— Манойло, встаньте, пожалуйста, и разнесите газету. В сегодняшнем номере очень важные новости — вы сами увидите это, Манойло, когда прочитаете номер. Встаньте!
А он зло посмотрит на меня из ларя, пошлет меня… самого разносить газету, перевернется на другой бок и снова захрапит. В этом случае я прячу газеты под пальто и делаю вид, что наношу визиты своим подписчикам, а заодно и оставляю газеты…».
В рассказе «Политический противник» Нушич почти слово в слово повторяет то, что когда-то писал другу редактору.
«И если бы вы знали, какая это была газета! Она была поделена на рубрики, в ней были заголовки и подзаголовки. В ней помещались литературные новости, сенсации, телеграммы и все прочее, что полагается иметь серьезной газете. В самой редакции газеты было разделение труда: я писал передовицы, телеграммы составлял я; я же заполнял литературную страничку, „Немного шуток“, так же как и „Торговлю и оборот“ писал я; и, наконец, „Объявления“ тоже писал я. Одним словом, я был самым главным своим сотрудником».
«Смедеревский гласник» был для Нушича первой школой журнализма. В рубрике «Новости дня» он обычно отмечал явления местного характера — прибытие в город различных деятелей, рождения, свадьбы и т. п. Политические телеграммы он перепечатывал из старых газет. Литературную страничку заполнял сентиментальный роман, купленный еще в Белграде. Порой в газете появлялись «мудрые изречения», заимствованные из Священного писания, Катехизиса и других интересных книг.
Для рубрики «Разное» он выдумывал всякие чудеса, якобы происходившие в мире. То выдумает змею длиной в 127 метров, то яйцо, из которого вылупилось четыре цыпленка, то лошадь, умеющую считать до ста… Вот что было написано в одном сообщении:
«Странное явление природы. В Робере, маленьком городке, находящемся в Южной Америке, живет сейчас одна женщина с двумя языками. В детстве это мешало ей говорить, в девичестве она была очень молчалива, зная свой недостаток. После свадьбы она заговорила сразу двумя языками, и самое интересное — это то, что каждый работает самостоятельно. Так, пишут, она одним языком ругает мужа, а другим — одновременно сплетничает о своей соседке…»
Осмелимся ли мы бросить камень в молодого журналиста, стремившегося повысить тираж своего издания?..
Передовицы, набранные крупным шрифтом, кричали о городской грязи и бездействии местных властей «и вообще обо всех общественных делах».
А что это были за общественные дела, нам остается только догадываться, сопоставляя некоторые факты политической жизни того времени. Летом 1883 года всю страну трясла предвыборная лихорадка. Выборы были намечены на 7 сентября. Правительственная партия (напредняки), стремясь остаться у власти, прибегала к самым бессовестным предвыборным махинациям. Молодой Нушич, сочувствовавший оппозиции, не мог остаться в стороне от этой борьбы. Вероятно, и «Смедеревский гласник» активно пропагандировал лозунги радикалов.
Никто в городе не знал, что маленький журналист внимательно приглядывается ко всему происходящему и тайком пишет комедию. Вскоре взаимоотношения с властями достигли такого накала, а финансовые дела такого критического положения, что Нушичу пришлось тайком покинуть Смедерево, оставив на покрытие неоплаченных счетов свой скрипучий печатный станок.
ГЛАВА ВТОРАЯ«НАРОДНЫЙ ДЕПУТАТ»
Наступила осень 1883 года, начались занятия в Великой школе, но Бранислав Нушич блистательно отсутствовал. Следуя совету Драгутина Илича, он втайне от всех корпел над рукописью своей первой многоактной комедии. Смедеревский опыт оказался весьма кстати. Комедийная схема обрастала живыми подробностями, удачно подхваченными словечками, фразами.
Поставив точку (не последнюю — в течение последующих пятидесяти лет комедия будет еще не раз переписываться), Нушич аккуратно завернул первенца в бумагу и отправился в дом Иличей.
Первым узнал о комедии его лучший друг, Воислав Илич. Нушич попросил его «организовать форум, перед которым можно было бы прочесть вещь». И Воислав решил, что этот форум лучше всего было бы составить из Милутина Илича, Владимира Йовановича, который уже тогда был признанным сатириком, и Косты Арсениевича, печатника, поэта-социалиста. Драгутина Илича в то время в Белграде не было.
Воислав оставил рукопись у себя, и вскоре «форум», расположившийся в тени орехового дерева в саду Иличей, внимательно слушал молодого драматурга…
Внимание это, смешанное с удивлением, росло от сцены к сцене. Воислав гордился своим другом и немного завидовал ему — всего год назад он тоже написал и представил в Народный театр свою первую драму, но, получив отказ, предал ее кремации.
Этот худенький юноша Алкивиад Нуша неожиданно написал совершенно зрелое произведение…
Первая комедия, «Народный депутат», создана Браниславом Нушичем в девятнадцать лет, последнюю, «Власть», он начал в семьдесят три года. Между этими двумя произведениями пролегла человеческая жизнь, полная тревог и событий. Пятьдесят три года — это целая историческая эпоха, насыщенная социальными потрясениями и кровавыми бойнями. Нушичем написаны за это время десятки и десятки пьес. Но, удивительное дело, уже в первой комедии мы находим все самое характерное для дальнейшего творчества драматурга…
Молодой Нушич как-то сразу цепко ухватился за свою главную тему — тему власти. С этой вершины, решил он, анатомия и психика общества просматриваются лучше всего. Деньги? Богатства в конечном счете тоже наживаются ради власти. Любовь? Как она немощна, каким испытаниям подвержена в могучей игре честолюбий… В лучшем случае это превосходная комедийная закваска, помогающая устроить веселую путаницу.
