Я быстро его обнимаю и делаю шаг назад: хмурясь, замечаю, что его волосы редеют, у глаз появилось больше морщинок. Надо поухаживать за ним, когда будем дома. Я могу снова готовить и убирать.
Он сует руку во внутренний карман пиджака и достает другой конверт.
– Вот. Это тоже сегодня пришло.
– Спасибо. – Изучив маленький аккуратный почерк на нем, я тут же понимаю, от кого письмо, и в животе что-то скручивается. Засовываю конверт в карман пальто, чтобы открыть позже. Я не виделась с Джейком с того вечера у Дердл-Дор, когда он поцеловал меня, хотя он все же начал снова присылать открытки. Всего несколько за год: одна из Александрийского порта в Египте, одна из Дубая, одна с острова в Индийском океане. Каждый раз на них всего пара тусклых фраз о погоде и пожелания наилучшего. Прохладненько, честно говоря. Но я аккуратно складываю их вместе, перевязываю фиолетовой лентой и храню в верхнем ящике, чтобы легко можно было достать, если будет нужно.
На следующий день, спустя несколько часов после невпечатляющей церемонии вручения дипломов и впечатляющего количества слез и объятий во время прощаний с друзьями, мы с папой заходим в наш дом в Борнмуте. После вчерашнего ужина мы оба договорились лечь пораньше, учитывая то, что мы ожидаемо будем волноваться, и то, сколько коробок мы таскали, пока собирали меня домой. И все равно, несмотря на десять часов сна и легкую дорогу обратно, все было так наполнено событиями, что мы оба очень устали.
Поздоровавшись с восторженной Флер, за которой присматривал сосед, я тащусь наверх с коробкой под мышкой и мусорным пакетом в руке. Я сказала папе оставить все на потом и поставить чайник. Мне нужно побыть какое-то время одной. Распахнув дверь спальни ногой и уронив свои пожитки, я чувствую, как меня охватывает тревога. Хоть я и приезжала домой на выходные и даже на недели в перерывах между семестрами, от мысли, что я вернулась навсегда, я в ужасе. Не знаю почему. Я должна быть рада вернуться сюда, к папе, в дом, в котором росла с четырнадцати лет, в город, который так люблю. А вместо этого я чувствую себя подавленной, обессиленной.
Подойдя к окну, я отодвигаю занавеску и выглядываю в сад соседнего дома, потом в закрытый дворик другого. Мои плечи опускаются, когда я понимаю, что они совсем не изменились с тех пор, как я уехала в универ. Я раньше не замечала: это не казалось важным. Но сегодня кажется. Я вздыхаю, прижавшись лбом к стеклу. Наверно, раньше я знала, что рано или поздно сбегу отсюда. А теперь этого нет. Но почему мне нужно сбежать? От чего именно? Я не могу понять причину.
Встав на носочки, я вытягиваю шею, чтобы взглянуть на красную крышу дома Джейка – моего дома детства. У меня не получается: не тот угол. Я отхожу от окна, вытаскиваю руки из парки, вынимаю конверт и роняю куртку на ковер. Открытка жжет мне ребра с прошлой ночи, но Брайтон казался для нее неподходящим местом. Я поддеваю ногтем бумагу и вскрываю конверт.
Это открытка на выпускной. «Счастливого выпускного, всезнайка!» – черные буквы красуются на белой глянцевой поверхности, под надписью – картинка с ослом. Я невольно хихикаю, хотя хочу на него злиться за его бездушные послания. Открывая открытку, я гадаю, что он написал на этот раз. Не могу себе представить ничего, что тронет меня так же, как последнее прекрасное письмо; если это хоть вполовину так же хорошо, то этого уже достаточно. Правая часть открытки содержит пару простых фраз:
Молодец, я знал, что ты справишься.
(Тебе повезло, что ты не получила открытку «Ты чертов гений» – очень хотелось.)
Целую, Джейк
Левая же часть усыпана крошечными печатными буквами. Сделав глубокий вдох, я ложусь на подушки и начинаю читать. Вскоре мне кажется, что у Джейка и правда есть способность читать мои мысли.
Джонс!
Я знаю, что прошло много времени, но подумал, тебе нужно личное пространство. Я путешествовал по всему миру, плавал по морям. Я не могу много рассказывать о своей работе, но я видел потрясающие пейзажи и делал важные вещи, защищал людей.
Прошло уже больше двух лет, и, я думаю, пройдет еще какое-то время, прежде чем я тебя увижу; но, по крайней мере, теперь, когда я знаю, что ты дома, я могу представлять, как ты идешь по улице, или рисуешь в саду, или гуляешь где-то с друзьями.
Я знаю, что будет странно вернуться домой. Покажется, что ты не на своем месте и все не так, когда ты постоянно дома. Ты можешь подумать, что вернулась назад, туда, откуда начинала. Но не забывай, что ты другой человек теперь, а не вспыльчивая и убитая горем девушка, которая уехала в универ. Я видел перемены в тебе той ночью на пляже, хоть ты и была так расстроена, и я уверен, ты стала сильнее из-за всего, что пережила.
