Современные психологи, пожалуй, не совсем отдают себе отчет в том, что их представления об условиях, якобы необходимых для нормального развития ребенка, и даже о «нормальности» и здоровье в целом, достаточно ограничены, поскольку в конечном счете определяются довлеющей над ними мифологической системой.
До последнего времени во многих культурно и политически значимых социальных слоях детей не воспитывали в соответствии с моделью Святого семейства. И нет никаких оснований утверждать, что результат такого «неклерикального» воспитания хуже или лучше, чем достижения современных педагогов. В среде английской аристократии до тех пор, пока аристократы не лишились своих привилегий, капиталов и поместий, было принято отдавать детей кормилице сразу после рождения. Кормилица (а не мать и тем более не отец) заботилась о ребенке. Родители старались держаться в стороне и не участвовать в воспитании ребенка. Мальчики и девочки, взращенные кормилицами и взлелеянные легендарными нянями, отправлялись затем в пансионы, интернаты, где жили вместе с детьми того же пола, получая воспитание и образование под началом чужих людей, между тем как их родные отцы посвящали себя управлению имением, финансовым операциям или делали карьеру чиновника колониальной администрации или офицера, а то и просто убивали время. Матери, как правило, увлекались общественными вопросами, вели кипучую светскую жизнь, участвовали в разнообразных комитетах и т. д. Так же обстояло дело с воспитанием в среде французских аристократов.
Ученые описывают самые различные системы воспитания. Иногда заботу о детях берут на себя большие сообщества, род или племя, а иногда сообщества меньшие – отец и мать, причем за детьми присматривают, как правило, женщины, которые часто воспитывают девочек, между тем как воспитание мальчиков ложится на плечи мужчин.
Таким образом, семейное воспитание, признанное сейчас единственно верным, чуть ли не идеальным, по всей вероятности, не лучше и не хуже, чем другие системы, ставящие перед собой подобные задачи. Иными словами, любая система воспитания имеет свои недостатки и преимущества. Английский способ формировал несколько прямолинейных, но очень ответственных людей, которые с категоричностью стремились к успеху и, надо сказать, часто добивались его в самых нелегких обстоятельствах, будь они окружными комиссарами в Африке или колониальными офицерами в Индии. Современная навязчивая родительская опека, которая сохраняется вплоть до взрослого возраста, способствует развитию чувствительных, привязчивых людей, склонных разочаровываться в «злом» мире, когда они замечают, что не все окружающие милы, как папа и мама. Недостаток современной системы воспитания, по всей видимости, – стимуляция нарциссической изнеженности, а ее преимущество – поощрение способностей к любви и состраданию.
«Идеальной системы воспитания» не существует, ведь даже цель наших воспитательных усилий меняется каждые десять-двадцать лет. Римская знать, стремившаяся вырастить отважных солдат и мудрых государственных мужей, исповедовала стиль воспитания, отличный от раннехристианского, ориентированного на познание Бога и достижение Царства Небесного. В тоталитарных государствах, например в Советском Союзе, детей воспитывали не так, как, скажем, в Дании.
В связи с постоянной сменой ориентиров почти невозможно проверить эффективность результатов определенного метода воспитания. Едва только последний формируется, как происходит переоценка ценностей и созданное приходится реформировать. Адекватно оценить усилия сегодняшних педагогов невозможно, поскольку каждое время диктует свой идеал человека, и те люди, которых они воспитывают сейчас, будут жить в других условиях, находясь под влиянием иного представления о благовоспитанности.
Следует отметить, что педагогика не является объективной наукой, поскольку даже научный, с первого взгляда, подход к проблемам воспитания ориентирован прежде всего на преходящие требования времени.
Не обладая возможностью проверить результаты наших усилий (виной чему краткость человеческой жизни), мы предпочитаем доверять той или иной системе воспитания, которая в действительности оказывается выражением наших фантазий на тему идеального человека.
Таким образом, мнение о том, что европейская семья – «естественная» и жизненно необходимая среда, обеспечивающая подлинную заботу о детях, небесспорно. Надо признать, что семья и брак – творение человеческой фантазии, не имеющее даже отдаленного отношения к так называемым естественным инстинктам.
Европейский брак в своей современной форме – следствие длительного развития философских, религиозных, политических, социальных и экономических представлений.
