— Просто уберите пряди от лица. Пусть волосы будут распущенными.
Девушки переглянулись и по их многозначительным взглядам можно было предположить, что они догадались о причине такого решения.
— Ярл Келленвайн будет в восторге, — пропела одна из них.
И мне оставалось только закатить глаза. Ну, точно… Сериал на «Первом».
Весь день я провела в хлопотах, совершая последние приготовления к приему гостей. Чтобы увидеть Ритуал в замок должны были съехаться люди со всех островов, и всех их нужно было где-то разместить и чем-то накормить, и это я молчу про то, что сам Ритуал Луны требовал отдельной подготовки.
Площадь перед замком украсили гирляндами из редких синих цветов, сложили десятки костров, чтобы ярко освятить пространство, и расставили лавки для привилегированных гостей и, конечно же, трон для ярла.
И хотя работы было много, проходясь вечером по площади, я ощущала удовлетворение от того, что все было сделано в лучшем виде и ровно так, как я представляла.
— Госпожа, вас желают видеть, — раздалось из-за спины.
Но я лишь отмахнулась.
— Все после.
— Только погляди, какой важной ты стала, — послышался скрипучий голос Бальбы.
На губах показалась широкая улыбка, и я резко развернулась.
В шагах пяти от меня стояла перепуганная служанка, за ней — старая колдунья и еще с десяток незнакомых мне ведьм Пустоши в плащах, которые скрывали их лица. Но потом крайняя из них откинула на плечи капюшон, и я застыла, боясь поверить своим глазам.
— Риика! — выдохнула я.
Некогда забитая и испуганная девчушка сейчас стояла передо мной красивой женщиной, в чьих глазах светилась мягкая уверенность, а на губах играла улыбка.
— Госпожа Абигайль, — кивнула она. — Я рада, что вы нашли свое счастье.
В груди расцвели неверие смешанное с чистой радостью. Я порывисто подлетела к ней и сжала ее пальцы в ладонях, вглядываясь в глаза.
— Как ты оказалась в Пустоши? Почему не сказала, что жива? Я думала, Катарина погубила тебя!
— Не думала, что вы будете обо мне беспокоиться, — пробормотала она, становясь похожей на себя прежнюю. — Как только я вернулась в замок, застала возвращение ярла и ваш похоронный обряд. И я… — Риика пожала плечом. — Я поняла, что ничего здесь меня больше не держало, и что мое предназначение — вернуть Хозяйке туманов долг, обещанный моей матерью.
Ее рука накрыла живот и сделала это так нежно и бережно, что у меня самой все затрепетало внутри.
Я улыбнулась.
— Так ты… Ждешь ребенка?
Она кивнула.
— Да. И это благословение. Никогда я еще не чувствовала себя так спокойно, как сейчас.
Риика, и правда, будто светилась изнутри. И это невольно заставило меня подумать о собственной беременности и ребенке.
Воображение тут же нарисовала картину, где я стояла в одной ночной рубашке перед серебряным зеркалом. В отражении я видела небольшой животик, а Келленвайн обнимал меня сзади и улыбался, целуя в плечо.
Эта маленькая сценка согрела внутренности, но и всколыхнула не пойми откуда взявшийся страх. А потом меня, как молнией сразило.
Вот почему я все никак не могла уговорить себя переселиться к мужу и зайти в ласках дальше поцелуев. Меня страшили последствия. Ведь в средневековье ни про какую контрацепцию и в помине не слышали! Что если мы переспим, и я сразу же забеременею?! Меня пугала мысль о том, что я смогу принести в мир новую жизнь.
— Вспомни, кто ты, — вдруг проговорила Бальба, проницательно глядя мне в глаза. — Вспомни, кем ты стала. Для истинной женщины и Дочери Туманов твои опасения — лишь пыль на ветру.
И снова у нее был этот взгляд… Будто она знала то, что я еще только должна была открыть для себя.
— Я пойду готовиться к ритуалу, — пробормотала я и быстрым шагом направилась к замку.
Мне нужно было о многом подумать. О многом.
Лавки на площади ломились от гостей, а на берегу собралась огромная толпа желающих хоть краем глаза увидеть таинственный Ритуал. Но стоило мне, слегка нервничая, перешагнуть порог замка и вдохнуть свежий ночной воздух, как я словно перестала принадлежать сама себе.
Моя кожа светилась в лунном свете, длинные волосы струились до самых ягодиц, а тело едва прикрывала плотная белоснежная ткань легкого платья. И любой зритель стал для меня незначительнее мошки, что летала над головой.
Ступая босыми ногами по камням, я шла прямо к вершине скалы, не замечая взглядов, которыми провожали меня гости. Ведь люди, как и все живое, были лишь крошечными петельками в огромном полотне мироздания. Сейчас имели значения лишь Я и Туман.
Я застыла на самой вершине, вдохнула полной грудью воздух, сочащийся древним колдовством, и позволила неспешным тягучим звукам волынки проникнуть глубоко в меня. И мое тело начало двигаться само собой, словно я — сама музыка, что летала над отвесной скалой. Я не задумывалась о движениях и шагах, мелодия вела меня за собой.
«Приди».
В груди растеклось жжение, и вот я уже чувствовала знакомую влажную прохладу каждым миллиметром кожи. Туман окутал меня тончайшими крыльями, полностью повторяя каждый изящный взмах моих рук.
