В тот же вечер директор пансиона опять явился к Мэк-Шэну и сообщил, что днем в пансион приходили двое мужчин. Один был, видимо, совсем из простого класса, а другой, несмотря на свой обтрепанный вид, принадлежал когда-то, должно быть, к интеллигентному обществу.
— Кажется, я имею честь говорить с мистером Слаппомом? — спросил директора этот господин. — У вас здесь воспитывается мой маленький друг Джо, которого я раньше учил и воспитывал. Я ему имею передать письмо от его родителей. Вчера я его встретил на прогулке…
Мистер Слаппом догадался, что речь идет о Джо Мэк-Шэне, так как ему воспитатель докладывал о случае на прогулке. Он ответил, что молодой Мэк-Шэн исчез в эту самую ночь, оставивши майору Мэк-Шэну письмо, которое и передано по адресу.
— Удрал, ясное дело! — сказал он (читатель, конечно, уже догадался, что это был Фернес). — А я еще воспитывал его в таких строгих правилах, так старательно внушал ему понятия о том, что хорошо и что чудно! Не понимаю, что это значит. Майор Мэк-Шэн, если не ошибаюсь, живет в…
— В Гольборне, № такой-то, — подсказал директор.
— Мальчик домой не заходил?
— Нет, он только оставил письмо, которое я передал, не вскрывая, по адресу, так что я не знаю его содержания.
— Как я удивлен и огорчен! — объявил Фернес и откланялся директору.
Тот, кто с ним приходил, был полицейский чиновник, имевший при себе приказ об аресте Джо.
Мэк-Шэн выслушал весь рассказ, не перебивая, и по окончании спросил директора,
— Этот господин, я уверен, заявится и ко мне. Будьте так добры, опишите мне его наружность, чтобы я мог узнать его сразу.
Директор дал подробное и точное описание Фернеса b простился.
В квартиру Мэк-Шэна был отдельный от ресторана ход с именной дощечкой майора Мэк-Шэна на дверях, самый же ресторан был под фамилией Чекуэрс, так что можно было подумать, что ресторан с квартирой не имеет ничего общего. Сам Мэк-Шэн редко бывал в комнатах, отведенных для посетителей, но случилось так, что он зашел туда как раз в тот момент, когда в дверях появился Фернес. Педагог занял себе стол, спросил карточку и заказал порцию говядины с капустой. Мэк-Шэн решил познакомиться с ним, сохраняя сам полное инкогнито, и выведать у него, что можно. С этой целью майор вошел в то самое отделение, где уселся Фернес, занял стол рядом с ним, подозвал одну из девушек-служанок и заказал себе также блюдо говядины с капустой.
Фернеса так и подмывало заговорить с кем-нибудь и порасспросить, поэтому он сейчас же овладел майором.
— Хороший ресторан, сэр. Не правда ли?
— О, да, — отвечал Мэк-Шэн. — Публика его очень любит.
— Вы часто здесь бываете, сэр?
— Всегда здесь обедаю. Я лично знаком с дамой, которая содержит ресторан.
— Я видел ее, когда проходил мимо буфета. Приятная дама. А скажите, пожалуйста, кто этот майор Мэк-Шэн, который живет почти рядом в квартире? Я видел на дверях его карточку.
— Это один майор, сэр, состоящий на действительной службе.
— Вы его знаете?
— Ну, еще бы! Мы с ним земляки.
— Женат он?.. Будьте любезны, передайте мне перец.
— Женат на очень милой женщине.
— И дети есть?
— Нет, детей нет, но у них есть протеже, вроде приемыша, они относятся к нему, как к родному сыну. Его зовут Джо.
— Вы давно виделись с майором?
— Не дальше, как сегодня утром.
— Вот как! Замечательно хорошее пиво, сэр. Могу вам предложить со мной выпить?
— Сэр, вы очень добры, но я не пью солодовых напитков. Девица, дайте сюда полпинты водки. Надеюсь, сэр, вы не откажетесь со мной выпить, хотя я и не мог принять вашего предложения?
Фернес допил свое пиво и приготовился пить водку, которою его угощали. Мэк-Шэн налил стакан себе, потом передал графин Фернесу.
— За ваше здоровье, сэр! — сказал Мэк-Шэн. — Вы по-видимому, из провинции, сэр. Могу я вас спросить, откуда именно?
— Из Девоншира. Я прежде был старшим учителем гимназии в ***, но пострадал за свою прямоту, за независимость характера, за стойкость убеждений.
— О, это бывает, — сказал Мэк-Шэн. — А позвольте узнать, сэр, как ваше имя?
— Фернес, сэр, к вашим услугам.
— Вы, следовательно, уехали оттуда в Лондон?
— Нет, сэр, я переселился в местечко Грасфорд, в том же графстве и завел там начальную школу, но обстоятельства заставили меня уехать и оттуда. Теперь меня приглашают учителем в Новый Южный Валлис — в ссыльную колонию. Дело заманчивое, тут можно много добра сделать.
— Что ж, это хорошо, сказал Мэк-Шэн. — Желаю вам удачи, и позвольте выпить за ваш успех. Вы непременно должны налить себе еще стакан, а то ведь мне одному ни за что не кончить этого графина.
— Я очень рад сделать вам компанию, сэр.
Фернес пьянел и становился все общительнее.
— Как вы назвали местечко, где вы были школьным учителем?
— Грасфорд.
— Позвольте. Я что-то припоминаю. Там было совершено какое-то убийство — в газетах писали. Разносчик, что ли, был убит, или в этом роде.
