был произвольно перенесен на свадебные подарки (нидерл. huwelijksgeschenken), которые жених преподносил невесте и которые по существу ничего общего не имели с моргенгабе.{800}
Совершенно особое место занимают так называемые «свадьбы гигантов». Города многих областей Бельгии и Южных Нидерландов имеют своих гигантских кукол. Эти великаны и великанши «живут» по законам человеческого общества и, следовательно, могут, как и люди, жениться и выходить замуж. Свадьбы великанов обычно приурочены к ярмаркам по окончании основных сельскохозяйственных работ. Начиная с середины XV в., в Ате (Бельгия) в четвертое воскресенье августа совершается бракосочетание Голиафа и его невесты — мадемуазель Голиаф. С этого дня жители города принимают в свою семью новую супружескую пару. После церковного обряда Голиаф должен помериться силами с Давидом. Подобные спектакли до сих пор привлекают сотни зрителей.{801}
Вплоть до последней трети XIX в. свадебный ритуал сохранял некоторые обычаи, коренившиеся в корпоративном устройстве бельгийских городов XVI в.[9] Литературные источники отсылают нас к регламенту (урегулированию) Намюра 1525 г. и знакомят с «правом молодежи». Оно гарантировало молодым ремесленникам, объединенным в корпорации (перечислены профессии столяра, резчика и скульптора), право на угощение, которое им должен был выставить хозяин по случаю женитьбы сына. Оно состояло из блюда мяса и 10 кувшинов вина, но могло быть заменено денежной суммой в 16 мелких монет. Получив это, молодежь сопровождала жениха и невесту на свадьбу, «чтобы вызвать и принести им счастье».
Если семья жениха не давала угощения, то рассерженные члены цеха или брали жениха в плен или похищали невесту, когда они выходили после мессы; за освобождение молодой полагался выкуп. Такие действия строго наказывались светскими и церковными властями (вплоть до отлучения от церкви), но это было малоэффективно, только похитители стали маскироваться, чтобы их не узнали. Запрещалось также всем женихам и их родным выплачивать какую-либо сумму или даровать традиционное блюдо мяса.{802}
В Нидерландах, как правило, молодая семья отделяется от родителей и живет отдельно, иногда уже на второй день свадьбы молодожены переходят в собственный дом.
Существовал целый ряд обычаев, отчасти сохранившихся до сих пор, которые были связаны с вступлением молодой в новое для нее жилище. Зачастую новобрачная не касается порога, в дом ее вносит муж. Разумеется, в наше время никто уже не верит, что таким образом можно обмануть злых духов и навести их на ложный след, оградив от них новую семью, но обычай продолжает бытовать. По прибытии молодой хозяйки в новый дом ей вручали большой деревянный половник — своего рода скипетр, символизирующий начало самостоятельной хозяйственной деятельности. В Сатерланде (область расселения восточных фризов в ФРГ) невеста, держа такой половник в руках, трижды обходила вокруг горящего очага.{803}
В приморских провинциях Нидерландов в конце XIX в. господствовал обычай (по мнению Рувера, он был обусловлен сильным фризским влиянием), согласно которому приданое невесты выставлялось на всеобщее обозрение в ее доме еще до свадьбы. Особую гордость девушки составляло содержание бельевого шкафа и прежде всего штуки полотна, так как стоило это недешево. Специальная процессия во главе с молодыми торжественно перевозила приданое в дом новобрачных. Перевоз оплачивал жених, состав приданого варьировался, но, как правило, в него включали обстановку спальни, постельное белье — все купленное родителями невесты и приготовленное ею самой еще в девичестве. В сельской местности родители девушки давали ей в придачу лучшую дойную корову; важным элементом приданого была прялка (нидерл. spinnewiel), символизировавшая женское начало. И в наше время экипажи с приданым привлекают внимание своим ярким убранством.{804}
По традиции до сих пор друзьям и близким родственникам дозволено подшучивать над молодоженами. К брачному ложу иногда незаметно прилаживается колокольчик, в простыни прячут камни. Во многих районах Северной Голландии, чтобы избежать подобных шуток, новобрачные (нидерл. jonggehuwden, jonggetrouwden) уходили тайно из своего дома и устраивались на время у кого-то из друзей.{805}
Молодая пара сразу же стремилась завоевать симпатии соседей; поэтому, например, в Гелдропе (Северный Брабант) новобрачная устраивала угощение для соседок (обычно кофе с кондитерскими изделиями); в Эйндховене (та же провинция) распространены «визиты с блюдом вишни», когда молодая обходит с ним ближайших соседей и лишь после этого ей наносят ответный визит, одаривают подарками, т. е. соседский коллектив оказывает посильную помощь новобрачным. Известно, что замужние женщины посещали вечером в четверг после свадьбы дом жениха, а девушки отправлялись к родственникам невесты вечером в пятницу. Мужчин приглашали отдельно в трактир «на пиво». Кроме того, молодожены в первое послесвадебное воскресенье устраивают угощение для родителей, крестных, подружек невесты и шафера. Во Фландрии молодая семья в течение всего первого года совместной жизни наносит ответные визиты всем, кто присутствовал на их свадьбе, — это «возвращение свадьбы» или «повторение свадьбы».
