Дело, несмотря на его явную бесперспективность, надо было доводить до конца, и капитан отправился к сестре Стокман.
Но и там ничего интересного не узнал. Сестра, Мария Семеновна, никак не могла взять в толк, что ему нужно. Она уже рассказала товарищам все, что знала, бедная Алиночка не заслужила такой страшной смерти, если не нашли до сих пор, то уже не найдут никогда. Она всплакнула; рассказала капитану биографию сестры, замечательного человека, замечательного специалиста. Абсолютно непонятно, кто мог… Чудовищно!
На осторожный вопрос капитана насчет возможного поклонника Мария Семеновна рассмеялась. Ну что вы, какой поклонник! Никого не было. В молодости да, был, но не срослось. Алине было двадцать шесть, ему двадцать. Ничего серьезного. Алиночка, конечно, переживала, так как понимала, что будущего у них нет. Тем более он был никто, работал в жэке не то дворником, не то сантехником. Врал, что учится заочно.
– Скажите, а они не могли возобновить отношения?
– Алиночка с этим алкоголиком? – вознегодовала Мария Семеновна. – Вы шутите!
– Он пил?
– Они все там пьют.
– Скажите, имя Игорь Семенович Белецкий вам ничего не говорит?
– Это убийца?
– Нет, это человек, который попал в наше поле зрения случайно, – выкрутился капитан.
Она задумалась; покачала головой:
– Ничего. Впервые слышу.
– Возможно, ваша сестра изменилась за какое-то время до убийства, приходила домой поздно, стала молчаливой, переживала?.. Словом, меня интересует все.
– У нас с сестрой не было тайн друг от друга, – с достоинством сказала Мария Семеновна. – Мы были очень близки. Алиночка приходила как всегда, вовремя, ни о чем не переживала. Мы садились ужинать, делились и рассказывали, что на работе – я преподаю немецкий в торговом техникуме. Потом смотрели телевизор, иногда ходили в театр. Вы хотите сказать, что убийца мог ее знать? То есть это не случайность?
– Мы допускаем такую возможность. Может, пациент?
– Пациент? Вы думаете, месть? Глупости! Алиночка была рентгенологом и никому не вырвала здоровый зуб, если вы об этом.
– То есть вам ничего не известно о ее знакомых мужчинах?
– Знакомых мужчинах? О чем вы? Никаких знакомых мужчин не было. Поверьте, я бы знала, – женщина поджала губы, похоже, обиделась.
Капитан достал из папки фотографию Белецкого:
– Взгляните, Мария Семеновна, вам знаком этот человек?
Она взяла, поднесла к глазам, прищурилась. Покачала головой.
– Никогда его не видела. Это тот самый… как вы сказали? Белецкий?
– Нет, – соврал капитан. – Он проходит по другому делу, на всякий случай, не хочется ничего пропустить.
Он распрощался с хозяйкой. Постоял у подъезда, раздумывая, куда теперь. Убитую Мороз утопили вместе с машиной Белецкого; Стокман могла пересечься с ним, технически это возможно. Из разряда косвенных улик. Неудавшаяся жертва, Виктория Зубова, была с ним знакома. И что в итоге? В итоге – три жертвы, связанные с Белецким. Даже четыре, возможно. Гипотетически. Полина Сличенко тоже из банковских. И ни хрена не понятно, зачем. А что скажет единственный свидетель, запомнивший запах лосьона и перстень? Возможно, вспомнит внешность покупателя… Если оживить его, в смысле, ее память, показав фотографию подозреваемого. Кстати, жене Белецкого знаком серебряный перстень с сердоликом, она явно растерялась, когда услышала вопрос. Плюс «Аведа» из ванной Белецкого, которой пользуется также убийца. А теперь еще и он, капитан Астахов.
Он ухмыльнулся, вспомнив девушку из индийской лавки…
Аника обрадовалась капитану как родному. Сегодня на ней было синее сари, и была она снова босая. Лак на ногтях в тон сари – синий. Гирлянды бус, браслеты, колокольчики на щиколотках.
– Добрый день, Аника! Помните меня? – Это было кокетство, он прекрасно видел, что она его помнит.
– Капитан Астахов! – воскликнула Аника. – Конечно, помню! Ну что, нашли этого, с браслетами?
– Можно Николай, – сказал капитан. – Пока не нашли. Он, случайно, не заходил?
– Я бы сразу позвонила.
– Вам не холодно? – спросил капитан. – Не лето…
– Я привыкла. С детства хожу по снегу. Помню, соседи страшно осуждали маму, говорили, угробит ребенка.
– По снегу? Закаляетесь?
– Не только. Это также поддерживает душевный тонус, у вас всегда хорошее настроение, вы добродушны и благожелательны. Попробуйте. У вас тяжелая работа, вы сталкиваетесь с людьми, у которых негативная энергетика.
– Это еще мягко сказано. Обязательно попробую, Аника. Посмотрите на этого человека… Узнаете? – Он достал из папки фотографию Белецкого.
Аника взяла фотографию, внимательно рассмотрела. Покачала головой – нет.
– Это не он или вы его не узнаете? – уточнил капитан.
– Я его не узнаю, – она положила ладонь на фотографию. – Это не он. Тот был негативный… Понимаете, от него шли плохие волны… Я еще подумала, что у него несчастье. А этот никакой. Как все.
– Интересное замечание, – только и сказал разочарованный капитан.
– Я больше запоминаю флюиды, чем внешность. Я думаю, это не он.
