— Данилыч, ты говорил, тут, на брандвахте, у вас сетёшка есть.
— Сейчас, что ли решил ставить?
— Ага. А утром сниму. Серёга, поможешь её разбросать?
— Да не вопрос!
Если не можешь сделать выбор немедленно, придумай благовидный предлог для паузы на размышление.
В общем, пауза в двадцать минут прошла, а решение так и не появилось. Значит, нужно идти и разговаривать с «семьёй». Самое время: радостные (оттого, что никто им не ставит никаких препятствий) туристы «шуршат», собирая манатки, остальной народ, кроме «часового» Шамиля, разбрёлся по каютам. Включая Андрея, который отгородился от мира наушниками рации.
— Ну, мы же не насовсем хотим уехать.
Наташа, сидящая на нашем с ней «сексодроме», чуть подвинулась, чтобы я мог усесться рядом.
— Ты просто свозишь нас туда и обратно. Отца, конечно, искать на территории завода бесполезно, но маму ведь надо похоронить…
Так и не произнеся ни слова с того момента, когда перешагнул порог каюты, просто обнял её.
— Ехать-то всего меньше трёх часов туда и трёх часов обратно, за день управимся. И ребята помогут.
— Я предупрежу Андрея. Утром найду машину, и следом за вашими земляками поедем.
Фрагмент 9
17
Если не считать двух щучек, одной на пару кило, а другой где-то на два пятьсот, то вся остальная рыба потянула килограмма на четыре. Неплохой улов! Только заниматься им мне уже недосуг: надо идти выбирать машину, на которой мне ехать в Салават.
Выбрал довольно ухоженный «Москвич-412». И не только потому, что знаю эту марку: в отличие от других, к которым я присматривался, у неё оказался полный бак бензина. Аккумулятор, правда, уже подсел и очень неохотно крутанул двигатель, но этого хватило, чтобы мотор заурчал. Подзарядится, пока доберёмся до места.
Садык в легковушках «рыться» не стал: катаясь с ребятами на мародёрку, он заприметил где-то на Софьи Перовской «рафик» маршрутного такси.
— Нам — самое то: и самим усесться, и байдарки с рюкзаками погрузить.
У туристской компании настроение приподнятое: как бы мы хорошо к ним ни относились, а они возвращаются ДОМОЙ! В отличие от «наших» которые угрюмо молчат. Но, как вчера выразился брат, насильно мил не будешь. И если они решили уехать, то пусть едут. Может, им действительно будет лучше в родном городе.
В отличие от салаватцев, я скромничать с оружием не стал. На пояс, под ремень, «Макаров». В ноги Наташе, севшей на переднее сиденье — «Ксюху» стволом вверх. Ну, и по паре запасных магазинов к пистолету и автомату. На всякий случай.
«Москвичёнок» и на ходу показал, что бывший хозяин тщательно следил за ним. Нигде ничего не гремит, двигатель работает ровно, тянет нормально. Но, как и договаривались, не только по городу, но и на шоссе Уфа — Оренбург, двигались колонной: впереди РАФ, а за ним, отстав на сотню метров, я с Богдановыми.
День сегодня нежаркий, какая-то дымка в воздухе. То ли действительно дым от каких-то пожаров (чад от всё ещё горящего нефтезавода, слава богу, в противоположную от он нас сторону тянется) ветром принесло, то ли, как Васька «обещал», пыль из хвостав кометы оседает из стратосферы. Проложенное до Стерлитамака четырёхполосное бетонно-асфальтовое шоссе гладенькое, без выбоин, так что можно и «принажать», но раз уж договорились с ребятами ехать вместе, буду приноравливаться к скорости их транспортного средства. Тем более, насколько я знаю, сразу за поворотом на аэропорт находится стационарный пост ГАИ, проезжать мимо которого приходится «змейкой» из-за уложенных на дорогу бетонных блоков.
Когда стали спускаться с путепровода над железнодорожными путями, ведущими к нефтебазе аэропорта, открылся вид и на этот самый пост. И мне сразу бросилось в глаза то, что возле него на обочине и в кюветах стоят несколько машин. Причём, три или четыре — откровенно горелые. А узкий проезд, что в одну, что в другую сторону, перекрыт шлагбаумами. Поэтому тут же выключил передачу и стал потихоньку притормаживать.
— Что-то случилось? — насторожилась подруга.
— Не знаю. Не нравятся мне что-то люди, которые там топчутся. Давай посмотрим, как у ребят проезд пройдёт.
Машина остановилась уже за перекрёстком, не доезжая метров триста до шлагбаума. Практически напротив нас, на встречной части дороги, на обочине также стоит «шестёрка», в которой видны двое, водитель и пассажир.
Впереди остановившийся «рафик» обступили четверо, о чём-то разговаривают с Садыком, сидевшим за рулём. Тот выпрыгнул на асфальт и оживлённо машет руками.
— Ну, и чего встал?
Из «жучки» вылезли оба. Ухмыляются. У того, что постукивает по ладони недавно отпиленным стволом обреза, мужика лет сорока, зубы «побиты» чифирем. У второго, лет на десять-двенадцать моложе, тоже обрез, но ствол опущен вниз.
— Проезжай, проезжай дальше.
— Да двигатель, кажется, что-то троит. Сейчас, высоковольтные провода гляну и поеду. А что там? — кивнул я в сторону людей у шлагбаума.