Закружившись и балансируя на самом краю обрыва, я открыла глаза и внезапно в мой мир, где все были равны, и ничто в своей сути не имело значение, ворвался пристальный взгляд туманно-серых глаз, в которых разгоралось пламя неистовой страсти. Келленвайн смотрел исступлено, жадно с первобытным голодом ловя каждое мое движение и каждый жест. И я всем телом ощущала, как между нами возникает невидимая связь, соединяя нас незримой алой нитью.
На крошечный миг ко мне пришла мысль о том, что я танцевала только для него. Другие люди теперь и вовсе перестали существовать. Исчезли. Остались только мы вдвоем и Туман, что вился вокруг меня шелковыми лентами.
Улыбнувшись, я отвернулась и вновь забыла обо всем, отдаваясь чувственным движениям танца, который уже подходил к концу. И замерев на краю в жалких миллиметрах от пасти обрыва, я застыла, а Туман, напитавшись энергией, взмыл вверх, окутав плотной, непроглядной завесой весь остров.
Музыка оборвалась, а площадь погрузилась в молчание. Люди смотрели на меня с благоговением. Ведь даже если умом они еще не успели сообразить, что произошло, то их сердца и души уже понимали, увиденный ими танец — священный ритуал, который не мог быть исполнен обычной женщиной.
Больше никто из них не посмеет усомниться во мне или моей дочери, но сейчас меня это не волновало никоим образом.
Сердце в груди колотилось, а по телу бежали волны жара, порождая немыслимый голод. И я самой своей сутью понимала — мне нужен был только один человек.
Я посмотрела на Келленвайна, наши взгляды встретились, и пожар во мне вспыхнул с новой силой, будто в него щедро плеснули керосина.
Не знаю, кто первым сделал шаг навстречу. Только в какой-то момент я оказалась у него на руках, неистово целуя, а он пытался закрыть за нами двери в хозяйские покои.
И больше не было страхов и опасений, тревог и беспокойств.
Возможно на следующее утро я буду краснеть от шуточек Микула, который не упустит возможность поддеть меня, возможно в эту ночь я понесу дитя. Но я не буду сомневаться и сожалеть.
Ведь отныне мы были едины. Туман избрал меня и свел нас вместе.
Я приняла свою судьбу.
Я благодарна за нее.
Спасибо.
ЭПИЛОГ
Четырнадцать лет спустя…
— Госпожа Абигайль, приготовления завершены, — доложила помощница, семеня за мной. — Ларец туманных сапфиров, двадцать соболиных шкур, два сундука золота и сундук шелка уже погружены на корабли. Такому приданному даже императрица с материка позавидует!
Приданное…
От одного этого слова мне стало нехорошо. Хотя, конечно, может, в этом виновата и моя беременность, кто тут теперь разберет?..
Я приложила прохладные пальцы ко лбу, надеясь, что тошнота немного утихнет, а мысли в голове успокоятся.
Мне не верилось, что все происходило на самом деле. Я отказывалась верить в это. Сердце ныло и болело ежесекундно. Мне не помогали ни танцы с Туманом, ни разговоры с приехавшей в замок Риикой, ни утешения от мужа — ничего.
И только я собралась с силами и прочистила горло, как вдруг мне в спину прилетел оклик горничной.
— Госпожа! Госпожа, беда! Ярл Келленвайн велел отменить погрузку вещей!
Что?!
Я резко развернулась к перепуганной девушке.
— Повтори, — недобро протянула я, прищурившись.
— Ярл велел… — начала она лепетать, но я уже махнула на нее рукой и, развернувшись, вихрем полетела в спальню дочери.
Дай мне Хозяйка Туманов сил…
— Хватит, папа! — раздался крик из-за двери, а следом послышался грохот, как будто что-то со всей силы швырнули в стену.
Остановившись, я запрокинула голову к потолку и напомнила себе, что мне вредно нервничать, а затем, собравшись с силами, распахнула дверь.
Представшее моим глазам зрелище никак иначе кроме «картина маслом» назвать было нельзя.
В центре комнаты прекрасной разъяренной фурией стояла Лейла. Ее темные волосы с нитями золота, струящимися от обруча, развевались за спиной, алый шелк подвенечного платья опутывал ее стройную фигурку, точно языки пламени, а изумительной красоты личико было перекошено от гнева.
— Мама! Скажи отцу, наконец! Я люблю его! И выйду за него замуж, даже если мне придется сбежать!
Лейла обернулась ко мне, и я встретила взгляд ее голубых глаз.
Голубых. Самых обычных. Человеческих.
Грудь стянуло, а в горле встал ком.
Никто из нас не знал точно, что произошло. Просто в один прекрасный день около пяти лет назад радужки Лейлы внезапно… Померкли. Стали прежними. Как будто Хельтайна в нашей жизни никогда и не было. Дочка была несказанно рада тому, что Хозяйка Туманов смилостивилась над ней и сделала ее, наконец, «нормальной». А вот я… Я проплакала всю ночь, сама не зная, почему.
Я выдавила улыбку и обернулась к мужу, который отчаянно пытался сохранить остатки терпения. Его лицо превратилось в суровую маску, глаза смотрели холодно и непоколебимо, а пальцы до побеления были сжаты в кулаки.