…Когда она уходила, он протянул ей ключ и веско сказал: «Завтра в два. Придешь первая, я люблю, когда меня ждут…»
…Она не стала звонить, открыла дверь своим ключом. В прихожей горел свет. Она, как была, не раздеваясь, с сумочкой через плечо, прошла в гостиную. Сияла парадная люстра, но комната была пуста. Она пошла на кухню, стала на пороге. Слава сидел за столом, перед ним – бутылка виски и стакан.
– Слава… Опять пьешь? – она стала в дверях.
– Пришла, жена… Садись. Налить? – он поднял на нее глаза, и столько боли было в его глазах, что Соня содрогнулась.
– Ты что-нибудь ел?
Он пожал плечами.
– Где ты была? У подруги? Или… с ним?
– Просто бродила по улицам… Настроение накатило. Я не вижусь с ним, мы же все уже обсудили. Сколько можно?
– Обсудили… конечно! Я тебе не верю… маленькая подлая змейка! А мой друг… – в его словах прозвучала издевка, – этот подонок отказал мне! Я попросил у него ссуду, бизнес загибается. Он мне отказал, сказал, что банк на грани банкротства! – Слава ударил кулаком по столу. – Подлая ложь! Ты путалась с ним… за моей спиной, а он смотрел мне в глаза и врал, что нет денег! Ты дарила нам одинаковые подарки! Я увидел эту чертову «Аведу» у него в кабинете, и он самодовольно сказал: подарок от любимой женщины… Он смеялся надо мной. Он опустил нас обоих… тебя и меня. Я чудом удержался на плаву! Сволочь! У меня перед глазами его гнусная рожа… Смотрит в глаза и врет! И спит с моей женой… Он опустил Эда и Ритку… Никогда не думал, что он такая сволочь! А ты… ты! – В его тоне она услышала отвращение. – Что, не смогла ублажить и выбить ссуду родному мужу? Задаром старалась? Дешевка!
– Слава, перестань, сколько можно… – Она едва стояла на ногах, опиралась о косяк, ее знобило – видимо, поднималась температура.
– Я ушел из семьи… Мои дети не хотят меня видеть, а ты… Дрянь! Шлюха! Господи, какой я дурак! Ты не любила меня… А я, дурак, душу тебе отдал!
– Прошу тебя, не начинай! У меня больше нет сил…
– Ты любишь его? – Слава смотрел на нее в упор, исподлобья, набычившись.
– Я его не люблю! – закричала Соня отчаянно. – Я его ненавижу!
– Врешь! Не верю! Где ты была?
– Я же сказала…
Она пошла из кухни, но Слава неловко выскочил из-за стола и схватил ее за плечо. Соня вскрикнула.
– Ненавижу! – Он изо всех сил тряс ее; он был пьян и полон ярости.
– Пусти! – она оттолкнула его. Он, размахнувшись, ударил ее по лицу. Соня закричала.
– Шлюха! – проревел Слава. – Такая же, как и другие его девки! Пойдешь следом! Убью!
Соня вырвалась и выбежала из кухни. Слава бросился за ней. Сгреб за волосы, дернул к себе. Пальцы его сомкнулись на ее горле. Она забилась, пытаясь оторвать от себя его руки. Хрипела, полумертвая от ужаса, задыхающаяся, ощущая тиски его железных пальцев… Сунула руку в сумочку, с усилием, почти теряя сознание, выдернула пистолет… маленькую блестящую игрушку. Последнее, что она запомнила, был хлопок выстрела, показавшийся ей оглушительным… Один, другой, третий…
…Уже в машине капитан Астахов набрал стажера. Тот откликнулся сразу. Отрапортовал:
– Осталось проверить восемь машин. Сегодня закончу.
– Ну-ка посмотри, у тебя там числится Житков Владислав Тимофеевич?
– Числится, – сказал Глеб после паузы. – А…
– Отставить дальнейшую проверку, кадет. Вольно. Спасибо.
– Вы нашли его?
Но ответа он не услышал, так как капитан уже отключился…
Глава 35Финал
– Настоящий крим дамур, Санек. Любовь, ревность, куча трупов, мужик пошел вразнос. Крим дамур. А ты говоришь… – сказал капитан Астахов Александру Шибаеву, хотя тот ничего не говорил, а молча слушал.
Они сидели в «Оттомане», пили кофе. Расставляли точки над i.
– Немолодой мужик, кругом положительный, семейный, влюбился без памяти в молоденькую девчонку. А она закрутила с его другом Белецким. Тоже скотина! Дружба с института, все праздники вместе… Мало ему баб вокруг. Помнишь его квартирку на Лесопарковой? Туда он их и таскал. И Соню эту тоже… ключ дал.
– Он всем давал ключ от квартиры? – спросил Шибаев. – Что за блажь! А потом что, замок менять?
– Во-во! Я тоже удивился. А Белецкий сказал, что только ей… Влюбился, мол, потерял голову, не понимал, что делает. Лично я думаю, это такой жест: знай наших! Знак доверия, вроде как ей одной, серьезные намерения…
– Только ей? – перебил Шибаев. – А у тебя чей ключ? Была, значит, еще одна?
– Была. Той тоже дал… – неопределенно сказал капитан. – Говорит, не помнит, кому еще давал ключ.
– Что за женщина?
– Первая жертва душителя. Та, что выжила.
– Тоже его любовница?
– Не знаю, – сказал капитан неохотно. – Я у него не спрашивал.
– А у нее? – хотел уточнить Шибаев, но, взглянув на мрачное лицо капитана, передумал.
