Так было в РИ накануне революции 1917 года – со спиритическими сеансами, интеллигентскими ересями и религиозно-философскими сборищами у верхов и сектантством и колдовством у низов.
Так было накануне госпереворота в СССР в 1991–1993 годах. С кашперовскими, чумаками, нло и прочими кришнаитами.
Первыми отравленными плодами такой смуты становятся вновь написанные опусы и кактусы по отечественной истории. Упавшие на смутные и неокрепшие мозги.
Из этих опусов и кактусов мы узнаем, что Русь существовала 100 тысяч лет, была велика и обильна, на змей горынычах запускала спутники на Венеру и на мамонтах ходила войной на Америку, возможно, выкопала Чёрное море (или это не у нас?), всем заправляли ведуны, ведьмаки и волхвы, была великая культура и письменность.
Потом пришли слабые и хитрые христианские попы, всю прежнюю великую культуру сожгли до тла, змей горынычей забороли, мамонтов загнали за Можай, непобедимых и всёзнающих ведунов и ведьмаков перемудрили и извели под корень.
Это если вкратце и в общих чертах.
Суть любой смуты – это вместо одного столбового пути нарисовать десяток альтернативных.
А потом устроителям этой смуты только и остается, что сидеть и смотреть, как единый до того народ мечется по разным взаимопересекающимся дорожкам и тупикам. Вроде тараканов при включенном свете.
Что имеем в сухом остатке? Без фэнтези и бреда?
Всё, что есть русского – это тысячелетие великой христианской истории Руси. Толстой и Достоевский – об этом. Не говоря уже про Аввакума и Розанова. Серов и Врубель – об этом. Не говоря уже про Рублева и Дионисия. Менделеев и Вернадский – оттуда. Не говоря уже про отца Павла Флоренского и святителя Луку Войно-Ясенецкого.
«Ярсы» и «Кинжалы» – результат этого тысячелетия. Так же как «Кузькина мать» и нейтронная бомба, Королёв и Гагарин – это всё оттуда, от Крещения Руси, от выбора пути и цивилизации.
Соседние цивилизации, сделавшие другой выбор, пережившие великие взлёты – до сих пор на верблюдах. Остальное покупают у нас.
И это только земное. В сухом остатке.
Поэтому поздравляю всех нас с великим выбором наших предков. Главное – быть достойными их. Не только в болтовне, но и делом.
1 августа:
Братство
Чувство довольно забытое. Можно, конечно, про разлюли малину, самовары и пудовые иконы в золотых окладах.
Но к жизни это отношения не имеет. В жизни – то есть на войне – то же количество воцерковленных православных христиан, что и на гражданке.
То есть минимум.
На передке пудовых крестов на пузе нет. Самоваров и матрёшек тоже.
А братство есть. И непобедимое русское воинство есть.
Не парадное. Грязное, в поте, в крови и пыли.
С героями и предателями.
Но есть.
Русское и непобедимое.
С дагестанцами, якутами и татарами.
С братством. На передовой, в штабе и на эвакопункте.
В госпитале и на борту санитарного семьдесят шестого.
Есть. Везде. Где наши.
…и как здорово, что в «мирном» моём деле – то же братство, что и на войне.
Приехали сегодня.
Настоящие. Русские. Писатели.
Председатель Союза писателей.
Николай Иванов.
Боевой. Свой. Настоящий полковник.
Геннадий Иванов. Лирик. Но. С начала СВО – всё чаще за лентой, поближе к ЛБС.
Коля Переяслов. Донецкий. Не забыл, не отрёкся от своей великой малой родины.
Лиза Хапланова. Макеевка. Огромные глаза Донбасса в современной русской лирике.
Спасибо, братцы!
Не так всё плохо в нашем литературном хозяйстве, как хотелось бы врагам.
Не так всё плохо в нашем воинстве, как им мечталось бы.
И с официальной пропагандой это не имеет ничего общего.
Потому что пропаганда – всегда про деньги.
А русское воинство и русская литература – всегда о братстве.
Аминь!
3 августа:
Свои
«На войне свои – это мы» (фронтовая поговорка)
Сегодня нас с Бобриком навестили свои. Из нашей Георгиевской бригады СДД.
Руководитель информ-центра Союза добровольцев Донбасса Настя «Москва» и начмед батальона «Вихрь» Влад «Небо».
У Влада, недавно раненного под Бахмутом, на груди мужественная обновка.
Орден Мужества.
За Донбасс. И за Кинбурнскую косу.
За то, что уже много лет с Русским миром, за Русский мир.
Наконец-то подписал ему свою «Войну».
Нашлась. В нужное время и в нужном месте.
…И что удивительно. Наши, выздоравливающие, свои – вспоминали о недавних боях. Но не о ранах и потерях, а о том, что бригаде повезло участвовать в самых горячих драках середины июля.
На одном из самых сложных участков фронта.
И наши, свои – не дрогнули!
5 августа:
Знамение Троицы для последних времён
Иногда по своему скудоумию не могу уйти от вопроса: почему Всемогущий Бог, для спасения Человечества, родил Сына, да ещё от земной Женщины?
Не сомневаюсь, что великие подвижники и христианские мыслители отвечали на этот вопрос.
