— Прости, сорвался, — буркнул братец, отвернув от меня намокшие глаза. — Держал, держал в себе… Не виноват ты в этом, конечно. И не принимай на свой счёт. А тут ещё получилось, что сам, того не желая, я взвалил на себя ответственность за всю эту толпу. Не знаю я, Максимыч, что мне дальше делать. Не знаю!
— Ну, начал ты всё правильно. Я тоже считаю, что надо собирать вокруг себя людей. И оружием запасаться, чтобы от беспредельщиков, которые обязательно появятся, можно было отбиться. И продукты, медикаменты, предметы первой необходимости запасать. Нам очень повезло с тем, что мы совсем рядом с городом, но на отшибе. И, в случае чего, отбиться можем от тех, кому всего перечисленного скоро не станет хватать. Да даже хотя бы отгородиться водой от тех, кто решит нас «пощупать». Правда, у кого-нибудь наверняка возникнет недовольство спартанскими условиями жизни на брандвахте, захочется каких-нибудь удобств, простора.
— Скорее всего, да. Я уже тоже думал, не занять ли нам несколько домишек на окраине. Думал, да передумал: глазом не успеем моргнуть, как зима придёт. И чем эти дома отапливать? Ни угля, ни дров не купить. Ну, соседние дома можно будет на дрова пустить. Только жил я в частном доме и знаю: геморройно это. Особенно тем, кто всю жизнь к квартире прожил. Да что тебе рассказывать? Ты и сам по деревенскому прошлому помнишь, что дом вести — не мудями трясти. И с водой задница будет: сюда же, на затон, за ней придётся бегать.
— Значит, ты тоже за то, чтобы базой оставить брандвахту? Только, мне кажется, через неделю наши дамы бузить начнут из-за того, что на ней безвылазно сидят. Только от шока начнут отходить, им сразу и станет тесно, как в клетке.
— Вот и пусть высовываются. В домишки на окраине, где, как я обратил внимание, в огородах и картошка посажена, и огородная мелочь растёт.
— Противогазы нужно будет добыть. И резиновые перчатки.
— Зачем?
Сигарета «Ту-134» горит ровно пять минут, если не торопиться её «добить». Но поскольку нас давили эмоции, а головы ещё и что-то генерировали, по второй мы закурили почти сразу, как потушили первые.
— Трупы из домов выносить. Они же уже начинают разлагаться. Лично я, если мне придётся это делать, без противогаза просто ублююсь. Ну, и руки от трупных выделений надо будет защитить. В городе вообще скоро без противогаза делать нечего будет.
— Тут ты прав. Утром наведаюсь в школу, где учился. Там в кабинете НВП противогазов под сотню хранилось. Надеюсь, не все выбросили, когда этот предмет отменили. А не будет там, так Шамильку припрягу: респираторами он точно торговал, может, на складе и противогазы были. Как, кстати, ты его воспринял?
— Как мне показалось, хитрожопый он.
— Есть такое. Но пока он с нами, эта хитрожопость можно на пользу нам использовать. А эти? Туристы…
— Кажется, нормальные ребята. Пока в растерянности. А что дальше будет — увидим. Захотят они с нами оставаться, не захотят? Но тут уж больше от Натальи зависит, чем от нас: мы для них совершенно чужие, а она землячка. Кстати, они тут уже подсказали одно «ноу-хау», используемое туристами. Как долго мясо хранить без холодильника. Порезать кусочками, слегка отварить в жире или, на крайняк, в подсолнечном масле, потом расфасовать по мешочкам и залить тем же самым жиром. Говорят, месяц без проблем хранится, даже при уличной температуре. Потом его хоть вари, хоть жарь, хоть туши. А если в воде эти герметично упакованные мешки держать, которая по определению холоднее воздуха, то намного дольше. Это к тому, что вполне можно ещё замороженного мяса привезти, а тушняк на более поздние времена оставить.
— Отлично. Там же, на комбинате, не только коровьи туши есть, но и свиные. Сало вытопить, и в нём можно будет отваривать. Только газовыми баллонами надо запастись. Но это пока тоже не проблема: уж на такую херню народ точно не сразу внимание обратит. А насобирать эти баллоны можно и в Горгазе, и на дачах, и кое-где в частном секторе. Только тебе, Вовка, на день задание будет: эту нашу «живую» сходню переделать в нормальный крепкий подъёмный трап, чтобы не рисковать каждый раз, бегая по ней. Досками для укрепления разживёшься в частном секторе, инструментом для этого — тоже. А нам с мужиками опять целый день мотаться по городу: в Горгаз, на консервный комбинат, по аптекам, на продуктовые базы в Нижегородке.
Это, насколько я помню, почти на берегу Белой в районе вокзала, за железнодорожными путями. Там вообще самых разнообразных баз — прорва. Как туда попасть, не знаю, но Данилыч и особенно Мусихин — в курсе.
— Ты сколько людей с собой возьмёшь?
— Как обычно: я, Серёга, Шамиль, Виктор и кто-нибудь из туристов. И эта… аптеркаша нужна будет. Но только во второй половине дня: сначала мы на мясоконсервный комбинат скатаемся, пока там всё не раздерибанили. Я же только анальгин, аспирин, парацетомол да трихопол знаю. Да не смотри ты на меня так! Он же ещё и при желудочных проблемах применяется, а не только для лечения венерической дряни.