…Провинциальный городок в преддверии выборов в народную скупщину. Местный торговец Еврем Прокич весь во власти честолюбивых планов — капитал нажит, теперь пора и в депутаты. Он не очень-то грамотен, читает чуть ли не по слогам, но удачлив. А тут еще окружной начальник получил из Белграда «секретное распоряжение найти кандидата посговорчивее». И Еврем начинает «устранять» возможных кандидатов. Проявляя незаурядные демагогические способности, он шантажирует соперников. Правительственная партия опирается на именитых людей города. Но у каждого рыльце в пушку. Тот подделал завещание, тот торговал из-под полы спиртом, тот поставлял в армию гнилое мясо… Предыдущий депутат, используя свое положение, неплохо нагрел руки на всяких махинациях и «насажал в общине всю свою родню на теплые местечки — от протоиерея до живодера».
Предвыборную кампанию проводят полицейский чиновник Секулич и бывший сборщик налогов по кличке Срета Нумер 2436.
— Ты думаешь, мне обидно что меня зовут Срета Нумер 2436,— говорит он Еврему Прокичу. — Это номер судебного дела, по которому я отсидел год в тюрьме. Так знай, уважаемый, в нашем городке именно этот номер оказался счастливым. Вот ты скажи, обошлось без меня хоть какое-нибудь дело? Скажи, скажи! Надо, скажем, распустить ложный слух по городу — подай сюда Срету. Надо сорвать какое-нибудь политическое собрание — опять же подай сюда Срету. Кто фальсифицирует избирательные списки? Срета. Кто опротестовывает неугодные правительству выборы? Опять Срета. Я уж и не считаю таких мелочей, как распространение листовок, свидетельствования в суде, приветственных телеграмм правительству, а также телеграмм с протестом против насилия…
Такое саморазоблачение может показаться наивным приемом молодого драматурга. Но это не совсем так. Власть, политический механизм держится на демагогии и откровенных негодяях. Идеалисты хороши в советах и салонах, но в махинациях, с которыми неизбежно связана политика, они оказываются неповоротливыми и ненадежными. Афишируемое негодяйство — это что-то вроде визитной карточки, свидетельствующей о «призвании» ее обладателя. Чтобы было известно, к кому обращаться в случае нужды. И Нушич неоднократно обыгрывает этот прием в своих комедиях. Опережая события, приведем пример из следующей комедии Нушича, ставший классическим. Начальнику подают визитную карточку: «Алекса Жунич, уездный сыщик». «Да что он, с ума сошел! — восклицает начальник. — Кто же это в открытую говорит, что он сыщик?» И начальнику объясняют: прежде, мол, этот человек скрывал, что он сыщик, и поэтому ничего не знал, а теперь же все ему наговаривают друг на друга.
Срета Нумер 2436 превосходно знает, что он нужен Еврему Прокичу. Он учит его всевозможным способам нажиться в депутатском положении, оговаривая и свою долю. Еврем не столь откровенен. Он бормочет, что «дело не в заработке, а так… доверие народа, почет».
Доверие народа… «Гм!.. Доверие, брат, это такой же товар, как и все остальное. Брось его на весы, посмотри, сколько потянет, вынимай кошелек и плати».
Сербия еще только узнавала вкус демократии, но в свои девятнадцать лет Нушич был уже достаточно зорок, чтобы разглядеть, что за пышным фасадом раззолоченной демагогии прячутся удушливые темные чуланы. Впоследствии Нушичу за его сарказм не раз доставалось не только от правительственных, но и от оппозиционных газет, считавшихся «для своего времени прогрессивными». В «Народном депутате» Нушич как бы предусмотрел это, вложив в уста одного из персонажей ядовитую фразу: «по политическим мотивам у нас кого хочешь можно отругать…» Но пока он считал себя сторонником радикалов, которые взяли на вооружение любимого им гоголевского «Ревизора» в борьбе против беззакония и коррупции.
Для Нушича вся буржуазная демократия — комедия. Вряд ли юный драматург был силен в социальных науках, но чутье художника подсказывает ему, что все это неспроста, что какая-то сила руководит перевоспитанием людей, стараясь убить душу, принципы, творчество, превратить их в искателей материальных благ…
«Прежде, если кто кого ненавидел, то уж ненавидел как собаку — не на жизнь, а на смерть. А теперь все стало куда мягче. Разве ты не видишь, что теперь в любом деле компаньоны из разных партий? На вывеске торгового заведения, например, читаешь: „Симич и Петрович“. Спросишь, кто такие, и оказывается, что Симич — это правительственная партия, а Петрович — оппозиция. Вот и попробуй, обойди их поставками! А то еще… Тесть Павлович за правительство, а зять Янкович за оппозицию. И все идет как по маслу. Тесть — депутат, зять — окружной начальник. Или зять — депутат, а тесть — председатель общины. Наловчились люди!..»