До трассы договорились ехать в следующем порядке: впереди на «Москвиче» Александр, а мы с Василием за ним на «Ниссане». Доктору, как местному, показывать нам дорогу по здешним закоулкам. А на трассе поменяем порядок, чтобы уже он следовал за нами.
— Ты что лучше возьмёшь на всякий случай? Автомат или пистолет?
— Да какие могут быть всякие случаи? — попытался отмахнуться Саня, но я настаивал. — Тогда давай пистолет. Я, всё-таки, офицер запаса, «Макаров» мне привычнее.
Вдоль забора дачных участков снова выползли на Индустриальную улицу, ведущую к «Салаватстеклу», и покатились к заводу вдоль трамвайной линии. Переехали через пути и повернули направо, мимо трамвайного кольца с одной стороны и административного здания с другой.
Васька, сидящий на левом, пассажирском сиденье японского грузовичка, чуть ли не носом влип в боковое стекло, пока проезжали мимо стоянки у проходной.
— Папина машина, — ткнул он куда-то пальцем.
— Ты же понимаешь, что нам её сейчас не забрать. Она же наверняка закрыта на замок. Значит, придётся бить стекло, возиться с севшим аккумулятором. Да и вести её некому.
— Понимаю, — вздохнул парень.
Почти через километр прямая, как стрела, дорога очень круто повернула налево. Сначала проехали что-то похожее на асфальтовый завод, а потом по обеим сторона дороги потянулись садово-дачные участки. Из одного из проездов вглубь которых вырулила тёмно-синяя «девятка». И, чуть-чуть проехав вперёд, вдруг затормозила и развернулась поперёк дороги. А из неё вылезли молодые парни в очень характерном «прикиде»: спортивные костюмы, кепочки, кроссовки…
42
— Если миром разойтись не удастся, действуй как договаривались: вываливаешься из машины, падаешь на дорогу и стреляешь. Сними автомат с предохранителя и дошли патрон в патронник. Да не задирай его сейчас, чтобы те не увидели!
Расстегнул кобуру «стечкина», не глядя перевёл предохранитель на одиночный огонь и, не глуша машины, выпрыгнул из кабины. Мотор «Ниссана» бормочет еле слышно, так что напрягать слух на речи парней примерно моего возраст не приходится.
— Ну, тебя, Пилюлькин, мы знаем. А это кто такие с тобой на такой знакомой нам машинке? О, и номера у твоей тачки, кажется, уфимские! Махнулся не глядя с ними, что ли?
А теперь уже вопрос мне:
— Слышь, кореш, ты кто такой? Ты же явно нездешний, иначе я бы тебя помнил. И чего тебе в нашем городе надо?
У одного в опущенной руке пистолет, у другого — двуствольный обрез. Опять обрез! Ну, зачем, зачем они ружья портят?
— Да так, дорога завела. Парню, вон, помогал мать похоронить да вещи домашние собрать: зима ведь на носу.
— А, парню… А мы уж думали, тоже бабе, как тот чмошник, который до тебя на этой машинке ездил и всё никак не хотел нам бабца отдавать. Да только не ему в нашем городе решать, кто ту шмару трахать будет. Ничё так бабёнка была, выносливая! Вырубилась только после того, как на неё с десяток пацанов слазили.
— Была?
— Ага. Не досмотрели: пока мы думали, что она очухивается, она, сучка, петлю соорудила и в неё залезла.
— Она ж беременная была!
— А нам-то какое дело? Дырка у неё из-за этого не затянулась, пихать было во что. Постой, а ты откуда про неё знаешь? Или тоже, как тот Садык, ей так называемый муж? Так и мы с Пашкой, получается, ей, хе-хе, мужья. Были.
У меня потемнело в глазах.
— Пидорасы!
— Что ты сказал? Да я тебя за такие слова прямо здесь и похороню!
Хрен успеешь! До тебя метров десять, а у твоего «макарки» надо сначала предохранитель снять, а потом ещё и затвор передёрнуть. Второй, тот что с обрезом, пока только демонстрирует оживление, и даже своё уё*ищное оружие не поднимает. Только и успел поднять к тому времени, когда третья и четвёртая пули (первые две тому, который с пистолетом), угодили ему в грудь.
И тут из «Москвича» с матами вылетел Некрасов.
— Какого х*я⁈ Что они тебе сделали, что ты их расстрелял⁈
— Друга убили. И беременную женщину, которую я знал, изнасиловали и довели до самоубийства. Ты куда? Когти рвать надо, пока их дружбаны сюда не нагрянули и нас тут не положили.
— Раньше думать надо было! Тебе, бл*дь, срать на всё, а я клятву давал помогать всем, кому эта помощь требуется. Даже таким уродам, как эти, — рявкнул в ответ Александр.
Ну, что с ним поделаешь?
— Ворошиловский стрелок хренов! — через полминуты снова фыркнул доктор. — Один наповал, а у второго агония. Поехали уже, а то и впрямь влетим в ещё более серьёзные неприятности.
Нет уж! Теперь я свою задачу выполню — трофеи соберу. Нефиг местным бандючками целых два ствола оставлять. Ага. И патроны, которые нашлись не только в кобуре, но и в бардачке «девятки».
А ведь эти твари сегодня уже стреляли из обоих стволов! Свежим запахом сгоревшего пороха разит, что от пистолета, что от обреза. В кого или во что стреляли, разбираться, конечно, не буду. Нам ведь действительно неплохо бы «дёрнуть» отсюда. А время я тяну для того, чтобы выявить, нет ли в этих садах кого-нибудь ещё из их шайки. Выедут на выстрелы, а я их встречу уже автоматным огнём.