– Значит, Житков нашел у жены ключ…
– Сначала он их увидел вместе и стал следить. А ключ уже потом, когда обыскал ее сумочку. Закатил скандал, она плакала и клялась, что у нее с Белецким все кончено. Но устоять не могла – Белецкий звал, и она бежала. И тогда Житков решил уничтожить Белецкого, придумал план… Шахматист! Лучше бы убил, честное слово, тем более что ствол имелся. И все это время они продолжают дружить домами, бывают в доме Белецких, гуляют вместе праздники. Представляешь обстановочку? Белецкий похлопывает дружбана по спине, уверяет, что завидует его семейному счастью, нахваливает красотку-жену и понятия не имеет, что Житков в курсе, что он с ней… Во выдержка! Я бы эту сволочь Белецкого прибил на месте! – капитан сжал кулаки. – Он издевался над Житковым. Как я понимаю, тот был увальнем еще со студенческих времен, над ним посмеивались. Белецкий и третий друг, Эдуард Кушнир, были бабниками, а Житков был очень правильный, никаких сомнительных связей. Раз в жизни расслабился и потянулся к этой Соне, и что в итоге? В итоге бросил жену, рассорился с детьми, и такой облом! Планида. Не дано – не лезь. А то будет тебе этот самый… крим.
Капитан задумался. Шибаеву показалось, что он как-то уж слишком лично воспринимает отношения в семье Житковых и сволочь Белецкого. Вспомнил про ключ…
– Кстати, на фотографии Аника опознала Житкова, – сказал капитан. – Лосьон «Аведа» ему подарила жена, еще в феврале. Ему и Белецкому. А Житков увидел второй экземпляр и догадался. Как понимаешь, не обрадовался. Белецкий этим подарком не пользовался, у него другие вкусы. И такой еще моментец… Зимой Житков попросил у Белецкого взаймы – поиздержался на развод, кроме того, кризис, а тот отказал. Не сволочь? Трахает супругу и отказывается помочь мужу, своему другу! А потом Житков узнал про измену.
– Не повезло, – заметил Шибаев. – Ты прав, лучше бы он разобрался с Белецким, вместо того чтобы выслеживать, кто ходит на Лесопарковую. У него с психикой как?
– На учете не состоял, если ты об этом. Убивал женщин Белецкого, подставлял его. Надевал на них браслеты, а потом подкинул их в «банковскую» квартиру. Помнишь, Аника сказала, что у него было кольцо с сердоликом? Такое было у всех троих, еще с института. Супруга Белецкого испугалась, когда я спросил про кольцо. Сказала, что не помнит…
– Он купил семь браслетов, использовал четыре, остальные подкинул Белецкому. Получается, не собирался убивать семь человек?
– Получается. Какая разница? Он убил пять. Первой жертве просто повезло, он не врубился, что она живая. А потом набил руку, работал уже без осечек. Так и вижу: сидит мужик, планирует, вычисляет, переставляет фигурки…
– Он псих, Коля. Не может мужик, даже рогоносец, убивать чужих и незнакомых ему людей, чтобы достать любовника жены. Какое-то извращение. Заметь, не в состоянии аффекта, а не торопясь, методично выслеживал, а потом убивал. Так же хладнокровно убрал свидетелей. Он их ненавидел, этих женщин. Белецкого и его женщин. И жену свою он тоже ненавидел…
– Было за что, – заметил капитан. – Он бил ее. Маленькая, беленькая, девчонка девчонкой… Смотрит на меня и говорит: я убила своего мужа. Так спокойно говорит… На шее синяки, лицо разбито, в кухне два бутыля виски… И Житков лежит на полу, кровь уже запеклась. На пальце – перстень с сердоликом. Меня по голове так и тюкнуло! Принял три пули в живот. Она просидела на диване всю ночь… Ей оттуда было видно Житкова, как он лежит на полу. Сидела в пальто, в туфлях и смотрела на него, пока утром не пришла соседка… Боялась шевельнуться. Пистолет он ей подарил в день свадьбы, учил стрелять. Утром пришла соседка, и только тогда она очнулась и встала…
– Он бы убил ее в конце концов.
– Убил бы. Такие с виду спокойные – самые опасные: если приняли решение, идут до конца. Спрашиваю, почему пистолет оказался в сумочке? А она только смотрит и молчит. Где, спрашиваю, была в тот вечер? Снова молчит. Потом оказалось, что поджидала около банка Белецкого, хотела поговорить…
– С пушкой в сумочке? Она хотела его замочить.
– Похоже на то. Не смогла. Вот если бы он ударил ее… А может, любила. А мужа смогла. В его письменном столе нашли письма Варги. Три штуки. Этот сморчок, не получив деньги, стал угрожать и нарвался. Как мы и думали…
– Сколько он хотел?
– Сто тысяч зеленых.
Шибаев присвистнул.
– Как Житков его вычислил?
– Сумел как-то. Думаю, устроил засаду на точке, рассмотрел. Лично я так бы и сделал. Пошел следом… как-то так. Угнал машину и сбил. И что обидно, Санек, если бы после звонка твоей Эммы двадцать шестого марта стали искать машину, не было бы трупов. Он привез первую жертву на Чешскую на своей, не прятался. Там ночью пусто, жилых домов нет. Эмма описала машину, сообщила две цифры номера. Стажер за три дня вычислил машину Житкова. Почти вычислил – был уже на финишной прямой.
– Никто не стал бы искать машину, если не было трупа.
– Да я понимаю! А все равно, как подумаю, от каких мелочей зависит жизнь человека… – он махнул рукой.
Они помолчали.
– И какой в этом смысл? – спросил вдруг капитан. – Вот скажи мне, Санек, какой смысл? Федор Алексеев… ты его знаешь, подвел бы базу, разложил по полочкам, развел мутную философию… Ему все по жизни понятно. Ему и С