепятственно она не могла это сделать: под ноги ей бросали метлу, затем дружки преграждали дорогу шпагой, пока молодая не выкупала свое место за столом.
К свадебному пиршеству готовились заранее, приготовлением блюд занимались, как правило, соседки. Позором для семьи считалось несоблюдение укоренившейся традиции — обильно и вкусно накормить собравшихся на свадьбу гостей. В народе бытовало мнение, что несчастливы будут хозяева, чьи гости «белы от голода, красны от ожидания, серы от духоты».
Тон де Йоде пишет, что «скромные голландцы никому не уступали по части излишеств в еде за свадебным столом». «Золотой век» Нидерландов (первая половина XVII в.) побил все рекорды в этой области, хотя по установившемуся порядку число гостей на свадьбе не должно было превышать 50, а свадебный пир мог состоять лишь из закуски и десерта. Но под «закуской» подразумевалось такое гигантское количество мяса, рыбы, дичи, жаркого из птиц, супа и проч., что все это едва размещалось на огромных блюдах (числом от 50 и до нескольких сотен). Было принято зажаривать на вертеле туши свиней, нашпигованные дичью с овощами, нередко на стол подавали целого быка с такой же начинкой.{796} Разумеется, такими грандиозными масштабами отличались только свадьбы высокопоставленных особ и крупной знати; однако известно, что городские магистраты были вынуждены ограничивать размеры свадебного торжества и менее зажиточных слоев.
Набор ритуальных кушаний постепенно уменьшался и к середине XX в. оказался довольно ограниченным (суп, картофель с овощами, мясо и пудинг).
Нидерландские исследователи указывают на тенденцию к сокращению числа гостей: если в начале века крестьянская свадьба в некоторых районах собирала до сотни человек, то спустя полвека в свадебном застолье принимает участие не более 50. Это зависит от ряда причин: во-первых, «большая» свадьба стоит немалых денег и молодой семье приходится погашать расходы в течение нескольких лет; во-вторых, ослабление родственных и соседских связей (особенно в городах) привело к тому, что на свадебное торжество теперь приглашают лишь самых близких людей.
В старину (а кое-где до сих пор) свадьбой руководили распорядители, своего рода церемониймейстеры, каковыми могли быть два друга или брата жениха (нидерл. speeljonkers, bruigomsbroers) и две подруги или сестры невесты (нидерл. speelmeigjes, bruidszusters). Эти действующие лица должны были хорошо знать приглашенных, чтобы рассадить их с учетом взаимных симпатий и одновременно соблюсти традиционный порядок: самые важные и ближайшие родственники, которые приходили еще утром, сидели за почетным столом (нидерл. eretafel), остальные прибывали к середине дня и рассаживались по своему усмотрению, часто даже в других комнатах. По традиции им не подавали горячее, зато обильно потчевали кофе без сахара, чаем со сладостями, хлебом (сдобным, с пряностями), печеньем, пряниками, женщин обносили вином, а мужчин — крепкими спиртными напитками. Если в доме были слуги, то им разрешали угощаться остатками с барского стола.
Необходимо отметить особую роль хлеба и других мучных изделий в свадебном застолье. Среди множества сортов печенья, пряников и хлеба по своему значению выделяется белый пшеничный хлеб (нидерл. wittebrood), который в прошлом не был повседневной едой крестьянина, а причислялся к разряду ритуальных кушаний. Не случайно особенно часто его употребляли в первое время совместной супружеской жизни, отсюда и название медового месяца в нидерландском языке — «недели белого пшеничного хлеба» (wittebroodsweken). С древности хлебом, печеньем и др. одаривали детей и бедняков, что считалось своеобразной жертвой для умилостивления злых духов. По пряникам старались угадать, какой будет жизнь молодоженов: если пряник был сладким равномерно, то это предвещало им счастливую жизнь, а если его края оказывались менее сладкими, то и жизнь молодых могла не заладиться.