Когда я был в увольнительной в последний раз, мы поболтали с твоим отцом. Я до сих пор скучаю по Рэю и нашим перепискам, поэтому был рад поговорить с Генри, узнать, как дела у него и у тебя. Очевидно, что он гордится тем, как ты усердно работала, чего достигла, какой независимой стала. Он знает, что впереди тебя ждет светлое будущее. Так что не падай духом, не думай, что вернуться домой – это плохо. Представь, что это следующая глава твоей истории. Это не навсегда. Это переходный этап, чтобы ты узнала, чем хочешь заниматься, и нашла свой собственный путь. Однажды у тебя будет собственный дом, собственная семья, и твой отец тоже будет ее частью. А сейчас тебе нужно составить план и придерживаться его. Удачи тебе, что бы ты ни решила. Жду, когда мы сможем поговорить. Скорее всего, это случится в следующем году; я только что сделал запрос о перерыве на службе, чтобы шесть месяцев поработать в волонтерском проекте в Африке.
Я не знаю, злишься ли ты еще за то, что я пытался тебя поцеловать, но, если захочешь со мной пообщаться, пусть даже это будет просто эсэмэска, мой номер ниже. Я не должен был этого делать – как и сказал, момент был неподходящий, – но я не сильно об этом жалею. Может, однажды ты захочешь попробовать еще раз.
Целую, Джейк
Я дочитываю письмо, и дыхание перехватывает. Момент был неподходящий? Может, однажды я захочу его поцеловать еще раз? От этой мысли все внутри сжимается. В ту ночь на пляже поцелуй был неправильным по многим причинам. Рики, ребенок, мое горе… И с тех пор я просто злилась на него за это и за то, что предал мое доверие, и ни разу не задумалась: не будь всего этого, хотела бы я, чтобы он меня поцеловал?
Я не знаю. Это странная мысль – все равно что пытаться вставить кусочек пазла туда, куда он не подходит. Джейк – мальчишка с улицы, с которым я гуляла по парку, благодаря которому не вылетела из школы, который теперь, оказалось, еще и мужчина. Я признаю, что он красивый, а еще заботливый, сострадающий, прекрасный лидер, тот, на кого можно положиться, чувствительный и умный. Но еще он нахальный, чрезмерно опекает меня и контролирует, говорит мне что думает, даже когда я не хочу слышать его мнение, слишком прямо указывает на мои недостатки и иногда выпендривается.
А еще мне не нравится, что он видит меня насквозь, читает каждую мою мысль. Это нервирует. Мне нелегко быть уязвимой.
К тому же я не могу рисковать этой прерывистой дружбой, которая у нас уже есть. Я поняла, что ценю ее, хоть и старалась это раньше отрицать. Потому что я соскучилась по нему за последние два года. Соскучилась по тому, как мы вместе проводим время. До того как поцеловать меня на пляже, он был невероятно милым и поддерживал меня.
Мне больно, когда он уезжает, даже сейчас, когда мы вроде как дружим; я представить не могу, каково это – встречаться с парнем, который месяцами плавает по миру без всякой связи. Никогда не знать, вернется он или нет. Точно как с моей мамой. Нет, с таким я не смогу справиться. Это слишком.
Но ведь все это не очень актуально? Потому что «я не сильно об этом жалею» едва ли тянет на признание в любви. Может, я просто единственная девчонка, которая его оттолкнула. Его вызов. Я уверена, он не носит пояс верности, пока служит за границей. От этой мысли меня начинает подташнивать. Уверена, он находит себе девушку буквально в каждом порту. Представляя его, высокого, широкоплечего, в форме, которая так ему идет, я хмурюсь. И осколок раздражения пронзает мою кожу.
Как он смеет так делать? Как смеет заставлять меня думать об этом? Мне сейчас это не нужно – со мной так много всего происходит.
Поцеловать его? «У-уф! Это вряд ли, – бормочу я под нос, вбивая его номер в телефон. Я нажимаю «Отправить» прежде, чем успеваю это обдумать. Прежде, чем признаю, что веду себя неразумно, вредно и несправедливо.
Хардинг, спасибо за открытку, но следи за своей собственной жизнью, а не пытайся управлять моей. Джонс.
P.S. Нет, спасибо – это на предложение попробовать поцеловаться еще раз.
Раздражение побуждает меня броситься вниз по лестнице, притащить все вещи наверх и распаковать в жгучей вспышке разочарования и адреналина. Закончив, я сажусь и пишу список, а потом прикрепляю его к пробковой доске над туалетным столиком, чтобы видеть каждый день.
1. Найти работу.
2. Помочь папе с оплатой счетов.
3. Убирать, готовить и заботиться о папе.
4. Рисовать.
5. Увидеться с Эл и компанией.
Еще через несколько часов у меня начинает болеть запястье и жечь глаза, пока я, щурясь, смотрю на рисунок огня и пламени, который набрасываю угольным карандашом в блокноте. Затем сажусь, удовлетворенная: пальцы черные, голова пульсирует, но мое раздражение ушло – все эмоции вылились на бумагу.
Три недели спустя, истоптав все тротуары и так и не найдя работу по специальности, я соглашаюсь устроиться в канцелярскую компанию – заниматься координацией складских запасов. Еще я увиделась с Эл, Шелл и Хлои – оказывается, она – вот сюрприз-то! – встречается с Оуэном, другом Джейка, – и мы снова стали прежней дружной компанией. В какие-то моменты я чувствую себя повзрослевшей, но иногда мне кажется, что я никуда отсюда не уезжала.