«Без проблем. Где Том?»
«Он работает». Она вышла из кухни, кивком головы указывая на другую сторону дома. «Он прорвался сквозь брандмауэр, как я и надеялась». Она произнесла это без всякого волнения и заметила моё удивление. «Тебе ещё нужно провести Тома в дом, Ник. Посиди, я принесу кофе».
Я так и сделала, сняла куртку и проверила малыша Джи. Было около полуночи. Я увижусь с Томом позже; сначала нужно было решить более важные дела. Я крикнула: «Вам понадобятся ручка и бумага».
Она вернулась с подносом кофе и письменными принадлежностями, всё ещё в джинсах и свитере. Она села на диван напротив меня и налила две кружки.
Я взял один. Чёрный подошёл бы отлично; мне нужно было мгновенно проснуться после нескольких часов работы в машине. «Я пройдусь с тобой по списку оборудования», — сказал я, делая глоток. «Мне понадобится довольно много вещей».
Она взяла ручку и блокнот и начала писать под мою диктовку. Её удивила моя просьба о шестидюймовых гвоздях и 150-миллиметровых гвоздях, поскольку она пересчитала их вместе с трёхфутовым отрезком доски 2х4, что в итоге привело к метровому отрезку доски 100 х 50 мм.
«Зачем тебе это, Ник? Разве отмычки и электронные устройства не более уместны?»
«Можешь мне принести?»
Она улыбнулась и покачала головой.
«Вот почему мне нужна электрическая зубная щётка. Не волнуйся, завтра я покажу тебе, для чего она нужна. Кстати, мне ещё нужен прогноз погоды на сутки, начиная с 9 утра».
Мне нравилось не рассказывать ей, для чего эти вещи. Наконец-то она вошла в мой мир, в мир вещей, о которых я знал. Оставался ещё один пункт. «Мне бы ещё оружие — пистолет, желательно с глушителем».
Она выглядела искренне ошеломлённой. «Почему?»
Я думал, это очевидно. «Лучше иметь и не нуждаться, чем наоборот».
«Вы хоть представляете себе законы об оружии в этой стране?»
Я напомнил ей, что мы с моими русскими друзьями делали с ее русскими друзьями всего неделю назад в отеле «Интерконтиненталь».
Не сработало. «Извини, Ник, я бы тебе его не дал, даже если бы мог. Я к таким вещам не имею никакого отношения. К тому же, тебя наняли именно потому, что Валентину нужна была утонченность».
В последний раз, когда я пошел на задание безоружным, меня застрелили.
После этого я пообещал себе, что всегда буду носить оружие с собой, даже если мне кажется, что это не нужно. Мне хотелось сказать ей, что Вэл не просто ловко села в багажник «Вольво», но по её лицу я понял, что это бессмысленно. Странно, у ROC, наверное, больше оружия, чем у британской армии. Я подумал было спросить, не сможет ли её парень из Санкт-Петербурга достать мне такое, но передумал: всегда лучше иметь один-два козыря в рукаве.
Она встала. «Я пойду спать, Ник. Пожалуйста, поешь. Я вернусь завтра к половине одиннадцатого с твоим списком».
Я начинал чувствовать голод и направился на кухню. Достав из шкафа банки тунца и сладкой кукурузы, я высыпал их в миску и отправился на поиски Тома, пока размешивал всё вилкой и отправлял в рот.
Он сидел за Think Pad, обхватив голову руками.
Он не поднял глаз, когда я вошел.
"Все в порядке?"
«Да, хорошо», — в его ответе послышался заложенный носовой звук.
В лагере Тома не все было хорошо.
«Серьёзно, ты в порядке?»
Мне хотелось изобразить удивление, что он так подавлен, но я догадывался, в чем причина. Приближался час ведьм, и реальность сжимала ему горло.
«Я очень волнуюсь, Ник. Знаешь, я…» Он тяжело вздохнул, и я понял, что он пытается сказать то, что действительно хотел. «Я хочу домой, Ник. Я не хочу этого делать, приятель. Ни за что я не вернусь домой».
Он не хотел возвращаться домой; ему просто хотелось уверенности, что всё будет хорошо. Я много раз видел это: мужчины на работе просят одно, а на самом деле нуждаются в другом, особенно когда им страшно. В этом нет ничего плохого; страх естественен, и секрет в том, чтобы понять, что это нормально. Только тогда можно делать ненормальное.
«Том, я же говорил, тебя за это не посадят. Я бы ни за что не стал делать ничего, что могло бы приблизить меня к тюрьме на тысячу миль. Знаешь, я тоже кое-что делал».
Он посмотрел на меня со слезами на глазах. «Я не хочу возвращаться, Ник. Там были крутые ребята, понимаешь?» Его губы дрогнули. «Я не смог это сделать, приятель».
Тогда я точно понял, о чём он плакал. Том, конечно, притворялся Джеком-мальчиком, но за решёткой он был законной добычей для мальчишек, которых долгое время держали взаперти.
Я вспомнил своё время в исправительной школе и то, как я её ненавидел. Если папики-наёмники не ссорились друг с другом, то, по сути, держали под контролем свои маленькие империи и, как правило, портили жизнь всем, кто был в пределах досягаемости. Единственный способ, которым я выжил, будучи, как и Том, одним из самых молодых, – это притворяться сумасшедшим. Таким образом, старшие, запертые в тюрьме и не понимающие своей сексуальной ориентации, считали меня просто чудаком и предоставляли мне самому разбираться с этим. Ведь кто знает, может, я попытаюсь убить их, если они меня тронут.