Идеальное супружество в понимании европейца характерно все еще тем, что длится до самой смерти. Да, развод допустим, но нежелателен. Сейчас популярно мнение о том, что брак представляет собой связь двух равноправных партнеров. Однако если судить по швейцарским законам, то положение жены и мужа отнюдь не равно: муж берет на себя обязанности по материальному содержанию семьи, и это бремя вознаграждается некоторыми привилегиями – мужчина дает семье свою фамилию, владеет недвижимостью, имеет решающий голос в воспитании детей и распоряжается деньгами. Швейцарское законодательство о браке, по мнению многих граждан, давно устарело, поскольку назрела необходимость законным порядком однозначно констатировать полное равноправие мужа и жены. Отставание закона о браке от жизненной практики не стоит вменять в вину авторам швейцарского гражданского кодекса. Хотя это пародоксально, законам, как и хорошему вину, надо быть немного старыми. Образные представления, служащие общественным фундаментом для социальных институтов, изменяются довольно быстро, но поспешная смена законов может породить у граждан сомнения в надежности и стабильности правового законодательства страны.
Согласно современным представлениям, муж, жена и их дети должны получить в рамках брака все возможности для самореализации, которая по сути – не что иное, как мифологическая идея, плод сознания человека конца XX в. Никто не сможет гарантировать, что само собой разумеющееся для нас равноправие супругов не превратится через сто лет в анахронизм.
Впрочем, и в наше время в рамках одной национальной культуры существует множество различных представлений о браке.
Так, существуют браки, которые можно назвать «крестьянскими»: муж и жена совместно обрабатывают принадлежащий им земельный надел и ведут общее хозяйство, в чем немалую помощь оказывают им дети, будущие наследники данного имущества. Не надо думать, что такое супружество – удел только крестьян, оно характерно для мелких и средних буржуа, имеющих общее дело, например, владеющих отелем или магазином. Брак в этом случае – своего рода деловое партнерство.
Другую форму супружеской связи можно поименовать «детским приютом», разумея под этим институт, созданный для воспитания детей в атмосфере мира и любви. Иначе выглядит брак «политический», в который вступают представители разных династий, не обязательно королевских, но несомненно обладающих властью дружественных или враждующих политических, экономических или криминальных кланов. Такие союзы характерны не только для мафии, но и для могущественных англосаксонских семейств Америки, свидетельством чему может служить клан Кеннеди. Хрестоматийный пример таких марьяжей – история династии Габсбургов.
Существует и «рабский брак», когда мужчина берет в жены женщину для того, чтобы использовать ее в качестве бесплатной прислуги. Случается и наоборот: жена распоряжается своим мужем, воспринимая его исключительно как рабочую силу, кормильца. Такие супруги всегда говорят с ударением на местоимение – «мой муж», «моя жена».
Следует еще раз подчеркнуть, что формы брака разнообразны, лик его изменчив, поэтому нельзя говорить о «естественности» этого в корне искусственного института, который каждый раз переосмысливается человеком заново в соответствии с моральными, нравственными и политическими представлениями. Для того чтобы глубже понять данную проблему, необходимо подробно остановиться на вопросе различия между благом и счастьем.
Благо и счастье
Разграничение «блага» и «счастья» искусственно, на практике не всегда можно уловить разницу между этими философскими понятиями. Постараемся разобраться в их теоретическом различии.
Говоря «благо» (нем. «Wohl»), мы имеем в виду способность избегать натянутых отношений, стремление к здоровью, приятному состоянию, отсутствию стрессов. Кроме того, мы включаем в это понятие возможность себя прокормить, защитить от дождя, жары, холода и других неблагоприятных климатических условий, безбоязненное существование, наличие достаточной сексуальной разрядки, нормальную и не изнурительную работу всех физиологических механизмов. Следовательно, «благо» означает удовлетворение всех влечений, на которое не затрачено чрезмерных усилий, а также обладание необходимым минимумом жизненного пространства. Но подобное понятие не следует воспринимать лишь с физиологической точки зрения. Чувство принадлежности к коллективу и авторитетное положение в нем, ощущение защищенности, уверенность в том, что ты не белая ворона, хорошие отношения с родными, близкими, соседями и знакомыми тоже являются предпосылками для блага. Очевидно, что натянутые отношения с окружающими, недовольство, истерическое состояние, тревога, ненависть, неразрешимые конфликты, мучительные поиски истины, отыскать которую практически невозможно, фанатичное противостояние Богу, опыт столкновения со злом и смертью не входят в сферу понятия «благо».
Кроме того, многие считают, что о благе человека должно заботиться государство, именно поэтому часто можно слышать ссылки на «государство общественного блага».
Разумеется, болезнь тоже не благо. Во всяком случае физиологическое и душевное состояние здорового человека несравненно лучше, чем самочувствие больного. В моей трактовке слова известной молитвы «Хлеб наш насущный даждь нам днесь» следует, собственно, понимать как просьбу о ниспослании блага, коррелятом которого является так называемое счастье (