На свадебном пиру, обычно длившемся целую ночь, всегда царила атмосфера веселья и радости. Обязательным считалось исполнение заздравных песен с пожеланиями счастья новобрачным и их близким. Звучали здравицы в честь гостей. Ни одна свадьба не обходилась без музыки, игр, песен и танцев; для XIX в. были типичны хороводы (нидерл. rondedansen), открывавшие бал. До сих пор в почете испанский вальс и полонез, которые чередуются с более современными танцами. Как правило, невесту вводили в танец родственники-мужчины. Молодежь устраивала игры, опутывая жениха и невесту яркими лентами. Всем гостям на свадьбе и дружкам полагалось украшать свою одежду бантами.{797}
В Среднем Лимбурге на свадьбе присутствовал особый персонаж — «отец яблочко» — старый холостяк, которого сопровождали «его дети», обычно подростки. Вся эта группа как бы случайно оказывалась на свадебном пиру, поэтому и подарок ее весьма скромный — маленькая куколка. «Отец яблочко» и его спутники делали вид, что им совершенно не хочется остаться на свадьбе и их долго уговаривали отведать угощение, но затем, «забывшись», они пытались прихватить с собой и угощение, и свой подарок. Остальные гости старались им помешать и в наказание заставляли «пройти сквозь строй», ударяя розгами. В знак примирения «отец яблочко» и подростки приглашались к свадебному столу.
Подарки жениху и невесте не всегда дарили во время свадебного застолья; например, в XVII в. считалось хорошим тоном преподносить их после него. В XIX в. подарки чаще вручали до свадьбы и их полагалось выставлять на всеобщее обозрение (иногда даже до бройдсдаген). В таком случае друзья жениха, например, могли заранее решить, что подарить ему к свадьбе (рубашку, ночной колпак, комнатные туфли). Официальные власти стремились уберечь граждан от чересчур обременительных расходов на свадебные подарки. Так, по сообщению М. Рувера, «в давние времена» власти города Неймегена (провинция Гелдерланд) были вынуждены издать специальный указ, устанавливающий предельно высокую стоимость шести крупных подарков; нарушитель подвергался денежному штрафу. В наше время дарят главным образом вещи, необходимые новой семье, или деньги.
В Дренте, покидая свадьбу, гости желают «долгой жизни молодым в блеске и славе».
На свадебном пиру не забывали о том, что новобрачных нужно всячески ограждать от злых духов. Издавна существовал обычай подвешивать над столом живого петуха, который якобы зорко следил за пришедшими и не допускал на свадьбу непрошеных гостей. Кроме того, петух как символ плодородия должен был способствовать появлению у молодой пары многочисленного потомства.{798}
Еще до окончания свадебного застолья новобрачные удалялись по сигналу одного из родителей. Их уход обычно не оставался незамеченным; гости выстраивались в «боевом» порядке друг против друга: вокруг невесты группировались девушки и женщины, а парни и мужчины из противоположного лагеря, поощряемые женихом, пытались захватить невесту. В спальню новобрачную сопровождают мать и подружки, которые помогают ей раздеться.
В прошлом были известны случаи, когда в первую брачную ночь молодоженов подвергали довольно тяжелым физическим испытаниям. Например, в долине реки Семуа (провинция Намюр) гости развлекались и танцевали на лугу до самой ночи, а затем переправлялись за реку и сопровождали молодых до глыбы из песчаника, называвшегося «камень женитьбы». Спустя какое-то время их прикрепляли к камню или пню, которые они должны были тащить в деревню.{799}
Один из интереснейших моментов свадьбы связан с вручением подарка мужа жене после первой брачной ночи (нидерл. morgengave или нем. Morgengabe, моргенгабе, вошедшее в научный оборот). Моргенгабе издревле знаком народам Европы. Нидерландские ученые прошлого столетия (например, Рувер), ссылаясь на античных авторов, подчеркивали отличительный характер этого дара по сравнению с другими подарками мужа: моргенгабе имел значение вознаграждения за отречение от девственности и считался доказательством того, что брак совершился не только де-юре, но и де-факто. Этимология слова (Morgen — утро, Gabe — дар, подарок) подсказывает время подношения: обычно это происходило рано утром в присутствии родственников с обеих сторон, но лишь после того, как молодые вместе завтракали «курицей любви».
За многие столетия содержание этого дара менялось, ведь он отражал социально-экономическое положение различных слоев общества определенной эпохи. В древности свободнорожденный отдавал лучшую лошадь или другой вид скота, позднее дворянин прибавлял к этому еще землю и крепостных (причем размеры подношений зависели часто от щедрости супруга и были иногда весьма внушительны). Ближе к XIX в. «утренний дар» мог принимать форму ренты или денежной суммы. После смерти супруга жена имела право свободно распоряжаться моргенгабе в отличие от другого имущества и содержать на него себя и детей. Рувер отмечал, что с течением времени термин Morgengabe