– А вы не можете ошибаться?
– Конечно, могу! – Аника рассмеялась. – Каждый человек – отдельный мир, иногда миры воспринимают друг друга, иногда нет. Волны не совпадают. И тогда – никакой связи, вы не сможете почувствовать чужой мир. Я почувствовала негатив от того человека…
– Значит, волны совпали?
Аника пожала плечами:
– Я могу ошибаться.
– А какие волны у меня? – спросил капитан. Разумеется, он не верил ни в какие флюиды, но ему было любопытно, что она скажет.
Аника накрыла ладонью его руку, лежащую на прилавке. Капитан почувствовал укол в сердце. Она смотрела ему прямо в глаза, и он отметил, что глаза у нее большие, серые и блестящие. Впрочем, он отметил это еще в прошлый раз.
– Вам нужно ходить по снегу. Вы каменный…
– Каменный?
– Очень твердый внутри, застывший. У вас нет ничего, кроме работы. Нужно еще что-нибудь.
– В каком смысле?
– Отвлекаться. Рисовать, ходить в лес – что угодно. Можно петь. Когда человек поет, он выбрасывает плохую энергию.
– А если нет слуха? – спросил капитан.
Аника рассмеялась.
– Тем более. И еще нужен огонь. Сидеть у костра и смотреть. Греть руки. Огонь разгоняет и очищает кровь. И карму.
– Я попробую, – пообещал капитан. – Петь, ходить по снегу и сидеть у костра. Спасибо, Аника!
Он чувствовал разочарование – был уверен, что Аника узнает на фотографии человека, который купил семь браслетов с Буддой. Почти уверен. Как-то все стало удачно складываться вокруг Белецкого – и вдруг такой облом. Жаль. Он подумал, что надо бы показать фотографию квартирной хозяйке и соседям Лидии Мороз, но вспомнил скромную квартиру, которую она снимала, бедноватую обстановку, бумажные цветы и небогатую посуду… Вряд ли она принимала там Белецкого, не тот уровень. Если они были знакомы, то встречались в другом месте. Он вдруг вспомнил про «банковскую» квартиру, о которой сказала Виктория… Лесопарковая, шестнадцать. Номер квартиры нетрудно вычислить. Интересно бы пошарить там… На всякий случай. И поговорить с соседями. И показать фотографии жертв. Тут главное – обнаружить даму постбальзаковского возраста на пенсии, сующую нос в каждую щель. Вот уж где кладезь полезной информации…
…И что в итоге? Да все то же. Все те же четыре жертвы, связанные с Белецким. Косвенно: Стокман, Мороз, Сличенко. И Виктория, знавшая его лично. Капитан вздохнул. Индийская лавка, к сожалению, увы, пролет мимо цели, молоко. Хотя, скорее, ни да, ни нет. Виктория уехала в свой Зареченск. А он остался. Каменный и застывший. Больше всего ему хочется рвануть за ней, позвонить в дверь, сказать: вот и я… Как герой какого-то старого кино. Но не получится. Не позвала. Сказала лишь: забегай на огонек… как-нибудь.
Разговорчики в строю, одернул себя капитан. Как говорит Философ: ад рем. Что значит: к делу.
Алина Стокман, врач-рентгенолог, и Полина Сличенко, менеджер «Мегабанка», коллега Белецкого… Они вполне могли пересекаться. Могли! Ни рыба ни мясо. Могли или не могли. Лидия Мороз – тоже косвенно. Нужен один-единственный свидетель, который видел их вместе. Всего-навсего. В неофициальной обстановке. Например, на Лесопарковой, шестнадцать… Ловко устроился, подумал капитан о Белецком. То-то его жена какая-то смурная. Кстати, о жене, надо бы увидеться с ней еще раз.
Забегая наперед, сообщим читателю, что разговор Риты Белецкой и капитана Астахова действительно состоялся – она пришла к нему сама. Но обо всем по порядку…
Капитан вспомнил о стажере… как его? Глеб! Точно, Глеб. Что там с номером машины? Правда, нужно время. Пусть копает, смышленый паренек, соображает. Очкарик. Детективы любит… Капитан ухмыльнулся. Хотя вряд ли, машина, скорее всего, в угоне, убийца далеко не дурак. Так что пока отбой, пусть сходит на Лесопарковую и поговорит с соседями; покажет фотографии жертв. Прямо сейчас пусть и займется. А дальше… Посмотрим. Он достал мобильный телефон…
Глава 29Заговорщики
Захрипела шибаевская «Моторола». Это был капитан Коля Астахов.
– Привет, Санек! Не занят? – спросил он, и Шибаев насторожился. Капитан называл его Саньком, когда ему было что-то нужно – нарытая информация о клиенте, например, что было против правил. Капитану не откажешь, и Шибаеву приходилось вертеться как ужу на сковородке.
– Не занят, – ответил он. – Что нового?
– Нового… Есть кое-что. Может, по кофейку? Там же, через час. Как?
– Нормально. Буду.
Они еще издали заметили друг друга и подошли к кофейне почти одновременно. Кофейня называлась «Оттоман», и держал ее молодой приветливый турок. Они уселись за столик в углу.
– Ты сказал, что-то есть? – спросил Шибаев.
– Есть. Кое-что. Помнишь вторую жертву душителя, Алину Стокман? Она работала в «Медиденте», а Белецкий там лечился.
– У нее?
– Нет, она была рентгенологом, но они явно пересекались. Могли пересекаться, – поправил себя капитан.