Потянувшись к шкафу, я замираю, заметив синий джемпер Джейка на спинке стула, где он его забыл.
Но вместо того чтобы догнать его, по какой-то необъяснимой причине я просто готовлю еду для Флер. Потом, взбежав наверх в свободную комнату, беру кисточку из банки. От запаха мне моментально становится плохо, но я сдерживаюсь.
Включив верхний свет, делаю шаг назад и смотрю на фреску, над которой работаю, – на маслянистый голубой, зеленый, сиреневый тона и золотой, который я к ним добавила. Потом, опустив кисточку в полупрозрачную перламутровую белую краску от «Винзора и Ньютона», я делаю кожу русалки на пояснице чуть светлее. Опустив кисточку в перламутровый еще раз, я твердой рукой осторожно провожу крошечную линию на лице мальчика, прямо над верхней губой. Он тонет в море за скалистой аркой, но с ним все будет в порядке, потому что сверкающая русалка его спасет.
ЛЕЙЛАИюль 2013
Глядя на персиковое платье и туфли на платформе, я вздыхаю. Я терпеть не могу носить каблуки и уж тем более платья. Мой любимый наряд в последнее время – легинсы и футболка оверсайз, он годится только для работы в мастерской. Это лучшее, что я смогла наспех выбрать, когда рылась в гардеробе Элоизы сегодня утром: запасной ключ от ее квартиры лежит в моей сумке, как всегда.
Боже, я ненавижу такие мероприятия. Пока я оглядываю белый тент и миллион незнакомых лиц, меня охватывает паника: все внутри переворачивается, дыхание перехватывает. Поверить не могу, что поддалась террору Эдвина и пришла, но как владелец Дорсетской художественной галереи и мой босс он настаивал, чтобы я была здесь исключительно для пиара. Галерее нужна реклама, и нам необходимо привлечь других клиентов – элитных, с кучей денег, а не пенсионеров на ежегодном летнем отдыхе у моря. Из-за того что Эдвин вылетел на аукцион на юг Франции сегодня утром, а я его единственный сотрудник (секретарша, администратор, работник на все руки, Пятница при Робинзоне, утешитель всех художников с ущемленным эго), никого кроме меня он вызвать не мог.
Вчера вечером он устроил мне засаду после закрытия, неожиданно сунув VIP-билет во влажную ладонь. Тот, который он, по его словам, «похитил у спонсора». Сказал, что могло быть и хуже, и что билет на двоих, так что я смогу кого-нибудь привести. Единственная проблема в том, что Эл на этих выходных на Майорке, на девичнике своей коллеги-учителя, а Итан уехал по работе. Впрочем, даже когда он здесь, я чувствую, что он от меня отдаляется. Папа заканчивает большой заказ, Хлои с Оуэном уехали на выходные, чтобы без помех заниматься сексом, а Шелл сегодня работает, потому что она профессиональный флорист и специализируется на свадебных букетах, а сейчас как раз сезон.
Смирившись с тем, что мне придется посетить это напыщенное, шумное, ужасное мероприятие, а всякая надежда на «плюс один» рухнула, я решила постучать в дверь Джейка, так как заметила его, когда возвращалась с работы домой. Я уверена, у него есть причины, почему он сразу не пришел увидеться. Джек открыл, и мне стало немного неловко, особенно учитывая, что я периодически носила его свитер и вдыхала его запах каждый раз, как получала открытки. Может, это странно, но меня это успокаивает.
Я сомневалась, звать ли его сегодня со мной. Да, мы теперь друзья, но он все равно заставляет меня нервничать и чувствовать себя неловко. Мне это не нравится, а еще не нравится то, что я чувствую, когда о нем думаю. Что ощутила, когда он коснулся моего шрама на спине в Рождество. И то, как он меня подбадривает, даже дразня, и справляется с этим лучше, чем большинство парней, с которыми я встречалась.
И все равно, если делать выбор между походом в одиночку и в его компании, если отбросить все неловкости, я знаю, что выберу. К моему облегчению, он с готовностью соглашается, улыбается и говорит, что встретит меня там, потому что на утро у него были другие планы. Я прикусываю язык, чтобы не спросить, не горячее ли свидание было в планах. Это не мое дело: он просто друг.
Вздохнув, я изучаю помещение. Все одеты дорого и элегантно: женщины – в дорогих сарафанах, мужчины – в рубашках и брюках. Надеюсь, Джейк наденет что-нибудь не слишком повседневное.
– Во что это ты одета? – звучит насмешливый голос позади меня.
Развернувшись, я неодобрительно фыркаю в его сторону, щеки горят. Стоило о нем подумать, и он появился.
– Спасибо большое. Могу спросить то же самое.
Но хоть Джейк и одет не так, как большинство мужчин, он хорошо выглядит в светло-голубых джинсах и темно-синем поло от Ральфа Лорена, обтянувшее его широкую грудь. Солнечные очки висят между пуговицами V-образного выреза, и если бы я не знала, что он просто парень с моей улицы, то решила бы, что он тут свой. Майка идет к его широким плечам и оттеняет глаза. На долю секунды пальцы начинают зудеть от желания нарисовать его. Я подавляю это чувство, когда несколько женщин кидают на него восхищенные взгляды.
Он усмехается.
– Расслабься! Я просто хотел сказать, что не помню, чтобы видел тебя в платье.
