{726}, который один стоит двух Вергилиев, о чем мне десять раз толковал Ортуин». И я поведал ему, как однажды вы изругали Доната за таковые его слова{727}: «Вергилий был ученейший из поэтов и достойнейший из людей». Вы тогда молвили: «Я бы самому Донату в глаза сказал, что он лживит: ибо Баптиста Мантуанский выше Вергилия». А когда приближались мы ко монастырю кармелитов, нам сказали, что Баптиста Мантуанский преставился. И я сказал: «Упокой его душу, господи». А засим мы отъехали в Болонью, где пребывало его святейшество и король Франции. Там слушали мы обедню, кою служил сам папа, получили отпущение всех грехов, смертных и простительных, и исповедались. Там же сопребывал преподобный отец и брат наш Яков Гохштратен, магистр наш и инквизитор еретического окаянства. И, узрев его, я сказал: «О святый отче, что здесь делает ваше преподобие? Я думал, вы обретаетесь в Риме». И вручил ему ваше письмо, а также письмо магистра нашего Арнольда Тонгрского; он же мне ответствовал, что хлопочет пред королем Франции, дабы Рейхлина объявить еретиком, а «Глазное зеркало» предать сожжению. Тогда я сделал ему вопрос: «Стало быть, король смыслит в сих делах?» И он ответствовал: «Сам король, положим, и не смыслит, однако парижские богословы ему все растолковали, и его исповедник Вильгельм Малый{728}, муж зело ревностный, сказал ему за исповедью, что не даст отпущения, ежели он не выговорит у папы объявления Рейхлина еретиком». Я возрадовался и сказал: «Дай господь, чтоб сталось по слову вашему». И еще я повстречал много знакомых куриалов и позвал их к себе в гостиницу. Далее отправились мы во Флоренцию, град красивейший на всем свете. Оттуда отъехали в Сиену, где имеет быть университет, однако богословы маломножественны. Засим мимоездом посетили мы мелкие городишки, из коих один называется Монтефьяско: там пили мы отменное вино, какого я допрежде не вкушал; и спросил я хозяина, как оно называется. Он же ответил, что называется «Слезы Христовы». А сопутник мой сказал: «Не грех бы Христу поплакать и в нашем отечестве». И выпили мы с ним изрядно. А через два дня доставились в Рим{729}. Благословен господь, что избавил нас от бессчетных тягостей, каковыми чревата столь длинная путь, и не попустил прохудиться нашим башмакам. Но при курии я не доведался ни об чем новом, а узрел токмо диковинную зверь{730} ростом с четырех лошадей и рыло имущу длиною с меня, и преудивительна она мне показалась. Узревши ее, сказал я: «Чудны дела твои, господи». И не пожалел бы флорина, только бы могли и вы тую зверь видеть. Однако, свидетель бог, я довольно был щедрый к вам в сем письме. Будьте и вы равно же щедры ко мне, иначе никогда более не стану вам писать. И здравствуйте присножизненно. Писано при римской курии с великой поспешностью.
Магистр Петр Камнелобст магистру Ортуину Грацию здравствует
Премногожелательно мне, господин Ортуин, отписать вам всякие новости касательные войн и битв, а равно и дела Иоанна Рейхлина; однако пребываю в столь великом гневе, что по причине оного не могу усидеть на месте; так что нет моей мочи писать об таковых предметах, ибо сердце стучит, будто бы внутрях кто колотит кулаком, а все потому, что один немец из Мейсена обещался дать мне некую книгу, «Словарь права»{731}, но никак не дает, хоть я не единожды пробовал ее по-приятельски с него вытребовать, и все без пользы. И зрю, что охота ему нарочно мне досадить. Однако известен я, что всякое обещание равносильно долгу, и посему притянул его к суду. Тогда он нынче написал мне хульное письмо и осрамил меня, будто я лихой человек. И я до того прогневался, что не знаю, как быть. Мыслю пойти к градоправителю и потребовать указа, дабы взяли его под стражу, ибо имею подозрение, что он замыслил бежать. И ежели не пришлет мне тотчас потребную книгу, кликну стражников, дабы схватили его и упекли в тюрьму, а ежели перед сим вздернут его раз-другой на дыбу, то поделом же ему: ибо хочу проучить его, дабы знал, как водить человека за нос и не держать обещания. Верьте слову, пекусь токмо об его пользе и в том клянусь своим животом. А без оной книги мне никак невозможно, ибо уже расписал я порядок занятий своих, и купил книги законоведческие и прочие, и всякий день хожу на четыре часа в «Школу мудрости»{732} и слушаю там «Институции»{733} и «Дигесты», а равно и каноническое право, и наставления насчет производства дел в курии. И нашел я одну весьма пользительную и превосходную книгу, из коей многому выучился; полагаю, что у вас в Германии ее нет; она же удивления достойна, и зело наставительна, и именуется «Подробное изложение казусов по «Институциям»{734}, и емлет во себе преполезнейшие сведения, и столь глубоко толкует «Институции», что нередко расчленяется один параграф на десять частей, и писана на манер диалога и вдобавок весьма изящным латинским слогом. Не могу изъяснить, сколь пользительно иметь такую книгу. Но не говорите о том кельнским законникам, что держат руку Иоанна Рейхлина: ибо ежели добудут сию книгу, станут действовать с великой ловкостию. Я очень знаю неудовольствие ваше тем, что я изучаю законы, ведь вы часто мне говорили, что должно мне изучать богословие, ибо в нем благодать и неисчислимо более достоинств, нежели в законоведении, кое черное делает белым, а белое — черным. И присем сослались на Рихарда. Я же ответствовал вам, что не могу иначе, ибо наука о законах есть наука о снискании хлеба: посему и говорится в стихах:
«Деньги дают нам Гален{735} и законы Юстиниана.