Неоднократно и каждый по-своему.
…Наблюдая, скажем так, усилия мирового Зла по расчеловечиванию людей в последние десятилетия, могу точно сказать: они бьют по Семье, по мужчине и женщине, по Отцовству и Материнству.
Именно по тому, что закреплено в Православии (и уже только в Православии, протестантов сломали, католиков доламывают), в Святой Троице и её Спасении мира через Отцовство и Материнство.
Именно поэтому – Святая Православная Церковь, а не «верю в душе», «главное быть хорошим человеком» и т. д.
Потому что дальше Ад: трансгендеры, ЛГБТ и Содом.
Киборги и Трансмутанты.
Норма узаконена только в Православии, в Святой Троице: Отцовство и Материнство.
Остальное сломается. Рано или поздно.
7 августа:
Так получилось, что русские писатели моего поколения (не прикормленные либеральной тусовкой и не повязанные этническим гешефтом) – нечасто попадали в поле зрения литературной критики.
А уж подлинной и глубокой – почти никогда.
Это при том, что великие, «сходя во гроб» – успели нас благословить…
Я лично безмерно рад дружбой с П.В. Палиевским, С.А. Небольсиным, В.В. Фёдоровым…
И это только выдающиеся русские мыслители конца XX – начала XXI века.
А были и есть ещё и большие русские писатели, друзья и современники, близкие навсегда: Краснов, Тарковский, Личутин, Проханов, Можаев…
И вот в эту плеяду добавился молодой и подлинный литературный мыслитель Михаил Кильдяшов.
Со своим словом обо мне…
Спасибо ему! За внимание и понимание!
8 августа:
Смысл литературы сегодня
Единственный и очевидный. Экзистенциальный, если хотите.
Литература, подлинное, это то, что выхватывает человека из потока жизни и ставит перед самим собой.
К примеру. Читаешь «Преступление и наказание», письмо матери Раскольникова… и тебя выхватывает из времени.
И ты вспоминаешь свою, ещё молодую, моложе тебя нынешнего, мать, отец, ещё живой, мы идём каким-то неубиваемым маем, цветёт черёмуха, журчит маленькая среднерусская речка, в кустах, у поверхности воды, темнеют, серебрятся голавли, выходной…
И отваливается всё, что было «важно»: нужные звонки, количество просмотров твоего Телеграмм-канала, вести с полей сражений…
Это важнее твоих ежедневных дежурных сообщений: «Я жив…»
Потому что только благодаря этому, литературе, ты на секунду ощущаешь: жив…
Есть, конечно, у литературы, у поэзии во всяком случае, ещё и пророческое измерение. Этого никто не отменял.
Но это нельзя вынести в такое обязательное качество литературы, как первое, экзистенциальное её свойство.
Потому что первое обязательно для всех, второе только для самого поэта.
К примеру, большая война уже грохотала вовсю в моих стихах (книга «Война») ещё в 2020 году.
За несколько месяцев до СВО я снял короткометражный фильм с известными актёрами «Победа обязательно будет», про тяжёлую смертельную битву, ждущую нас.
В это время государственные пропагандоны кормили нас лёгкой спецоперацией, походом на Варшаву, вторым Крымом…
С ними и их зарплатными боссами всё понятно: ни они сами, ни их дети, ни их знакомые, ни даже знакомые их знакомых никогда не попадут на войну. Даже на пушечный выстрел.
С государством тоже всё понятно: оно как амёба – ткнули англосаксы иголкой, съежилось, отвечает.
Планирование и пророчества – это не про них. Даже у Гитлера с его паранойей на метафизике и спиритизме не получилось.
Даже в Российской империи со старцами и пророчествами – не прошло.
Господь сказал: «Без чести пророк в отечестве своём».
И это уже не изменится.
Поэтому оставим пророческое измерение литературы самим поэтам.
А вот то, что литература (да и любое подлинное искусство: кино, театр, живопись) может выдернуть человека из этого жуткого потока и поставить перед самим собой, хотя бы на секунду – это, пожалуй, самое важное, что нам осталось.
9 августа:
О добре и зле (в продолжение «Литературы сегодня»).
Возвращаясь к сказанному.
Есть такое распространённое заблуждение, что литература может кого-то изменить. Сделать лучше. Добрее.
Мы тащим с собой это убеждение из Русского XIX века.
Но есть факты. Ленин читал Толстого. И Тургенева. Лейба Троцкий читал (и даже лично знал) Есенина.
Гитлер читал Гёте. И Шиллера.
Основатель ГУЛАГа Нафталий Френкель читал Достоевского.
Эсэсовский палач доктор Менгеле проходил в школе Гофмана.
Стали ли они лучше?
Ответ очевиден.
Но. Совершенно не исключено, что маленький Ульянов мог рыдать над судьбой Муму. А юный Шикльгрубер над страданиями бедного Вертера.
А Бронштейн над «Отговорила роща золотая» или «Песнью о собаке».
Пусть не рыдать, но остановиться на секунду. Увидеть своего внутреннего Христа.
Только на секунду.
Что потом – это другое. Это выбор. И то, что эти палачи и убийцы выбрали Антихриста – это не дело литературы.