Может быть. Тьфу-тьфу-тьфу, сам с подобными болячками никогда не сталкивался, но о препаратах, которыми «намотанное на винт» лечат, от дружков слышал: пока у тебя только случайные связи, никакой гарантии от того, что эти лекарства не понадобятся, нет. Во всех остальных «серьёзных» лекарствах наш молодёжный коллектив вряд ли в скором времени будет нуждаться. Чисто в силу молодых организмов. Ну, может, антибиотики для лечения травм. Ага! «У вас несчастные случаи на производстве были?» «Нет». «Будут!». К сожалению. Поскольку от них, проклятущих, никак не уберечься.
Июнь, ночи короткие, пока мы говорили, почти рассвело, но до восхода солнца ещё почти час.
— Люди! Эй, люди! — послышался на берегу грубый голос. — Я точно знаю, что вы там есть.
Оба высунули носы в окошко. Там какой-то очень небритый тип в замызганном, перепачканном мазутными пятнами тельнике, размахивал выкрашенным в красный цвет характерным топориком, явно снятым с пожарного щита.
— Кто это?
— Григорий, моторист с катера. Тот, про которого Серёга говорил, что он в запое. Золотые руки у мужика, но только пока не запил. Видно, бухло закончилось, пошёл побираться.
Андрей не ошибся, поскольку следующей репликой бухарика было требование:
— Дайте выпить! Барисыч, я знаю, что у тебя есть… Сука, если не нальёшь, я, бл*дь, и тачку твою сожгу, и твой курятник на этом корыте! Вместе со всеми вами. Мне похеру, мне выпить надо!
14
В коридор, помимо нас с братом, вывалили уже и Евгений с Садыком, и Виктор. В приоткрытую дверь подслеповато щурился Шамиль без очков. Сергей, окна каюты которого выходят на затон, похоже, устроенного переполоха не слышит.
— Может, помочь его отоварить? — предложил Женя. — Я всё-таки десантник, рукопашке обучен.
Ну, основам рукопашного боя нас тоже немного учили. Только наш инструктор говорил: чтобы применить эти приёмы на практике, нужно «пролюбить» автомат, нож, каску, ремень, а также найти точно такого же раздолбая на ровной площадке без единого камешка.
— Пошли, — махнул рукой Андрей.
Опустили сходню и цепочкой сбежали по ней. Кто в чём был: брат в спортивных штанах, майке и тапочках, я — с голым торсом, в трусах и кроссовках.
— А, бл*дь! Испугались! Я говорил, что у вас есть бухло. Не, это не Барисыч, — мотнул мужик башкой, разглядев светло-русого туриста, одетого тоже в тельняшку, но десантную, после чего указал пожарным топориком на меня. — Я ни этого, ни этого вообще не знаю.
Охранник Нефтеоргсинтеза разговаривать не стал. Как шёл, так и прилепил бузотёру кулаком куда-то чуть ниже уха. В воздух взмыл шлёпанец, отлетел в сторону топорик, а Геннадий грохнулся плашмя на спину. Как говорится, куда говно, куда ботинки.
— Не прибил? — поинтересовался Андрюха.
— Не, — потёр кулак Женя. — В сонную артерию прилепил. Десять минут отключки гарантировано, после чего придёт в себя. И ла-асковый будет.
Не соврал.
— Вы чё, мужики? Я же только выпить спрашивал.
— А ну, мля, потопал на брандвахту!
— Да ладно. Ну, нет у вас бухла, значит, нет. В другом месте спрошу.
— Топай, я сказал, — отвесил ему пенделя брательник.
— Андрюха, да я же с вашей сходни е*нусь.
— На четвереньках доползёшь!
И ведь пополз, покосившись на разминающего кулак десантника. А в каюте, куда его втолкнули, рухнул на кровать и мгновенно вырубился.
— Ну, теперь можно пару месяцев не беспокоиться, что забухает. Его потому и не гнали со службы, что если в начале навигации у него запой случился, то практически до её окончания он «в завязке». Ходил штурвальным на теплоходе, учился на штурмана, все эти катерки и буксиры знает, как пять своих пальцев, но скатился до того, что его на берег в ремонтники списали. Правда, и перебрать мотор у него получается так качественно, что никто другой не сделает.
В общем-то через полчаса все успокоились и снова разбрелись по каютам досыпать: до нормального времени, когда можно будет подниматься ещё дрыхнуть да дрыхнуть. А утром пришлось собирать всех мужиков и рисовать график ночного дежурства, чтобы подобные побудки (а ещё хуже того — действительно пробуждение в горящем «ноевом ковчеге») не стали неожиданными сюрпризами.
Гриша проснулся, когда ребята уже укатили на мясоконсервный комбинат. Хмурый, с трясущимися руками. Его покормили жирным горячим супчиком, сваренным на основе консервов «завтрак туриста» и, как велел Андрей, снова загнали спать. Спорить со Светланой, кажется, имеющей опыт общения с подобными «штемпелями», он не стал.
Ну, а мы втроём — я, Наташа и Васёк — потопали к ближайшим в городе домам. Искать приличные доски для того, чтобы соорудить из нашей гнущейся, как сопля, сходни нормальный трап: что ни говори, а если мужики действительно привезут с комбината не только коробки с консервами, но и пару замороженных туш, то загрузить их на борт брандвахты вряд ли удастся. Да и газовые баллоны тоже.
Честно говоря, Наталья нам там была совершенно не нужна. Но уже так безвылазно насиделась на борту, что у меня не хватило мужества отказать ей.