— Совершенно верно, и убийство совершил совсем маленький мальчик, который убежал и скрылся.
— Да, Как же звали этого мальчика?
— Рошбрук, сэр. Его отец был известный браконьер. Яблочко от яблони недалеко падает. Этот мальчик у меня учился в школе. Но что я мог сделать, если сам отец вел его по дурной дороге?
— Конечно, — сказал Мэк-Шэн. — Мальчик убежал, вы говорите? Да, так. Я припоминаю. А что сталось с отцом?
— Отец и мать мальчика уехали неизвестно куда. Я пробовал их разыскивать, но неудачно.
— Что же в публике говорили? Отца не подозревали?
— Кажется, нет. Его допрашивали на следствии, меня тоже. Я очень неохотно, по правде сказать, давал свои показания. Извините, сэр, я задам вам вопрос. Вы говорите, что знакомы с майором Мэк-Шэном. Не знаете ли вы — тот мальчик, который у него воспитывается, дома теперь?
— Вот уж не умею вам сказать, — отвечал Мэк-Шэн. — Впрочем, теперь ведь не каникулы. Вряд ли он дома. Сэр, с вами так интересно разговаривать. Мне бы хотелось еще посидеть. Вы должны раздавить со мной еще графинчик. Я хотя и не богат, но у меня найдется заплатить за нас обоих.
Фернес уже был достаточно пьян.
— Очень хорошо, сэр, — сказал он. — Я знаю средство, как добыть легким путем известную сумму денег. За поимку маленького преступника обещано 200 фунтов .
— Так я и знал! — пробормотал Мэк-Шэн. — Этакий подлец!.. Подождите меня, сэр, — прибавил он громко, — я сию минуту вернусь.
Мэк-Шэн ушел на пять минут, чтобы рассказать все жене и дать время Фернесу хорошенько нализаться. Когда он вернулся, Фернес успел уже допить свой стакан.
Разговор возобновился. Мэк-Шэн стал жаловаться на свою бедность и вызвал Фернеса на предложение — помочь ему отыскать Джо и получить за это на свой пай 50 фунтов из обещанной премии. Мальчик из школы убежал, но при знакомстве с майором можно у него выведать, где теперь находится беглец. Счастье было для Фернеса, что кругом было много публики, а то быть бы тут новому убийству. Однако майор убийства не совершил, а придумал другой способ наказать Фернеса, который был теперь совершенно пьян. Он предложил негодяю пойти в другой ресторан, где будто бы часто бывает майор Мэк-Шэн, и повидать его там. Негодяй согласился. Он едва стоял на ногах. Мэк-Шэн, превозмогая гадливое чувство, взял его под руку, и оба вышли. Майор привел его в пивную, где собирались матросы и вербовщики для флота. Когда они уселись за стол и было подано пиво, Мэк-Шэн заговорил с одним вербовщиком, бравым унтер-офицером, дал ему гинею и сказал, что вербовщик очень хорошо сделает, если завербует Фернеса. «Из него выйдет отличный матрос». Вербовщик подсел к Фернесу, стал с ним пить, хлопал его по плечу, подводил всякие турусы на колесах и, наконец, подсунул ему бумагу для подписи. Фернес уперся было, но Мэк-Шэн шепнул ему на ухо:
— Подпишитесь, чтобы отвязаться. Ну его!
И Фернес подписался на вербовочном листе и получил серебряный шиллинг. Майор тем временем скрылся. Когда Фернес на другой день проспался, то оказалось, что его под конвоем везут в Портсмут. Никакие протесты не помогли. Фернес очутился матросом военного флота.
ГЛАВА XXVI. Джо опять встречает старого знакомого
Около двух лет пробыл Джо канцлером казначейства при мистрис Чоппер. Иногда ему приходилось и трудно на этой работе, в особенности зимой, когда пальцы у него застывали до такой степени, что он насилу мог держать перо. Должность Джо была далеко не синекурой, вставал он рано и работал до вечера.
Нэнси стала относиться к Джо с большим уважение после того, как он предложил ей свой соверен. Джо тоже относился к ней дружески, потому что имел доброе и отзывчивое сердце. Она часто приходила в комнату мистрис Чоппер поболтать со старушкой и поглядеть на Джо, причем всегда приносила с собой иголки и наперсток, чтобы пересмотреть платье и белье мальчика и починить, что нужно.
— Я вас видела, Питер, как вы гуляли с Эммой Филипс, — сказала она ему один раз. — Откуда вы ее знаете?
— Я встретился с ней на дороге в тот самый день, когда шел в Грэвсенд.
— Вы разве имеете обыкновение заговаривать с каждой дамой, которую встретите на дороге?
— Вовсе нет. Но я тогда был очень печален, и она пожалела меня.
— Она, правда, очень добрый ребенок или, по крайней мере, была такою, когда я ее знала.
— А вы когда ее знали?
— Года четыре тому назад. Я ведь жила у мистрис Филипс, я тогда еще была хорошая.
— А чем же вы теперь плохая, Нэнси? — спросил Джо.
— Тем, что нехорошая, — отвечала Нэнси. — Не расспрашивайте меня, Питер, а то я заплачу. Скажите лучше, где теперь ваши родители?
— А я и сам не знаю. Я ушел из дома.
— Ушли из дома — и с тех пор не слыхали о них ничего и сами не писали им?
— Да.
— Почему же так? Вы такой хороший мальчик, и они, вероятно, тоже хорошие люди. Разве же нет?
Джо молчал. Как он скажет про отца, что он хороший, когда он совершил убийство?