Повернувшись параллельно берегу, я двинулся к снежной яме.
Оказавшись среди деревьев, я смог увидеть всю сторону дома.
Карпентер оставил свет включённым, но через окна первого этажа всё выглядело не так. Мне потребовалась секунда-другая, чтобы понять, что происходит.
Не беспокоясь о том, чтобы оставить знак, я мчался по прямой к зданию со всех ног, спотыкаясь в снегу, который иногда доходил мне до груди. Я так старался побыстрее добраться, что не чувствовал никакого продвижения. Это было похоже на один из повторяющихся детских снов: я бежал к кому-то, но никогда не так быстро, как нужно.
Подойдя ближе, я увидел, как в комнате мерцает пламя, а через разбитое окно валит дым. На потолке скапливался толстый слой дыма толщиной в два-три фута, словно искал новые пути к спасению. К чёрту дом, я беспокоился из-за «Вольво».
К тому времени, как я добрался до гаража, я уже слышал треск плохо просохшей древесины и вопли извещателей, которые орали как безумные. Дверь в дом была открыта. Из верхней части рамы валил дым. Либо Карпентер был настолько возбуждён, что понимал, что нужно подпитывать огонь кислородом, либо ему было просто всё равно. Неважно, что именно, главное, что огонь уже давно укоренился.
Я добрался до машины, жар обжигал спину даже через лыжную куртку.
Внутри дома находилась печь.
Когда я вставлял ключ в замок, раздался звук, похожий на выстрелы из дробовика. От жара взрывались баллончики с чем-то.
Я медленно выехал задним ходом из гаража. Было бы бессмысленно кричать как сумасшедший, если бы я застрял в снегу. Я просто хотел отъехать подальше, чтобы «Вольво» не сгорело. После трёхопорного разворота я проехал 45 метров по трассе и заглушил двигатель.
Выскочив с ключами, я побрел обратно под защиту леса, чувствуя себя так, будто снова оказался в том сне.
К тому времени, как я приблизился к укрытию, я уже довольно отчётливо различал свою тень на снегу. Пламя уже окончательно вытеснило дым.
Скользнув в снежную яму, я вытащил свой Leatherman, нащупал пластиковые ремни и начал освобождать Вэла, позволяя ему самому разобраться, пока я выбирался навстречу ветру. Вскоре он последовал за мной, и мы оба уставились на горящее здание. Как ни странно, он попытался меня утешить. «Всё в порядке, я знал, что ты меня не бросишь. Я слишком много для тебя значу, не так ли? Особенно сейчас. Могу я предложить нам уехать отсюда, и как можно скорее. Как и ты, я не хочу встречаться с властями. Это будет крайне неудобно». Что с этим парнем? Поднимался ли его пульс когда-нибудь выше десяти ударов в минуту?
Он знал, что что бы здесь ни произошло, это помешало мне встретиться с кем-либо из команды; ему больше не нужно было уговаривать меня отпустить его. Он знал, что это был мой единственный разумный выбор.
«Вольво» было хорошо видно в пламени. Пламя ещё не пронзило стены, но уже жадно вылизывало окна.
Я остановил его недалеко от машины, передал ему свой Leatherman и пошел открывать багажник, крича ему, чтобы он перерезал шнур на своей куртке.
Даже на таком расстоянии я чувствовал жар на лице.
Он огляделся, нашёл нейлоновый шнур, который можно было затянуть вокруг талии, и начал резать. Раздался громкий треск, когда пламя охватило каркас дома.
Вэл посмотрел на огонь, услышав, как открылся багажник. «Ник, пожалуйста, на этот раз в машину. Там очень холодно». Это была скорее просьба, чем требование. «И, конечно, я предпочту твою компанию компании запасного колеса».
В ответ на мой кивок он устроился в задней нише «Вольво», отдал мне Leatherman и протянул руки. Я обвязал их шнуром вокруг основания ручного тормоза, чтобы они были видны.
Мы уехали, предоставив огню делать своё дело. Может, это и не так уж плохо; по крайней мере, не останется никаких следов моего пребывания там.
Пока мы, трясясь, пробирались к цепным воротам, ни Карпентера, ни кого-либо ещё не было видно. Я оставил его на земле там, где нашёл, в качестве предупреждения Сергею. Оставалась вероятность, что он успел сбежать.
На парковке отеля стояли два «Хайлюкса»; возможно, он угнал второй. Было уже поздно надеяться, что он поможет нам пересечь границу, но я всё ещё не хотел, чтобы его поймали. Он был хорошим парнем, но, чёрт возьми, у меня теперь новая фаза, и она не имеет к ним никакого отношения.
Я проиграл, и мне пришлось это принять. Теперь мне предстояло рискнуть с Вэл.
«Я высажу тебя на вокзале, — сказал я, когда мы направились в Ваалимаа. — Там и разберёшься».
«Конечно. Мои люди быстро меня вытащат». В его голосе не было ни капли эмоций. Он говорил как русский аналог Дживса.
«Могу ли я дать вам совет?»
"Почему нет?"
Я не отрывал взгляда от дороги, направляясь к шоссе за городом, и по обе стороны от меня не было ничего, кроме сугробов снега. Ветер так сильно бил в бока машины, что мне приходилось постоянно корректировать положение руля. Это было похоже на тяжёлый арктический град, проносящийся по шоссе.
