Хозяйка туманов… Почему меня это так зацепило? Почему я, как доверчивая дурочка, повелась на все его сладкие речи и чуть не отдалась ему прямо в том темном коридоре? Почему я вчера пошла к нему? Почти все тревоги оставили меня, стоило только аромату Келленвайна закутать меня в свои объятья? Почему? Почему?!
Мысли заметались в беспорядке, и я, не выдержав, резко распахнула глаза и села на постели. Келленвайна в комнате не оказалось.
Но, святые макароны, почему меня это расстроило?!
Я уронила лицо в ладони, испытывая жгучий стыд и смущение.
Разве об этом стоило сейчас думать, Абигайль?! Сегодня состоится казнь Хельтайна. Того самого, которого раньше ты считала другом, и который — на минуточку — был суженым твоей дочери. Следовало попытаться представить, что ты скажешь Лейле, когда она спросит, где Хель. Следовало приготовиться к тому, что ты своими глазами увидишь, как умирает предавший тебя близкий!
Послышался стук в дверь, а затем раздался женский голос:
— Пора, госпожа.
И как по команде все сторонние мысли мигом оставили мою голову.
Казнь…
На сердце стало тяжело.
Это слово никак не ассоциировалась у меня с Хельтайном. В голове не укладывалось, что сегодня его жизнь оборвется, и я буду к этому причастна. Но он угрожал Лейле, а такого я простить ему не могла, и не смогу никогда.
Одевшись при помощи горничных я вышла в коридор и первым делом проведала Лейлу.
Было раннее утро, она мирно спала в своей постели, обняв куклу, и у меня перевернулось сердце от того, что вскоре мне придется расстроить ее трагичными новостями. Но с этим ничего нельзя было поделать. Лучше услышать правду и отгоревать сразу, чем потом всю жизнь смотреть на горизонт и ждать возвращения суженого.
Я подоткнула ее одеяло и ласково прошлась по волосам.
— У тебя все будет хорошо, кроха, — прошептала я еле слышно. — Ты вырастешь, встретишь достойного мужчину и, если захочешь, выйдешь за него замуж и создашь семью. А Хельтайн останется далеким воспоминанием.
Горло сдавило, и на глаза навернулись слезы.
Все должно было сложиться не так… Не так!
Я покачала головой и вытерла влагу со щек. Уходить от Лейлы не хотелось. Я бы лучше просидела у постели дочери до самого ее пробуждения, чем отправилась на казнь, но медлить больше было нельзя. Я и без того оттянула неизбежное.
Поцеловав дочь в лоб, я поднялась, вышла в коридор, кивнув дежурившей у ее дверей страже, и направилась на первый этаж.
Я заметила Келленвайна еще на ступенях. Он стоял ко мне спиной и о чем-то разговаривал с Микулом. Но будто почувствовав мое появление, муж обернулся, наши взгляды встретились, и мир замер.
Куда-то снова исчезли все беспокойства о Хельтайне, страх грядущей казни и боль за судьбу Лейлы. Все это просто перестало существовать, расщепилось на атомы и растворилось в тот миг, когда я заглянула в бездонный омут его туманных глаз.
Я будто перенеслась во вчерашний вечер, со всеми его волнующими чувствами, и мои щеки вспыхнули. А Келленвайн улыбнулся.
— Абигайль.
Он произнес мое имя с особой мягкой ноткой в голосе, и у меня внутри все затрепетало, а в груди вспыхнуло незнакомое искрящееся чувство.
Микул со странной улыбочкой перевел между нами взгляд и, прочистив горло, проговорил:
— Я прослежу за последними приготовлениями.
Его слова ушатом ледяной воды вернули меня в реальность. Приготовления. Казнь. Точно.
Это уже не смешно, Абигайль! Ты не можешь вот так выпадать из жизни каждый раз, как видишь своего гребаного мужа! Соберись.
Я резко выдохнула и, поджав губы, отвернулась.
— Ты можешь не идти туда, если не хочешь, — раздался его спокойный голос.
Звучало настолько заманчиво, что я почти подобрала юбки и побежала в комнату к дочери, но…
— Не могу, — покачала я головой, спускаясь с последних ступеней.
Келленвайн пересек зал, подошел к подножию лестницы и протянул мне руку, не оставляя мне выбора, кроме как снова посмотреть на него. И стоило нашим взглядам встретиться, как внутри все сдавило, а к горлу подкатил ком.
— Если ты не можешь, моя колдунья, тогда я буду держать тебя за руку, пока все это не закончится, — произнес он.
Святой макаронный монстр…
У меня перехватило дыхание.
Когда он стал таким внимательным и заботливым?
Я неуверенно посмотрела на его ладонь и медленно вложила в нее пальцы, и по коже разбежались тысячи искорок, заставивших меня вздрогнуть. А Келленвайн крепко сжал мою руку и через это прикосновение словно влил в меня уверенность в том, что мы все делали правильно.
Мы.
Это звучало непривычно, но почему-то до безумия приятно.
— Идем, — прошептала я.
Рассвет даже не вошел еще в полную силу, а на площади уже собралась целая толпа. Люди негодовали, ругались, возмущались и по ощущениям готовились руками разодрать Хельтайна в клочья. Весь гнев и скорбь народа из-за украденных девушек достались ему одному. Ни о какой пощаде здесь не могло идти и речи.
