Пока я поправлял голову в очередной попытке разглядеть что-нибудь получше, внутри потемнело. Кто-то заслонил мне обзор. Я наблюдал, как он наклонился вперёд, опираясь на руки, его голова мотала из стороны в сторону, пока он изучал разные экраны перед собой, не более чем в двух футах от меня. Ему, должно быть, было около тридцати пяти с короткими тёмно-русыми волосами на макушке очень квадратной головы, и на нём был узорчатый свитер с круглым вырезом, которым гордилась бы мать любого гика. Он начал улыбаться, затем кивнул сам себе, поворачиваясь к проёму. Теперь он был не более чем в футе от меня, когда ответил на быстрый агрессивный русский голос позади него. Он посмотрел на что-то, и что бы это ни было, он был рад этому. Может быть, Том придумал для них товар, и они получили Эшелон. Если так, то это ненадолго.
Он взял лист распечатанной бумаги и помахал им тому, кто стоял позади него, а затем скрылся из виду и вернулся в комнату.
Вероятно, это было рождественское меню обеда от Командования космических и военно-морских боевых систем в Сан-Диего. Казалось, они знали всё, что там происходило.
По крайней мере, я знал, где находится набор, который нужно уничтожить. Теперь мне оставалось только найти Тома. Я ждал дальнейшего движения ещё пятнадцать минут, не спуская глаз с проёма, но ничего не произошло. Мне стало очень холодно, пальцы ног онемели. В «Короле Льве» сказали, что сейчас всего лишь 5:49; будет ещё гораздо холоднее.
Я двинулся к следующему углу цели, к генератору. Оставалось ещё пять шагов, итого тридцать шесть. Я был рад: детонатора было хоть отбавляй.
Я повернул направо и прошёл по узкому проёму между двумя зданиями, перешагивая через кабель генератора, лежащий в снегу. Как и в случае со спутниковыми кабелями, в кирпичной кладке объекта была пробита дыра, которую засыпали пригоршнями бетона.
Я вернулся в генераторную и начал готовить комплект. Первым делом я проверил, есть ли батарейки во внутреннем кармане: в Демсах потерять контроль над устройством инициирования – тяжкий грех, как и оставить оружие дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. Я держал их поближе к телу, чтобы они не затупились на холоде; им нужно было сработать с первого раза.
Мне не нужен был свет для разматывания детонационного шнура, потому что я знал, что делаю, но шум генератора заглушал бы любое движение человека, входящего в здание, поэтому мне приходилось не спускать глаз со входа, пока я работал. Поместив катушку между ног, я держал свободный конец в правой руке и вытянул руку, проталкивая детонационный шнур подмышку левой. Я проделал это тридцать шесть раз, плюс еще пять, чтобы покрыть то, что мне нужно было сделать на стене по эту сторону цели. Я добавил еще два на удачу, перерезав его своим почерневшим Leatherman. Затем я положил его на пол рядом с зарядами. Теперь это называлось главной линией и должно было использоваться, чтобы послать ударную волну ко всем зарядам одновременно через их детонационные хвосты.
Следующим шагом мне предстояло разобраться с маленькой идеей, которая пришла мне в голову насчёт топливного бака. Я представлял себе самый впечатляющий взрыв по эту сторону Голливуда. Когда бак взорвётся, это будет не самый впечатляющий взрыв в мире, но эффект будет феноменальным.
Я поднялся по лестнице бака с детонатором в руке, медленно разматывая его с катушки. Когда я поднял крышку бака, луч фонарика упал на поверхность блестящей жидкости, заполнявшей примерно три четверти цилиндра. Завязав конец шнура двойным узлом, я вытащил из куртки пакет с покупками с заправки. В нём лежал запасной четырёхфунтовый шарик полиэтилена, который любой уважающий себя полицейский всегда носит с собой, чтобы заткнуть любые дыры или повреждения заряда. На улице запах был не таким уж сильным, так как я оторвал примерно половину и поиграл с ней, чтобы разогреть.
Когда он стал достаточно гибким, я обмотал его вокруг двойного узла, убедившись, что он проник в щели между стяжками, и, наконец, закрепил все это клейкой лентой, чтобы закрепить полиэтилен на месте.
Я опустил шарик полиэтилена в бак, держась за детонаторный шнур, и остановил его, когда он оказался всего в пяти-шести сантиметрах от поверхности топлива. Топливо испаряется за долю секунды после взрыва, но когда оно детонирует, эффект просто вулканический. Если бы я облажался, это, безусловно, создало бы впечатление, что я выложился по полной. Как Вэл мог усомниться в моих словах, когда огненный шар, вероятно, был бы достаточно большим, чтобы он увидел его в Москве?
Я прикрепил детонаторный шнур скотчем к боку топливного бака, затем спустился по лестнице, аккуратно разматывая остаток шнура по мере продвижения к отверстию в стене. Мне хотелось отрезать достаточно длинный кусок, чтобы, разложив его, он дотянулся до нужного дома. Девять дополнительных отрезков, казалось, давали мне запас прочности. Я отрезал и начал проталкивать конец детонатора через отверстие в стене.
