Coldplay, однако ты не сам мне его купил. Но ты говоришь про шарм с морем и голубым камнем. – Держась за запястье, она поворачивает браслет и вопросительно смотрит на шарм. Он впервые видит, чтобы она так грубо обращалась с браслетом. – Его прислали так же, как остальные, – говорит она дрожащим голосом, – в конверте с напечатанным адресом, с буквой Л.
Джейк не знает, что сделать, что сказать. Он проводит ладонями по лицу и трясет головой, чтобы развеять туман в голове. Дерьмо. Не сейчас, не вот так.
– Скажи мне, – требует она прерывистым голосом, – прямо сейчас. Даже не вздумай мне врать.
– Я не буду, – говорит он. – Не стал бы. Я всегда собирался тебе сказать, но не мог найти правильный способ, правильное время. Я пытался несколько раз, когда мы были младше.
– Сказать мне что? – Она начинает дрожать, зубы стучат, хотя сейчас лето и в комнате тепло. Джейк понимает, что будет, по выражению ее лица.
Он прокашливается и смотрит ей прямо в глаза. Она заслуживает правды.
– Это я купил все шармы и отправил их тебе, Лейла. Не считая сердечка, которое уже было на мамином браслете.
– Ни один из них не был от нее? – Она не двигается. – Она ничего не отправляла?
– Нет. Мне жаль. – Он поднимается с кровати, чтобы подойти к ней, но она останавливает его предупреждающим взглядом.
– Все это время я думала, что она обо мне вспоминает, что она нашла способ узнавать, что происходит в моей жизни, и старалась показать это шармами. Как маленькими сообщениями, – она говорит это сухими губами, голос повышается. – Я думала, она любит меня. Что она не забыла меня. – Потом она оживает, снова поднимает руку и смотрит на браслет как на какой-то незнакомый предмет, а не любимое украшение, с которым она не расстается. – Не-е-ет, – взвывает она и обрушивается на пол. Срываясь на громкие рыдания, она обнимает себя руками.
Джейк в ужасе смотрит на нее. Спрыгнув с кровати, пытается обнять ее, но она в ярости вырывается.
– Отвали! Не трогай меня! – кричит она. – Ты меня обманул! Все это время я думала, что это она, что мы с ней связаны. – Она поднимается на ноги, подлетает к одежде и натягивает ее, засовывает трусики в карман и надевает топ без лифчика. – Но мы не были. Это была не она. – По ее лицу текут слезы. – Это был всего лишь ты. Как ты мог меня так предать, ты же знал, как много для меня это значило? Что это было – какой-то извращенный способ со мной сблизиться?
– Что? – Оглядевшись, он хватает боксеры и натягивает на себя. – Нет! Как ты можешь так говорить? Ты превращаешь то, что я сделал из любви к тебе, во что-то ужасное.
Но она выглядит опустошенной, и он видит, что она не слушает.
– Я всегда заботился о тебе, и когда я начал их присылать, то просто хотел тебя порадовать, – объясняет он. – Я видел, как тебе нравится браслет, и хотел его заполнить. Хотел отблагодарить. За то, что дала надежду и помогла мне. – Она отступает к двери, и он идет за ней, понимая, что теряет ее. – Потом, когда мы повзрослели, он стал важнее, но, когда ты сказала о том, что шармы тебе присылает мама, я не захотел тебя расстраивать. Я знал, что это разобьет тебе сердце. Было слишком поздно что-то говорить. Поэтому я подумал, что будет лучше, если…
– Если я буду верить, что она думала обо мне все эти годы, хотя так и не потрудилась вернуться? – всхлипывает она. – Ты не должен был давать мне ложных надежд!
Протянув руку за спину, она поворачивает ручку, распахивает дверь и выбегает из комнаты.
Ошарашенный Джейк бежит за ней, слетает по лестнице, собираясь заставить ее выслушать все, что он хочет сказать. Она должна понять, что он делал и зачем.
Она засовывает ноги в туфли и тянется к замку входной двери.
– Лейла. – Он старается оставаться спокойным, вспоминая годы тренировок по замедлению дыхания и сердцебиения. Это сложно, когда она рядом, – его эмоции всегда берут верх. – Подожди. Ты должна мне поверить. Я просто хотел сделать что-то хорошее. К тому же разве не лучше иметь хоть какую-то надежду, чем вообще никакой?
– Нет, Джейк, не лучше. – Она морщится, слезы текут по покрасневшим щекам. – Не тогда, когда у тебя ноль шансов, что мечта когда-нибудь сбудется. – Она открывает дверь. – К тому же все это была не просто помощь, правда? Ты признал, что сделал это для себя, чтобы отблагодарить меня. И не пытайся отрицать, что у тебя не было скрытых мотивов, что ты никогда не представлял, как рассказываешь мне про шармы и я кидаюсь тебе в объятия с криками о том, как это романтично.
Джейк поморщился и открыл рот, чтобы запротестовать, но не смог. Он всего лишь человек. Он думал об этом, и все эти годы в море его успокаивала мысль о том, что она носит браслет, что они связаны. И все же…
– Все было не так, я клянусь.
– Я не хочу это слушать. – Она выскакивает из дверного проема на залитую солнцем дорожку. Когда Лейла поворачивает к нему лицо, солнце падает на ее серебристые светлые волосы, словно поджигая их. Сейчас, когда она ускользает из его рук, она прекрасна как никогда.