Я не представлял, что Том способен вести себя так странно и остаться ни с чем, не став чьим-то особенным другом. Я кивнул и искренне пожалел его. «Не волнуйся, приятель. Всё это позади, Том, гарантирую».
Он шмыгнул носом и вытер его, смущенный своей демонстрацией уязвимости.
«Лучше всего пойти принять душ и немного поспать. Завтра нас ждёт напряжённая ночь».
Я игриво похлопала его по плечу, оставляя разбираться. Ему не нужно было моего присутствия, чтобы ещё больше смутить его, увидев его в таком состоянии. К тому же, он завтра вечером пойдёт со мной, нравится ему это или нет. Возвращаясь в свою комнату, я подумала, что, помимо ногтей и кусков доски 5х4, Лив, пожалуй, стоит купить Тому таблетку для храбрости или глупости, смотря как посмотреть.
Я начала раздеваться и услышала, как Том прошел мимо моей двери, направляясь в гостиную, вероятно, в поисках стакана воды, чтобы восполнить всю жидкость, стекающую по его лицу.
Под душем я осмотрел свои симпатичные синяки на колене, голени и спине, полученные после прыжков на снегу, и пошёл спать. Я был измотан, но мысли о работе не давали мне уснуть, я размышлял о том, как попасть в точку и что делать, если что-то пойдёт не так.
Я лежал там, наверное, час, слушая гудение кондиционера, когда Том снова прошаркал мимо в сторону гостиной. Он, наверное, проведёт в таком состоянии всю ночь, но выживет. Если утром его всё ещё будет шатать, я снова напомню ему, сколько денег у него скоро будет в кармане. Более чем достаточно, чтобы сбежать из этой убогой квартирки и Дженис. Я уже решил, что отдам ему все 300 000 долларов. Почему бы и нет? Без него я бы не зашёл так далеко.
Пролетело ещё полчаса. Я всё ещё думала о завтрашнем вечере, мысленно проверяя, всё ли сделано в списке покупок Лив, когда поняла, что Торн не вернулся.
Зевая, я надел джинсы и рубашку и пошёл выпить с ним кофе, может быть, ещё немного поговорить.
В гостиной всё ещё горел свет, но Тома нигде не было видно. Я проверил кухню. Должно быть, он вернулся, а я его не слышал. Обернувшись, я заметил, что дверь, ведущая в сторону дома Лив, открыта, и я понял, что она её за собой закрыла.
Пересекая гостиную, я неторопливо направился по её коридору. Расположение дверей было таким же, как и у нас, так что она находилась в одной из двух спален. Нетрудно было догадаться, в какой. Из первой двери слева доносился шум. Я не знал, кто что с кем делал, но стоны и хрюканье, несомненно, принадлежали им.
Я вернулся в коридор, оставив их одних, и в очередной раз осознал, что не имею ни малейшего понятия о женщинах.
19
Вторник. 14 декабря 1999 года. К тому времени, как я встал, Том уже принял душ и оделся, волосы у него ещё были мокрые, он сидел на диване и пил молоко. Он был, безусловно, довольно бодр.
«Доброе утро, Ник. Кофе уже сварился. Лив пошла за твоими вещами.
Сказала, что вернется где-то в десять.
Я пошёл на кухню, налил кофе и осмотрел еду. Мне не терпелось спросить его о прошлой ночи, но я решил сначала подождать и посмотреть, скажет ли он что-нибудь. Не хотел показаться идиотом, да и всё становилось всё страннее. Сначала Лив с её другом на станции, а теперь это. Я подумал, не трахалась ли она с Томом годами, но тут же отбросил эту мысль. Попробовав Лив, ты не решился бы остепениться с Дженис, и зачем вообще заставлять меня его вербовать?
Наложив себе тарелку с крекерами, сыром и вишнёвым джемом, я вывалил всё это на поднос и сел напротив него. Я сделал обеспокоенное лицо и спросил: «Как ты себя чувствуешь сегодня утром, приятель? Всё ещё хочешь бросить?» Я сосредоточился на том, чтобы намазать джем. «Извини за прошлый вечер, Ник. Я просто волновался, понимаешь?» Я кивнул. «Такое случается со всеми время от времени.
«В любом случае, сегодня утром ты выглядишь намного лучше», — я улыбнулась ему.
«Нет ничего лучше хорошего ночного сна».
Он избегал этой темы. «Всё будет хорошо, Ник, правда?» «Конечно. Я вчера вечером очень хорошо осмотрел дом. Это просто большой старый особняк в лесу, пытающийся выглядеть как штаб-квартира Microsoft».
Никакой драмы. Следующая остановка — банк. Вот в чём прелесть.
Я вернулся к своей крекере, радуясь, что мне не придется произносить еще одну огромную воодушевляющую речь.
Он ухмыльнулся в ответ. «Отлично, приятель. Отлично». Его мысли снова погрузились в мысли о вяленой курице.
Я отпил кофе. «Да, хорошо, что мы оба выспались.
Завтра утром нас наверняка разгромят».
Он отпил молока, пытаясь спрятать лицо в кружке.
Я больше не мог сдерживаться. «Я тебя услышал, ты же знаешь».
Он покраснел. «Что? О чём ты?»
«Эй, слушай, удачи, приятель, но в будущем будь потише, ладно? Некоторые из нас, старых засранцев, не выносят слишком много волнения».
Он нервно рассмеялся, смущённо, но в то же время довольно гордо. Я не мог его за это винить.