В этот момент из щели перед зданиями пробился свет. Над генератором ничего не было слышно. Я быстро выдернул шнур детонатора и замер. Двигались только мои глаза; они метались от отверстия ко входу, ожидая любого движения с любой стороны.
Луч света осветил пару блестящих мокрых сапог и пару обычных походных ботинок, пока он искал кабель генератора. Меня беспокоило то, что автомат АК висел у него на боку, а его большая мушка на конце ствола находилась на уровне колен.
Преодолев его, они двинулись в обратный путь и скрылись из виду.
Разговоров не было, а если и было, то я их не слышал из-за шума генератора. Я даже не слышал их шагов по снегу.
Должно быть, они что-то делали с посудой. Я ждала; ничего другого мне делать не приходилось. Я ни за что не пойду туда снова, пока не удостоверюсь, что они благополучно вернулись в дом.
Я лежал на замёрзшей грязи и ждал их возвращения, всё ещё бегая взглядом по щелям в кирпичной кладке. Холод вскоре проник сквозь одежду, отчего кожа онемела. Шесть-семь минут, которые потребовались, чтобы снова увидеть мерцающий на снегу фонарь, пролетели слишком быстро.
Вытянув шею, чтобы лучше рассмотреть, я наблюдал, как их силуэты растворяются, когда они добираются до угла здания. Я подождал ещё несколько минут, словно застыв, на случай, если они что-то забыли или поняли, что облажались, и им пришлось вернуться и всё переделать.
Пока я ждал, лампочка снова погасла. Наконец, поднявшись на ноги, я подошёл к машинам и спустил шины. Огненный шар должен был отсортировать машины и гарантировать, что их нельзя будет использовать в дальнейшем, но перестраховаться всё же не помешало.
Я глупо ухмыльнулся про себя, когда с шипением вырвался воздух, а обода шин опустились на замёрзшую грязь. Высматривая фонарик в дыре в стене, я снова стал восьмилетним, сидящим на корточках у машины отчима.
Вернувшись к комплекту, я снова продел детонаторный шнур через отверстие в стене, затем отрезал от рулона несколько полос упаковочной ленты длиной 20 см и обмотал ими предплечья. Наконец, я взвалил пачку зарядов на плечо, взял смотанную основную леску в левую руку и вышел обратно на холод.
41
Я направился к проёму между двумя зданиями. Впереди тусклый свет из дома всё ещё лился на снег.
Я пролез через щель и двинулся назад. Перешагнув через кабель генератора, я убедился, что шнур детектора всё ещё в отверстии, готовый к моему возвращению, и продолжил путь к углу. Высота антенн резко изменилась.
Мне хотелось в последний раз проверить Тома через щель в досках.
Может быть, мне повезет: все бывает в первый раз.
Наклонив голову, я заглянул внутрь, но не увидел никакого движения.
Перешагнув через кабели спутниковой антенны, я дошёл до дальнего угла, повернулся и отсчитал три шага до цели. Там я присел и разложил заряды и катушку детонационного шнура на снег. Компьютерный зал находился по другую сторону стены. Следующие двадцать минут, пока я устанавливал заряды, мне предстояло работать в перчатках.
Развязав буксировочный трос, скреплявший заряды, я приложил один из пенопластовых квадратов к кирпичам, развернув основание конфет «Тоблерон» к цели так, чтобы хвостовая часть болталась передо мной. Затем, воткнув конец одной из деревянных планок поддона в снег под углом, я использовал его, чтобы прижать пенопластовый квадрат к стене.
Проверив заряд с помощью фонарика, я обнаружил крошечный разрыв в месте развала соединения ПЭ. Это не означало, что ПЭ не сработает, поскольку зазор был меньше одной шестнадцатой дюйма, но зачем рисковать?
Разминая небольшой кусок полиэтилена в руках в перчатках, пока он не стал гибким, я отломил кусочек и заткнул щель. После последней проверки я выключил фонарик и подошел к ближайшей антенне. Я поднял один из его твердых, как лед, мешочков с песком и положил его на полпути вдоль стены, прижимая им свободный конец основной лески. Затем я начал раскладывать его на сорок три длины руки назад, к заряду. Вес мешка с песком позволил мне аккуратно натянуть шнур, чтобы убедиться, что нет никаких перегибов или скручиваний, так что ударная волна свободно дошла до концов детонаторов.
Как только я добрался до подпертого заряда, снова настало время снимать перчатки.
Отклеив одну из полосок скотча от предплечья, я начал привязывать хвостовик детонатора к основной леске, склеивая обе секции как можно плотнее. Я делал всё строго по инструкции, привязывая основную леску на расстоянии одного фута от хвостовика детонатора на случай, если часть взрывчатки упадёт с открытого конца. Длина привязки составляла четыре дюйма, чтобы обеспечить достаточный контакт между ними для передачи ударной волны от основной лески к хвостовику детонатора. Затем, конечно же, она должна была дойти до заряда.
Отклеивая очередную полоску скотча, я вдруг осознал, что, работая с чертежами, я всегда использовал футы и дюймы, а не метры и килограммы. Меня так учили, и одна из главных причин заключалась в том, что это значительно упрощало жизнь при работе с американцами, которые не очень-то жаловали метрическую систему.