Следовательно, торжества после заключения брака (они так и назывались «после жирного», «после тучной еды», поскольку шли после свадьбы) растягивались на весьма длительный период, не уступая по времени предсвадебным празднествам.
Иногда прием молодой женщины в сельскую общину приурочивался к какому-нибудь сельскому празднику; так происходит до сих пор в Ростерене и других местностях провинции Лимбург. А в Северном Брабанте соседи вывешивают гирлянды бумажных цветов, среди которых помещают брабантский пряник и плакат с приветствием: «Добро пожаловать в нашу деревню!» Недаром в Нидерландах бытует поговорка: «Хороший сосед лучше далекого друга».{806}
Таким образом, вновь созданная семья как новая единица включается в общество и обретает права полноправного члена коллектива.
RÉSUMÉ
Les auteurs de cette monographie étudient les aspects différents du mariage et des coutumes nuptiales dans l’Europe Méridionale et Occidentale. Certains peuples sont considérés dans les limites étatiques des pays contemporains. Le cadre chronologique de ce livre englobe le XIXе — le début du XXе siècle.
Les neuf chapitres du livre sont consacrés aux peuples d’Italie, d’Espagne, de France, des Pays-Bas, de Belgique, de Suisse, ainsi qu’aux Allemands, Autrichiens, Hongrois, Portugais. Le principe unique de l’exposé caractéristique de tous les chapitres facilite une confrontation des matériaux.
Des formes de conclusion d’un mariage ainsi que les coutumes qui les accompagnaient dépendaient du niveau du développment des rapports socio- économiques. Par exemple, le principe rigoureux d’endogamie locale et sociale du choix d’un partenaire se relâchait à des rythmes variés dans les groupes différents de la population urbaine et rurale au fur et à mésure. Néanmoins, il demeurait important dans la première moitié du XXе siècle.
Généralement, la recherche en mariage et les fiançailles précédaient la noce. Malgré une grande variabilité suivant les pays et les peuples, le sens de ces actes est unique aboutissement du choix d’un partenaire nuptial et une large information sur ce fait, conclusion d’un contrat sur une assurance matérielle des futurs époux.
La noce en tant que telle, est le moment central de tout le cycle nuptial où cette alliance est contractée par les actes de trois catégories: un rîte traditionnel, une cérémonie religieuse et un mariage civil. Chez les peuples précités ces actes se disposaient dans les combinaisons variées. Pourtant, en pratique les coutumes prévalaient.
Le livre souligne le caractère multilinéaire et polyfonctionnel de l’ensemble des rîtes nuptiaux, décrit les actions, les symboles, les formules verbales dont l’origine remonte aux époques différentes. Tout cela porte l’empreinte des notions sociales, juridiques, éthiques et religieuses des hommes de ces époques.
Le livre démontre des tendances du développment des coutumes nuptiales tout en conservant les actes et les symboles traditionnels, leur sens et leur valeur fonctionnelle ont changé.
Summary
In this present monograph authors study and describe different aspects of marriage and wedding rituals in the areas of Southern and Western Europe. Some of the peoples are considered within the state borders of relevant modern countries. Chronological framework of the book embraces the 19th and early 20th centuries.
Ten chapters are devoted to the peoples of Italy, Spain, France, Netherlands, Belgium, Switzerland, the Germans, Austrians, Hungarians, and the Portuguese. All the chapters follow the same principle of material presentation by which fact comparability is ensured.
The forms of marriage and accompanying customs were dependent on the levels of development of socio-economic relations. For instance, the strict principle of local and social endogamy was weakening gradually and at different rates in different rural and urban groups remained significant through the first half of the 20th century.
As a rule, weddings as such were preceeded by match-making and engagement events. For all the variations between countries and peoples the meaning of such acts was the same, i. e. completion of the choice of marriage partner and its wide announcement and agreement about material provisions for the subsequent marriage union.