– Ну спасибо за наблюдательность: когда нужно было, я всегда надевала платье. – Ложь. Даже на бал в шестом классе я отказалась сделать это. Обтягивающий черный кружевной топ, который заканчивался как раз над пупком, и такая же черная юбка в пол до сих пор висят в глубине шкафа. Папа сказал, у меня такой вид, словно я собралась на похороны, но Эл уверила, что я выгляжу потрясающе, особенно с моими контрастными серебристыми волосами с розовыми кончиками. Я думаю, мама всегда носила платья. Каждый день новое. Я прогоняю эти мысли, когда Джейк смотрит на меня.
– Я ж не говорю, что ты плохо выглядишь, – бормочет он. – Тебе идет этот фасон, просто ты такая бледная… особенно с твоими светлыми волосами и серыми глазами. Персиковый делает тебя выцветшей. Тебе нужны цвета поярче.
– С каких пор ты стал экспертом в женской моде и начал носить дизайнерские шмотки? – говорю я язвительно, сама не понимая зачем. – Ты у нас теперь выбился в люди?
Глаза Джейка вспыхивают, а гости вокруг оборачиваются на мой повышенный тон, и я понимаю, что зашла слишком далеко. Это было грубо.
– Извини, – я понижаю голос, – я не хотела, чтобы это так прозвучало. Я нервничаю.
– Я знаю. – Пожав плечами в ответ на мою угрюмость, он разворачивается и берет бокал шампанского с подноса проходящей мимо брюнетки в короткой черной юбке и белой блузке. Она улыбается и хлопает ресницами. Он отвечает вежливой улыбкой, потом поворачивается и протягивает бокал мне. Я замечаю, как она уходит, вильнув бедрами, но он смотрит только на меня.
– Здесь душно, – говорит Джейк, указывая на шампанское. – Поможет тебе освежиться. И, к слову о твоем вопросе, девушка моего приятеля – стилист, и каждый раз, когда мы видимся, она рассказывает о сочетаниях цветов. Что до дизайнерских шмоток, то, когда проводишь большую часть жизни в море, у тебя мало возможностей тратить деньги, так что все в порядке. Могу себе позволить красивые вещи. Спасибо, что заметила, – заканчивает он сухо. – Кстати, о вещах: я случайно не оставил у тебя свой синий джемпер, когда заходил на Рождество?
– Не думаю, – моя шея горит, пока я пью шампанское, избегая его взгляда.
– Ладно, значит, потерял где-то, – задумчиво говорит он. – Так что, – он поворачивается и показывает рукой на группки людей, которые болтают и чокаются, – приступим? Я думал, ты должна ходить кругами и рассказывать людям про галерею. Давай покончим с этим и отдохнем. Такой хороший день.
Я вскидываю подбородок.
– Я здесь не для того, чтобы отдыхать, а чтобы работать.
– Расслабься, – говорит он со смешком, – ты можешь делать то и другое. К тому же, – он наклоняется, и я чувствую слабый запах его лосьона после бритья, – сегодня солнечно и подают алкоголь. Через час-два никто уже не сможет разговаривать. Все будут слишком пьяны. Потом начнется поло, и всем будет наплевать на разговоры о делах.
– Джейк, – хихикаю я, – прекрати! – А две девушки рядом согласно кивают.
Он поднимает брови, глядя на них.
– Дамы, – Джейк подтягивает меня за талию поближе и поворачивает к ним лицом, – это моя подруга Лейла; она управляет лучшей галерей в Борнмуте, – импровизирует он. – Вы любите искусство?
Он одаряет их широкой улыбкой, на щеке появляется ямочка. Обе девушки смотрят на него не отводя глаз, и я могу поклясться, что слышала вздох. Что-то вспыхивает у меня внутри. Кажется, он может быть вполне себе очаровашкой, когда нужно. Я отгоняю эту мысль. Это Джейк. Отбрасываю это странное ощущение, которое возникло на прошлогоднем концерте, когда он посадил меня себе на плечи. Гоню прочь мысли о его пальцах на моих коленях тогда и о его руке, которая сейчас крепко держит меня.
Я вылавливаю визитки из сумки и протягиваю их трясущимися руками. Одна из девушек, миниатюрная блондинка в розовом шифоновом платье без бретелей, делает гримасу, заметив мой браслет.
– Ой, только посмотрите на этот браслет, какой милый. Где вы его отыскали?
Судя по интонации, нет сомнений, что он недостаточно хорош, потому что не дизайнерский. И я чувствую, что тоже недостаточно хороша.
– Это семейная реликвия, – мягко говорит Джейк. – И однажды будет стоить целое состояние, правда, Лейла?
Я резко киваю. Он старается помочь, но его замечание почти так же неприятно, как ее, и он так редко называет меня по имени, что это сбивает с толку; непривычно слышать это из его уст. Браслет уже стоит целое состояние, он дороже, чем все бриллианты и драгоценности в мире. Это часть меня, это то, кто я есть, карта всей моей жизни. Моя единственная связь с матерью, которой нет со мной, если не считать ее ДНК.
Наклонившись, он шепчет в ухо:
– Милый отпускной шарм, кстати. Мне нравятся эти маленькие пальмы на фоне заката.
Шарм прислали несколько недель назад, через два дня после того, как я вернулась с Корфу, где отдыхала с девчонками. Это была неделя солнца, смеха, общих воспоминаний и вина, и было грустно возвращаться домой. И то, что я совсем не скучала по Итану, говорит о многом.