«Ты, очевидно, хочешь поскорее покинуть страну, Ник. Могу я предложить Эстонию? Оттуда можно довольно легко долететь до Европы или даже доплыть на пароме до Германии. После того, что случилось в отеле, только дурак попытается улететь из Хельсинки на самолёте или пересечь границу с Швецией». Я не ответил, просто смотрел на снег в свете фар.
Чуть больше чем через два часа мы приближались к Пуйстоле, одному из пригородов Хельсинки. Правда, я его почти не видел: рассвет наступит только через четыре часа. Скоро люди проснутся, будут есть сыр и фрикадельки и слушать по радио репортажи о вчерашней перестрелке у корраля О.К.
Я искал указатели на вокзал. Утренний час пик, если он вообще будет, начнётся через час-два.
Заехав на парковку, я отпустил Вэла с ручного тормоза. Он знал, что нужно стоять на месте и ждать, когда я скажу ему, когда двигаться. Он был так близок к свободе, зачем рисковать сейчас?
Я вышел и отошёл от машины, с пистолетом в кармане пуховика. Он вылез, и мы оба стояли в ряду замёрзших машин, в темноте, пока он приводил себя в порядок, заправляя одежду и проводя руками по волосам. Всё ещё выглядя нелепо в зимних штанах и лыжной куртке Карпентера, он хлопнул в ладоши в перчатках, чтобы хоть как-то разогнать кровь, и наконец протянул одну из них мне. Я покачал только головой; он понял, почему, и кивнул. «Ник, спасибо. Ты получишь награду за то, что освободил меня. П. П. Смит. Помнишь продолжение?»
Конечно, я это сделал. Я не отрывал от него глаз. Мне хотелось сказать ему, что если он мне лжёт, я найду его и убью, но это было бы всё равно что сказать Чингисхану, чтобы тот остерегался.
Он улыбнулся. Он снова прочитал мои мысли. «Не волнуйся, увидишь, я человек слова». Он повернулся и пошёл к станции.
Я смотрел, как он хрустит по снегу, и его дыхание срывалось с его ног.
Пройдя шагов двенадцать, он остановился и обернулся. «Ник, у меня к вам просьба. Пожалуйста, не берите с собой в Кенсингтон мобильный телефон, пейджер или любое другое электронное устройство. Мы так не ведём дела. Ещё раз благодарю вас. Обещаю, вы ни о чём не пожалеете».
Я убедился, что он не мешает, и вернулся в машину.
7
Норфолк, Англия, пятница, 10 декабря 1999 г. Часы на тумбочке взвыли ровно в семь, издавая звук, больше похожий на сигнализацию. Перевернувшись на другой бок, я с третьей попытки нажал кнопку выключения, не вынимая руку из спального мешка.
Как только я высунул голову, я понял, что котел снова перестал работать. В доме было чуть теплее, чем в финской снежной норе, но ненамного. Это было ещё одной вещью, которую мне нужно было привести в порядок, наряду с постельным бельём и каркасом кровати, подходящим к матрасу, на котором я лежал.
Я спал в беговых штанах и толстовке Ronhill. Это был не первый случай поломки бойлера. Я обмотался расстегнутым мешком и засунул ноги в кроссовки, прижав пятки к земле.
Я спустился вниз, сумка волочилась по полу. Большую часть жизни я провёл, мокнув, замёрзнув и голодая, чтобы заработать на жизнь, поэтому ненавидел делать это в одиночку. Это было моё первое собственное жильё, и зимой утро ощущалось для меня примерно так же, как просыпаться в кустах в Саут-Арме. Так не должно было быть.
Дом был в том же состоянии, в каком я его оставил, когда чуть больше двух недель назад уезжал к Сергею в дом на озере, разве что брезент с дыры в крыше сорвало, а табличку «Продаётся» повалил ветер. Если бы она там оставалась дольше, она бы всё равно прижилась. Сегодня времени на всё это не было. У меня через несколько часов в Лондоне были три жизненно важные встречи, и они не стали ждать кочегара.
Обратная поездка в Великобританию заняла три дня. Я решил найти дорогу сам, а не следовать совету Вэла уезжать из Финляндии через Эстонию. Мы же не делились зубными щётками или чем-то подобным, поэтому я не был настроен верить всему, что он говорил. Я поехал в Кристианс, на юг Норвегии, а оттуда на пароме до Ньюкасла. Там было полно норвежских студентов. Пока они загружались, я смотрел Sky News на заснеженных экранах. Сначала показали кадры из отеля «Интерконтиненталь», где полиция, по-видимому, искала улики, а затем появились фотографии погибших, среди которых был и Сергей. Представительница финского правительства дала пресс-конференцию, заявив, что это худший инцидент подобного рода, который их страна наблюдала с 1950-х годов, но отказалась подтвердить, была ли это стрельба со стороны ROC, и подчеркнула, что нет никакой связи с конференцией ЕС и никакой угрозы для неё.
С их точки зрения, это не имело никакого отношения к делу. Я спустился по голой деревянной лестнице, стараясь не зацепить спальный мешок за липкую ленту, оставшуюся после того, как я разодрал ковёр.
Дом был настоящей зоной бедствия. Так было с тех пор, как я купил его, привезя Келли из Штатов в 1997 году. Теоретически это было идиллическое место на побережье Норфолка, в глуши. Там был небольшой магазинчик на углу, а из крошечной гавани выходили три рыбацкие лодки. Кульминацией дня стало то, что местные пенсионеры сели на бесплатный автобус до супермаркета в восьми милях отсюда, чтобы сделать важные покупки.