В них — полновесные зерна; остальное — не лучше бурьяна».
Вы же очень знаете, как я беден, и матушка моя мне отписала, что должен думать о том, как добыть себе еду да прикрыть свою наготу, ибо более не станет высылать мне денег; вот каковы, милостью божией, мои обстоятельства. Однако ж опять мне в голову лезут мысли о том человеке, на коего так я воспылал гневом. Желаю вам доброго здоровия. Писано из Рима.
Магистр Иоанн Шляпий магистру Ортуину Грацию желает здравствовать больше,
чем воров отыщется в Польше,
в Богемии еретиков{736},
в Швейцарии мужиков,
в Италии негодников,
в Испании сводников,
в Венгрии вшей,
в Венеции торгашей,
в Париже ученых книг,
и в Саксонии забулдыг,
в Риме святых отцов,
во Фрисландии тощих одров,
в Германии капелланов,
во Франции знатных болванов,
в Марке{737} рыбьих костей,
в Померании жирных свиней,
овец в Англии,
быков в Дании,
девок гулящих в Бамберге,
художников в Нюрнберге,
в Праге иудеев,
в Кельне фарисеев,
в Вюрцбурге монастырей,
в Неаполе кораблей,
во Франкфурте меховщиков,
в Герцогенбуше игольщиков,
и знатных господ во Франконии,
мореходов в Зеландии,
содомских грехов во Флоренции,
у доминиканцев индульгенций,
в Аугсбурге ткачей,
саранчи средь хлебных полей,
в Веттерау лесных голубков,
в Баварии капустных кочнов,
сельдей во Фландрии,
мешков в Тюрингии,
то бишь желает здравствовать бессчетно, достопочтенный магистр, возлюбленный любовию безмерною и нелицемерною. Вы, может быть, скажете, что сие есть лукавство, и не поверите моему чистосердечию: посему не стану об нем отнюдь распространяться. Оттого и стих сложен: «Самохвальство уста оскверняет», а на немецком наречии: «Eygen lob stinkt geren». Однако ж в знак любви посылаю вам два подарка: четки из буйволова рога, кои возлагал я на усыпальницу святых Петра и Павла, а также на многие иные святыни в Риме. И опричь того отслужил я с теми четками три обедни. Говорят, они хорошо помогают от разбойников и всяких злодеев, ежели прочитать с ними положенное число молитв. А еще посылаю вам одну вещь, зашитую во тряпицу, она помогает от змей, и я своими глазами видел ее действие; посему ежели когда (от чего упаси боже) уязвит вас змея, то будет вам безопасно; за оную вещь уплатил я карлин{738}. Тут один человек на Цветочном поле{739} являл чудеса силою святого Павла{740}, и было у него много страховидных змей, на коих все дивились. Он их брал в руки, и они ему были безвредны; а когда кусали еще кого, он исцелял помянутым средством, давая сию вещь, зашитую во тряпицу, и люди говорят, что он от семени того человека, коему святой Павел даровал целительную силу, ибо, когда святой Павел еще ходил по земле, однажды принял его к себе в дом один человек, приветил его, развлек приятственным разговором, накормил, и напоил и уложил на мягкую постелю, а поутру сказал так: «Благочестивый господин, не взыщите за докуку; но вижу я, что вы великий муж и бог ниспослал вам особую благодать, и не имею сомнения, что вы святой, ибо видел, как творили вы вчера чудеса. Скажите же мне, кто вы?» И отвечал святой Павел: «Я Павел, апостол Христов». Тогда сей человек пал на колена и сказал: «О святой Павел, простите меня, ибо не ведал, кто вы, а ныне молю вас предстательствовать пред господом за грехи мои и сподобить меня на прощанье какой-нибудь благодатью за ради бога». И молвил святой Павел: «Вера твоя спасла тебя», — и сподобил его и все его потомство сей благодатной силой исцелять людей от змеиных укусов. И который человек дал мне сию вещь — произошел от семени его, что доказал не единожды. Так что примите от души. Мне же отпишите новости про войну; и желательно мне ведать, не настрочил ли законник Иоанн Рейхлин еще которое-нибудь сочинение супротив вас, ибо по бесстыдству с него такое станется, хоть вы сему отнюдь не причинны. Уповаю, однако ж, что будет вам над ним одержание, ибо магистр наш Гохштратен сказал мне, что дела его идут хорошо, и велел об том вам отписать. Пребывайте во здравии, писано же в Риме.