Нет, кажется, никто больше не лезет…
— В общем, дело такое, Саня. Когда подъедут сообщнички этих гнид, я не знаю. Может, через пять минут, может, через полчаса, а может, часа через четыре. От этого времени у нас будет форы примерно полчаса, пока они выясняют, при каких обстоятельствах этих грохнули. А потом, если приехали быстро, ломанутся в погоню. Машины у нас приметные. Особенно — если будем ехать в паре. Ты сможешь на трассе держать скорость сотню? Машина её потянет, я проверял.
— Наверное… Дорога, насколько я помню, хорошая…
— Хорошая. И главное — никакого движения по ней. Нам в таком темпе надо пролететь до… Подлесного, — заглянул я в атлас автодорог. — А в районе Подлесного уйдём направо, на вот эти дорожки, по которым выйдем к Архангельскому. Ну, а там уже и на Уфу выскочить можно. Даже… уже за аэропортом. И пусть погоня за нами по Оренбургскому тракту ломится. До того же аэропорта долетит и поймёт, что мы уже либо в городе, либо уехали по тракту в другую сторону.
— Разумно, — подумав несколько мгновений, кивнул Некрасов. — Только ты знаешь, что эти дорожки, которые ты показал, не асфальтированные, а обычный грейдер?
— Да нам уже пофиг будет. По ним за нами точно никто гоняться не станет, можно будет и потихоньку тащиться. Да и, как я сказал, если братки заявятся через несколько часов, им и смысла не будет за нами гнаться. Они ж не идиоты, сообразят, что мы за это время успеем до Уфы добраться, а в городе нас — ищи-свищи.
«Ниссан» можно было бы гнать и все сто двадцать. Но я опасался за неопытность Александра, и строго «держал стрелочку» на сотне. И минут через сорок сбросил скорость и врубил правый поворот. По крайней мере, на последних километрах перед нужной деревней в зеркала заднего вида я никакой погони не видел, так что, можно и выдохнуть. Только остановились, чтобы «сходить в кустики» и посовещаться, всё равно уже лишь после того, как выехали на дорогу Стерлитамак — Белое Озеро.
— Как ты? Нормально? — спросил я Сашу.
— Сначала дёргался, а потом привык.
Ну, да. С тем, что на трассе пустота, я погорячился. Попались, всё-таки, две встречных машины. И обе — на узкой части нашего маршрута, между Салаватом и Стерлитамаком.
За Табынским как раз и начался тот самый грейдер. Пришлось тащиться километров пятьдесят в час. В сухую погоду здесь, должно быть, после каждой машины дикая пылища, а сейчас, после дождей, которые, кажется, скоро сменятся бабьим летом, из-под колёс только брызги из луж летят. Так что до объездной около Архангельского плелись больше часа. А там снова выехали на асфальтированную дорогу Белорецк — Уфа.
Если бы можно было без опаски выскочить на Оренбургский тракт в Булгаково, я бы так и сделал. Но пришлось вручить атлас автодорог Ваську, чтобы «штурман» подсказывал, где свернуть с шоссе на дорожки между деревнями и куда где поворачивать на них.
Покорячились, конечно, и на дорогах между деревнями, и на деревенских улочках. И на панели грузовичка перед тем, как выехали на тракт в районе посёлка Геофизиков, загорелась лампочка резервного запаса топлива (в бак «Москвича» я влил две пятилитровые бутыли бензина ещё возле дома Богдановых). Но ведь добрались. Может быть, зря «шухарились», а может, не зря. Главное — обошлись без стрельбы.
Там, перед выездом на тракт, снова встали. Не только, чтобы «оправить естественные надобности», как выражаются в армии, но и дать инструкции нашему новому «члену колхоза». Предельно простые: не отставать (в общем-то, я всю дорогу пялился в зеркала, контролируя, не оторвался ли я от легковушки), внимательно следить, куда мы собираемся поворачивать. Всё.
Брюхо уже урчит, жратвы просит. Но осталось-то совсем немного. Приедем, и нас накормят, напоят и кого-то, может быть, даже «спать» уложат.
Впрочем, с последним я погорячился. Наташа, конечно же, начнёт расспрашивать по поводу матери, опять расстроится, и ей вовсе не до секса будет. Так что, хренушки мне, а не занятие любовью. Наверняка придётся её до вечера успокаивать.
Некрасов, хоть и устал с непривычки, но держался нормально. Так что заехали в частный сектор района Колонии Матросова без проблем. На удивление, никакой привычной тусанины в районе алкашиного «гнезда» не наблюдается. Мелькнуло только какое-то рыло в окошке. Зато возле одного из «наших» домов в конце улицы… то ли шесть, то ли семь трупов и россыпь битого стекла, похожего на то, как оно рассыпается, если расколотить сталинитовые «боковушки» машины. Друг друга перемочили, что ли?
Но меня ошарашило то, что на полянке перед брандвахтой нет никаких машин, кроме обоих «Волг» и «Газончика». Зато разбросан ещё с десяток тел. И трап поднят. Сука, да что здесь случилось за время нашего отсутствия?
Нет, нашу «крепость» не захватили: на палубе наши девчонки и Серёга. Но сердце второй раз за сегодня остановилось при виде четырёх силуэтов, прикрытых тряпьём, лежащих на палубе.