У него в тетрадке, которую он называет «журнал фиксации сеансов связи», позывные, радиочастоты и местонахождение людей, с которыми он связывается. Как оказалось, вчера ночью кое-кому брат успел «дать задание» разузнать подробнее, что там у них творится со сбором военных. Вот и слушали через небольшой динамик тех, кто что-то мог рассказать.
В общем, если не считать паники по поводу взрыва в воинской части, ситуация в Уфе не особо отличается от того, что происходит в крупных городах по всей стране. Везде люди бегут из многоэтажек в частную застройку или деревни, банды воюют за контроль над территорией и ресурсами. Особенно грустно в регионах, с 1930-х широко использовавшихся для размещения лагерей: Мордовия, Кировская область, Коми АССР, Пермская область, Свердловская… Там ведь многие, отсидевшие срок, и оставались, а уголовные замашки бывших зэ-ка никуда не делись. Вот эти персонажи и «рулят», быстро подмяв под себя всех местных приблатнённых «сявок». Прав Данилыч, навести порядок там будет очень сложно и долго. И кроваво.
Что касается «великого выселения народа», то у нас, по нашим наблюдениям и по информации от Ивана Романовича, «на районе», осталась едва треть тех, кто успел перебраться на «полуостров» после катаклизма. Неприятно, что ни один из алкашей не сбежал.
— Кто-то им в уши напел, что пьяных радиация «не трогает», вот они с вечера и «насинячились» до свинского состояния.
На следующий день к нашему почину присоединились и многие оставшиеся. Так что район Колонии Матросова вступил в «битву за урожай». Район вступил, а мы к вечеру её завершили. Вафина, верная долгу «кладовщицы», насчитала, что мы за два дня накопали аж четыреста девяносто мешков картошки, около пятнадцати тонн навскидку (кто ж её взвешивать будет?). На зиму однозначно хватит, если учитывать, что нашей семье из четырёх человек, пока мы жили в деревне, шестисот-семисот килограммов хватало до нового урожая «за глаза», без малейшей экономии. Ну, да. Круп и макаронов у нас будет идти меньше, чем в те времена уходило, но картошка — такой продукт, который можно готовить множеством способов, и он не надоедает.
Третий день потратили на то, чтобы опустить добытый урожай в погреба и прочие хранилища, имеющиеся во многих усадьбах. Но это — работа преимущественно мужская, так что девчонки, намаявшиеся за два дня, стоя раком над картофельными грядками, приходили в себя. Спины разболелись практически у всех, но настроение у них было, можно сказать, праздничное: то, что мы теперь обеспечены «вторым хлебом» на всю зиму, понимают все.
— Пара дней передышки, и примутся за остальные «дары природы», — планировал брат.
Какие остальные? Яблоки, которые в этом году неплохо уродились. Груши. Помидоры, последние огурцы, морковка, прочие свёклы-репы-редьки, высаженные ещё прежними владелицами «наших» домов. Огородные ягоды собрали ещё раньше. Собрали, часть съели, а часть законсервировали: ну, неистребима страсть наших советских женщин к приготовлению варенья и компотов, даже если их запасов, найденных по подвалам и гаражным ямам, хватит на несколько лет.
В общем целом часов до трёх дня покончили и с этим, из-за чего, чтобы не бросать дело на фактически завершающем этапе, задержали обед. После которого, во время «законного» перекура на палубе, к брату подошла наша «штатная» повариха.
— Андрей, ты не мог бы свозить меня в город на квартиру?
— Что ты там забыла?
— Ну, ты же знаешь, что этот козёл часть моего белья увёз. Извини за подробности, но мне просто нечего из трусов надеть.
— Ты же, насколько помню, из вашей с Митькой квартиры все вещи забирала.
— Из нашей с ним — да. Только у меня они были ещё в одной, о которой он не знал, в квартире родственницы.
Вот, блин, шалава!
Андрей поморщился, поняв намёк на то, для чего жена его лучшего школьного друга использовала эту «тайную» квартиру, и буркнул:
— Пусть Вовка тебя свозит.
— Да мне без разницы…
С сигнализацией «Волги» Барисыча обращаться я умел. Брательник ещё в начале нашей эпопеи рассказал, что создатель «Башинтеркома» купил какую-то «навороченную» модель «сигналки», пускающей при несанкционированном доступе в салон газ из баллончика. Точнее, смесь нервно-паралитического и слезоточивого. Только баллончик устанавливать не стал.
— Ну, его нафиг! Мало того, что вора парализует, так он ещё и соплями насмерть захлебнётся. А мне — отвечай за него.
Очень далеко ехать не пришлось. Пришлось долго карабкаться по лестницам одной из двадцатиэтажных «свечек» неподалёку от Госцирка: лифты-то не работают. На семнадцатый этаж. Зато вид из окон открылся просто потрясающий. На весь город и его окрестности. Здесь, на северной стороне дома, чудовищной грозой даже стёкла не побило. И мародёры, в отличие от района Восьмиэтажки, на такую верхотуру поленились карабкаться, чтобы двери выламывать. Трупный запах, конечно, чувствуется и тут, но не такой ужасающий, как это было в первые недели после катаклизма.
Да уж! Кажется, вовремя мы картошку выкопали: с запада на горизонте просматривается серая пелена. Похоже, несущая первые осенние дожди.