– Подожди, – он идет за ней на улицу, не беспокоясь о том, что все соседи увидят его в трусах. – Извини, Лейла. Я никогда не хотел сделать тебе больно.
– Для тебя я Джонс. А вообще неважно, – отрезает она. – Слишком поздно. – Она делает паузу, потому что у нее перехватывает дыхание; глаза пылают яростью. – Прощай, Хардинг.
С этими словами она разворачивается и убегает. Джейк смотрит ей вслед, зная, что она слишком рассержена и шокирована, чтобы разговаривать. Он в ужасе, что после волшебного часа вместе в постели он может больше никогда ее не обнять.
Дни тянутся. Он скучает по ней, но знает, что совершил ошибку, что нужно было раньше ей рассказать, не дать всему затянуться, но также знает, что еще слишком рано к ней идти. И считает, что она тоже неправа – он устал каждый раз делать первый шаг. Он любит ее, но ей нужно повзрослеть. Да, он расстроил ее, и если бы мог все изменить и рассказать ей, когда они были подростками, то рассказал бы. Но она повела себя так, словно он кого-то убил или вырвал ей сердце. Хотя в ее глазах, возможно, так и было. И все же на этот раз, наверно, лучше, если она придет к нему сама. Но Джейк боится, что ждать придется вечность.
Он с головой уходит в учебу, часами потея над учебниками, изучая материалы, собирая портфолио для экзаменов.
Проходит неделя, но Лейла не появляется. На второй неделе, когда он выходит на утреннюю пробежку, она проезжает мимо на работу. Она точно его узнала, потому что решительно смотрит в другую сторону. Он вздыхает, начиная терять надежду. Может, его гордость только мешает? Может, он должен пойти и снова извиниться?
Но этой же ночью он слышит что-то в саду. Когда он подбегает к двери, там стоит его мама и непонимающими глазами смотрит на кучку темной ткани на пороге. Наклонившись, она поднимает ее и отряхивает. Его темно-синий джемпер, тот, что он не мог найти с того самого Рождества полтора года назад.
– Твой? – сухо спрашивает она, поднимая бровь.
С тех пор как она осталась одна, без тени мужа, давлеющего над ее головой, та кроткая женщина, какой она когда-то была, исчезла. На ее месте теперь та, которая смотрит в глаза, когда говорит с тобой. Та, что заново открыла жизнь. И что бы ни произошло между ним и Лейлой, он всегда будет благодарен ей за подарок, который она сделала его маме. Тот, что у него сделать не получилось. Свобода. Джейк иногда думает о том, где его отец и чем он занят, но сомневается, что тот вернется, и этого достаточно.
– Да, это мой. – Взяв джемпер, он чувствует, как воздух наполняется ароматом клубники, и улыбается. Наверно, он должен переживать, что Лейла вернула его, словно она сжигает мосты. Но вместо этого думает о том, что она хранила его восемнадцать месяцев, хоть прошлым летом и отрицала, что он у нее. Еще он думает, что она могла снять все шармы с браслета и вернуть их тоже, но не стала. По крайней мере, пока что. Он хмурится.
– Что мне делать, мам? – Он рассказал ей, что они переспали, как он сглупил и они поругались. Как отреагировала Лейла.
Закрыв дверь, мама указывает подбородком на кухню. Он идет за ней по коридору. На кухне она открывает холодильник и достает две длинные бутылки пива. Открыв обе, протягивает одну ему.
– Ну, сначала нужно выпить.
– А потом что?
– А потом напомнить себе, что у тебя доброе сердце, а она рано или поздно успокоится. Да, ты признался не очень удачным способом и слишком поздно, но ты не хотел ничего плохого. Боже, через что ты только не прошел с этой девочкой, – она качает головой с тревожным лицом. – Ты всегда такой терпеливый с ней. Когда я думаю обо всем, что ты для нее сделал…
– Она для меня тоже много сделала, – перебивает он. – В том числе помогла тебе… И это она нарисовала все те волшебные двери в моей комнате, пока отец… пока он их не закрасил. Суть в том, что…
– Суть в том, что ты ее любишь. – Его мама улыбается.
– Ага, – он проводит рукой по волосам. – Это оно. Она – та самая, единственная.
– Тогда тебе придется потерпеть. Хотя, может, не помешает еще раз извиниться.
Он колеблется.
– Мне кажется, я должен сделать что-то грандиозное.
– Нет. Не нужно широких жестов. Лучшее, что ты можешь, – это быть честным. Просто поговори с ней. И все. Но дай ей еще немного времени. Она сейчас расстроена из-за мамы, но я уверена, что она придет.
Проходит еще одна напряженная неделя, и Джейк решает, что пора. После эпизода с джемпером ничего больше не произошло, и он очень хочет увидеть ее, даже если она снова будет кричать на него. Он очень нервничает, когда стучит в дверь. Она открывается, на пороге стоит ее отец.
– Привет, Генри. А Джонс, в смысле Лейла, дома? – Он чувствует себя ребенком, который спрашивает, выйдет ли погулять его подружка. Мужчина с сочувствием смотрит на Джейка.
– Дома… но я не уверен, что она тебя примет. Она успокоилась, но я не думаю, что уже готова поговорить.