Темные эмоции сгустились над площадью черной тучей, и недовольство толпы неизбежно выплескивалось на все еще запертую в колодках Катарину. Она была еще бледнее, чем вчера, и выглядела по-настоящему ужасно. В нее летели то брань, то помидоры, и она выглядела так жалко, что могла бы растопить самое черствое сердце.
Но мое, видимо, было сделано из стали, потому что я даже не дрогнула, когда наши взгляды встретились. Да, и Катарина похоже совсем обессилила. Она лишь тяжело выдохнула и закрыла глаза, будто уже приняла и смирилась со всем, что ее ждало.
Больше не змеюку я не отвлекалась.
Мое внимание привлекла виселица, и от ее вида по коже побежали мурашки. Никогда не думала, что своими глазами увижу, как кого-то будут вешать…
Мне стало как-то не по себе, и я неосознанно прижалась ближе к Келленвайну, а он крепче сжал мою руку, вновь делясь со мной порцией поддержки.
— Сегодня мы собрались здесь, — начал муж, — чтобы свершить правосудие над тварью, которая погубила десятки наших жен и сестер.
Толпа гневно загудела, поддерживая ярла.
— Смерть тритону! Убийца! Насильник! Ублюдок! — раздавались выкрики.
— Настал час расплаты за свои грехи! — продолжил Келленвайн. — Ведите сюда тварь!
— Смерть тритону! — поддержала толпа.
Я мысленно подобралась, готовясь увидеть избитого и полуживого Хельтайна. Внутри натянулась струна напряжения, а беспокойство с каждой пролетавшей секундой начало все сильнее крутить живот. Теперь я уже сама стискивала ладонь Келленвайна изо всех сил, пытаясь напитаться от него спокойствием.
Но минута пролетала за миной, а ничего не происходил.
Муж прищурился и оглянулся на распахнутые ворота замка, из которых должна была появиться стража с преступником, люди стали переглядываться и шептаться. В толпе поднялась тревога.
Я нервно сглотнула и, наконец, показалась стража. Только вот они были одни.
Струна внутри натянулась до предела, воздух покинул мои легкие к чертям собачьим, и я сжала ладонь мужа до боли.
— Мой ярл! Тритон сбежал! — крикнули они. — Клянусь! Еще час назад он был там!
Я похолодела, а внутренности стянул страх.
— Лейла! — крикнула я. — Где моя дочь?!
— Здесь, матушка. Где ей и положено быть, — раздался откуда-то из толпы насмешливый голос.
Меня бросило в дрожь, я резко обернулась, отчаянно молясь, что мне послышалось.
Но…
С самого края площади на меня смотрел высокий старик в холщовом плаще с удивительно яркими голубыми глазами, а в руках у него был большой мешок.
Нет… Нет-нет-нет.
Перед глазами заплясали черные мушки, а тело вмиг охватило слабость. Я пошатнулись и упала бы, если бы Келленвайн не подхватил меня.
«Старик» с несвойственной возрасту легкостью запрыгнул на гладкий камень у самого обрыва. Люди ахнули и бросились кто куда, а у края скалы уже стоял Хельтайн, крепко прижимающий к себе Лейлу.
На нем не было и царапины.
— Я ведь сказал, что не уйду без того, что принадлежит мне, — усмехнулся он, и во взгляде его сверкнула сталь.
У меня оборвалось сердце, а голову заполонила только одна обреченная мысль: «Все пропало».
На башне показались лучники, стража обнажила мечи.
— Не стрелять! — мрачно приказал Келленвайн.
Хель улыбнулся и посмотрел на него.
— Ты боишься, что моей просьбой будет отпустить нас с Лейлой, ярл? — тритон склонил голову на бок, и во взгляде его появилось легкое снисхождение. — Нет, мне не нужно твое дозволение на то, чтобы забрать свое. Я вернусь с просьбой позже.
— Она не твоя, — процедил муж.
— А… Матушка не рассказала тебе? — вскинул брови Хель. — Лейла моя нареченная. Моя. Она принадлежит мне.
Это был гребаный кошмар. У нас были все козыри на руках, но каким-то образом тритон сумел обернуть все в свою сторону.
Ублюдок!
— Она не твоя вещь! — крикнула я, придя в отчаяние. — Она лишь маленькая девочка, которой нужны родители! Оставь ее, Хельтайн. Умоляю тебя, оставь ее со мной, и когда она вырастет, ты вернешься за ней. Но до тех пор… Прошу…
— Нет, — оборвал меня он жестко. — Ярл, вели подготовить нам лодку.
Все мы понимали, что тритон мог прекрасно справиться и без нее, а вот Лейла… Но неужели мы своими руками дадим Хелю судно, на котором он увезет от нас дочь?!
Враг был прямо у нас перед носом, но мы не могли даже пустить в него стрелу, ведь тогда его тело полетит со скалы, а Лейла вместе с ним.
Черт! Черт! ЧЕРТ!
Мы с Келленвайном переглянулись, и в его взгляде я прочитала тот же страх, который охватил и меня, но кроме этого еще и непробиваемую уверенность и решимость.
— Он не сможет плыть днем и ночью, — тихо проговорил он так, чтобы услышала только я. — Мы дадим ему лодку и отправимся следом. Ты будешь укрывать нас Туманом, и когда он потеряет бдительность — нападем и вернем Лейлу. Я не отдам нашу дочь этой твари, доверься мне.
В груди затянуло, и я вцепилась в него, заново обретая надежду.