Оля довольно быстро нашла нужные ей вещи, распиханные по шкафам, повозилась на кухне, гремя какой-то кухонной утварью и шурша пакетами, потом в ванной комнате. Я не вмешивался: ей лучше знать, что может пригодиться в нашем хозяйстве. Минут пятнадцать, и пара сумок стоят в прихожке. А она, встав перед так и не застеленной большой кроватью, на которую, собирая шмотки, бросила комплект нижнего белья, принялась расстёгивать джинсы.
— Отворачиваться тебя я не прошу. Даже наоборот… Я теперь — женщина одинокая, так что принимай участие в том, чтобы удовлетворить мои естественные потребности силами коллектива, — уставилась на меня Бородина своим «фирменным» взглядом.
Фрагмент 20
39
— Что же ты до сих пор у нас, а не ушла куда-нибудь, где мужиков больше, чем женщин?
— Я хочу спать только с теми, кого хочу. А не раздвигать ноги перед любым, даже не нравящимся мне.
— … и родить, неизвестно от кого?
— По этому поводу не переживай, — усмехнулась Ольга, приподнимаясь, чтобы «оседлать» меня. — Не забеременею я от тебя: последствия первого аборта. После школьного выпускного…
В общем-то это многое объясняет. Врождённая сексуальность наложилась на отсутствие «тормоза» опасности нежелательной беременности, сдерживающих многих женщин.
Баулами мы были нагружены основательно. Чтобы не тащиться на семнадцатый этаж снова. Она забрала не только носильные вещи и кухонную утварь, но и постельное бельё («люблю спать на красивых вещах»). Даже перепачканное нами («машинка отстирает»).
Возвращаясь, «запаха любви» я не опасался: от нас, скорее, будет разить мертвечиной. Так что у супруги не вызвал никаких подозрений и поход в душ по возвращении. Но с бл*дством всё равно надо завязывать! Если Бородиной так хочется, то пусть с Серёгой трахается, с Алексеем, с Данилычем (Гришка ей, как половой партнёр, категорически не нравится, а Васёк слишком молод для неё). Задержались на полтора часа против времени, которое необходимо было для того, чтобы всё сделать? Так Ольга же не говорил, где находится её «тайная» квартира. Если бы она была тоже где-нибудь в Черниковке, то вполне подходит по длительности поездки.
С осенними дождями я не ошибся. Даже без Васи-«метеоролога». К заходу солнца, действительно, небо затянуло тучами, а к ночи похолодало и пошёл мелкий, нудный, дождик. Но нам почти пофигу: мы урожай фактически собрали, осталась лишь капуста, которую надо будет срезАть перед самыми заморозками. А вот тем, кто начал возвращаться в город после бегства, всё это стояние раком на огородах ещё впереди.
Ага! Кое-кто действительно вернулся. У кого-то мозги на место встали, кому-то не по нраву оказался приём, оказанный местными, а кого-то жаба задушила: не застали в Уфе двухголовых и четырёхруких монстров с выпадающими от радиации зубами и волосами, и рискнули остаться, чтобы не терять заготовленных впрок запасов еды.
Те, кто улепётывал на юг, по Оренбургскому тракту, привезли любопытные вести. Все эти «точки сбора дани» на шоссе ликвидировала та самая колонна военных, о которой упоминали сторожа Мелькомбината. Причём, ликвидировала очень жёстко, вместе с самими новоявленными «таможенниками», взорвав все эти шлагбаумы, блоки и прочие препоны, которыми те останавливали машины. Причём, сделала это не только по пути на север по тракту, но и проконтролировала, как выполняется указание, на обратном пути. И, если кто-то не понял, что «тут вам не здесь», бронетранспортёры побывали в ближайшей деревне и предупредила: в при повторном «непонимании» поставят к стенке каждого десятого. Желающих проверять, насколько серьёзна угроза, почему-то не нашлось. Так что путь до самого Оренбурга теперь, вроде бы, свободен.
Этот рейд, в общем-то, подтвердил версию о том, что склад с зенитными ракетами взлетел на воздух не из-за чьих-то шаловливых ручонок, а был спланированной акцией «вояк».
На шоссе в сторону Янаула и на «Пекинке» на восток эти «укрепления» и дежуривших на них «сборщиков мыта» снесли толпой беженцы. Буквально порвав на части тех, кто пытался помешать им «спасаться от радиации». С жертвами со стороны драпающих, не говоря уже про оборонявшихся. Теперь путь туда тоже, вроде бы, свободен, но, как пел Владимир Семёнович, нам туда не надо. В отличие от Салавата, о поездке в который опять заговорила Наталья.
То, что мой двоюродный брат начинает зубами грызть фильтр сигареты, когда нервничает, она тоже знает, поэтому разговор о поездке сопроводила обещанием:
— Андрей, мы же не насовсем уезжаем, как Лилька с Садыком. Туда и обратно, в тот же день вернёмся.
— Тебе всё неймётся? — фыркнул в ответ Данилыч. — Тебя не научили рассказы про то, какая теперь идёт охота за женщинами? На своей шкуре хочется испытать, как это — быть «колхозной» женой пары десятков мужиков? Ты в курсе, что ко мне уже подваливали эта пьянь, которая обитает здесь, на Колонии Матросова? Типа, жирно вам каждому по собственной бабе, делитесь ими и с соседями. Думаешь, что по дороге или в самом Салавате из-за тебя не найдётся желающих Вовку грохнуть, чтобы тебя «в пользование» получить?