Тем «Москвич» и хорош, что у него, когда потянешь за рычаг отрывания, поднимается не передняя, а задняя часть капота. Даже на высокой скорости капот не распахнётся, заслоняя дорогу, а наоборот, будет прижиматься потоком воздуха к корпусу машины. Так что мужики щелчок капотного замка слышали, но я, если что, могу рвануть, не опасаясь потерять вид на дорогу.
— Таможня, гы-гы. Платишь — и едешь дальше. До Толбазов, где следующая таможня. Тебе куда ехать-то?
— В Салават.
— Ну, тогда ещё и возле Стерлитамака придётся раскошелиться. Каждый раз, когда проезжаешь…
— И сколько рублей за проезд берут?
— Рублей! Гы-гы-гы! В жопу себе эти рубли засунь. Там, на таможне и определят, чем ты или твоя красотка можете расплатиться за проезд. Впрочем, она и с нами может расплатиться, а мы маякнём мужикам, что получили оплату.
— Не, так не пойдёт. Я тогда посмотрю, что с движком, и в Уфу вернусь.
Открыл дверцу и вышел из машины. Взгляд в сторону КПП, а там Садык уже лежит ничком, Женя стоит под направленными в его сторону стволами, а кто-то вытаскивает из микроавтобуса какую-то из девчонок.
— Поздно, парень. Мне твоя баба уже понравилась. А ну, лёг мордой в асфальт! Живо!
Ствол обреза смотрит чуть в сторону, а мою правую руку прикрывает полуоткрытая дверь. Рву из-за пояса ПМ, успев пальцем сдвинуть флажок предохранителя. Бах, бах, бах!
Гнилозубый медленно валится навзничь.
Бах, бах, бах! Второй пытался поднять обрез, но я оказался быстрее.
— Наташа, дай автомат! — убедившись в том, что оба не подают признаков жизни, проорал я: там, возле «рафика», тоже грохнул выстрел, но более громкий, чем из пистолета, и дорожные разбойники, бросив жертв, запрыгивают в Жигули-«пятёрку».
Стрелять с такого расстояния из АКС-74У можно, но рассеяние будет слишком уж большим.
— Оба — вон из машины в кювет и залечь там!
— А ты?
— Бегом, я сказал!
Сам тоже прыгаю на обочину, чтобы, в случае чего, не зацепить ребят-туристов, и встаю на одно колено.
Сто пятьдесят метров до рычащей мотором «пятёрки». Пора!
Пять или шесть коротких, по три-четыре патрона, очереди, от которых «жучка» покрывается множеством дырок. Двигателю однозначно каюк. И водителю тоже: машина, потеряв управление, скатывается в кювет и переворачивается. Пригнувшись, перебегаю разделительный газон, не забыв по пути отопнуть обрезы подальше от тех, чьей задачей было перехватить решивших развернуться, не доезжая «таможни». Замер в положении для стрельбы с колена.
Правая задняя дверь распахнута. Скорее всего, замок открылся, когда её покорёжило. Человеческое (человеческое ли?) лицо, виднеющееся сквозь ней, постепенно заливается кровью. А что остальные? Минута, другая, но ни единого звука из машины, ни единого шевеления в ней. Аккуратно спустился к автомобилю. Нет, все в неестественных позах. Подобрал только ещё один вывалившийся наружу обрез двустволки.
— Володя, ребята возвращаются!
Это уже Васька.
— Вижу. С Наташей всё в порядке?
— Да!
— Тогда выходите.
Пульс у первых, отстреленных мной, я уже проверил: глушняк! Теперь поменять магазины в оружии на полные и сложить трофейные обрезы в багажник. Какое-никакое, а тоже оружие. И оставлять его здесь просто нельзя, чтобы не провоцировать других «предприимчивых» на дорожный разбой.
У Садыка половина лица уже заплыла и «светится» лиловым, на скуле чуть сочится кровью ссадина. Евгений, перевязанный чем-то бок которого намок от крови, скрипит зубами, но держится.
— Серьёзно зацепило?
— А как ты думаешь? С двух метров зарядом дроби…
— Почему пистолеты не применили?
— Мы их в рюкзаки убрали. Кто же знал, что на дороге такое творится? — нашёл «отмазку» Сабиров.
Слов нет, одни маты!
— Володь, у тебя в машине ножовки или ломика нет?
— На хрена?
— Да сломать или срезать этот чёртов замок, чтобы дальше ехать.
— Куда? До Толбазов, где такие же «соловьи разбойники» стоят? А потом ещё и на посту ГАИ перед Стерлитамаком.
— А ты откуда знаешь?
— Доложили, — кивнул я в сторону трупов. — Монтажку я, конечно, и у себя поищу, и у этих в машине. А можете и вовсе ключ от замка у тех, во второй машине, забрать. Так что, если собираетесь продолжить дорожные приключения, то делайте, что хотите, а мы возвращаемся на брандвахту. Я своей жизнью и жизнями Наташи с Васькой рисковать не буду. Довольно с меня сегодня.
18
— Тебя не корёжит из-за того, что ты спишь с серийным убийцей?
— Если меня из-за чего и корёжит, то только из-за ужаса, в котором мы оказались. Из-за того, что тебе приходится стрелять в людей, которые собираются меня изнасиловать, а тебя убить. Из-за того, что люди, вокруг которых и без того тысячи тысяч трупов, всеми силами стараются преумножить их число.
— Да ты философ!
— На дорогу смотри, а не на меня! Ты для того меня от этих уродов спасал, чтобы потом угробить в ДТП?
А моя красавица тоже нервничает, не только я. Вон, буквально на пару секунд голову к ней повернул, а она уже дёргается из-за того, что машина может слететь в кювет.