DC, а не Marvel; любит и ромкомы, и экшены; его любимое время – рассвет, самое преддверие нового дня; он поет в ду́ше, хотя отрицает это; он много читает – самые разные жанры; он фыркает от смеха, когда смотрит Джо Лайсетта, и обнимает меня каждую ночь, что мы проводим вместе. Он дарит мне цветы или заваривает чай, когда я расстроена, и каждый раз, когда начинает расспрашивать о том, что случилось, когда мне было тринадцать, а я отказываюсь отвечать, он понимает мое нежелание.
Почему мне понадобилось столько времени, чтобы понять, какой он потрясающий? Он заслуживает каждую крупицу счастья, какую я только могу привнести в его жизнь. Поэтому я надеюсь, что ему понравится подарок на День святого Валентина, который я готовлю. Я улыбаюсь сама себе.
– Земля вызывает Лейлу. – Он машет рукой перед моим лицом и целует в кончик носа. – Я не знаю, чему ты улыбаешься, но мне пора в душ. Если скоро не выйду, то не успею на первую лекцию. Слава богу, она начинается в десять.
Он каждую неделю ездит в Плимут на курсы по эрготерапии, три дня живет у одной семьи неподалеку от кампуса, а потом снова возвращается ко мне. Не так уж и плохо, учитывая, что это всего на год и почти половина уже позади. Поначалу меня это беспокоило из-за моих детских страхов – я боялась, что он, как моя мама, уйдет и не вернется, но когда он только начал уезжать, то звонил мне каждую ночь, чтобы меня успокоить. Через какое-то время я сказала, что он может просто писать сообщения и что я в порядке. Видимо, я наконец учусь прорабатывать свои проблемы, а не избегать их.
– Ты не можешь подождать еще десять минут? Иди в кровать, – хлопая ресницами, я скидываю плед с талии и разбрасываю длинные волосы по груди. Я чувствую себя так комфортно в своем теле, как никогда раньше.
Его глаза загораются, но он делает шаг назад.
– Перестань! Мне нельзя опаздывать. Тебе тоже скоро вставать. И тоже нельзя опаздывать.
– Хорошо, Джейк. – Я не сказала ему, что взяла выходной, чтобы рисовать. Я все еще работаю в галерее, но Эдвин почти отошел от дел и уже одной ногой на пенсии, так что я там теперь за главную. Я абсолютно довольна этим, и хоть я и не зарабатываю пока достаточно денег на своих картинах, чтобы перейти на неполный день – что и является конечной целью, – я не стремлюсь к этому прямо сейчас. Мне удалось убедить своего босса обновить обстановку и установить кондиционер, и бизнес уже пошел лучше.
Джейк хватает сумку в углу.
– Я оденусь в ванной, а потом уеду. Попрощайся с папой за меня. Скажи ему, что он святой.
– Скажу. – Я откидываю голову для поцелуя и говорю «пока», и он вылетает за дверь.
Мы обычно проводим время здесь, у меня дома, когда Джейк в городе. Иногда мы и у него остаемся, но Мэгги начала встречаться, так что мы решили дать ей немного пространства. К сожалению, нет никаких признаков, что мой папа занялся тем же. Мы с Джейком без слов понимаем, что вечно так продолжаться не может. К тому же почти уже в двадцать пять мне действительно пора подумать о переезде. Но что будет делать папа без меня и Флер? Не хочу оставлять его одного.
Однако мысль о том, что у нас с Джейком и Флер будет общий дом, все еще пугает и будоражит меня одновременно.
– Счастливой годовщины, – пропеваю я, – и обнимаю Джейка.
– И тебе, – он тоже обнимает меня и чуть отклоняется. – Спасибо за такой чудесный день.
– Пожалуйста. – Мы провели день в Научном центре Винчестера, как дети играя в эксперименты и интерактивные игры, а потом сидели в темном планетарии и смотрели фильм, который нес нас сквозь вселенную 3D. Держась за руки, мы ахали и любовались видами над нами. Когда мы вышли, нам понадобилось время, чтобы заново сориентироваться и вернуться на Землю.
– Ты уверена, что не хочешь пойти в какой-нибудь приличный ресторан? – Обеспокоенно спрашивает мой парень. Джейк – мой парень! Это все еще кажется нереальным.
– Нет, здесь идеально. – Мэгги уехала с ночевкой в компании одиноких друзей, которые решили отдохнуть от романтической возни. Она пытается, но пока не нашла своего человека. – К тому же у меня есть эти роскошные цветы, которыми можно любоваться за ужином. – Я указываю на букет пышных красных роз, что Джейк подарил мне. Он сказал, что знает, как это консервативно и, может, немного пошло, но они такие же яркие, как и я. Какой же он милый!
Он накрыл на стол как полагается: скатерть, салфетки, свечи, фужеры и серебристое ведерко со льдом и бутылкой просекко. Расставил по всей комнате свечи.
– Это очень мило, – говорю я, – спасибо. Так, а ужин уже готов? – поддразниваю я. – Или придется звонить заказывать доставку китайской еды?
– Нахалка! – Он исчезает на кухне.
Позже, после восхитительного ужина из курицы под пармезаном, картофельной запеканки с зелеными овощами и десерта в виде клубничного бисквита, он по скатерти подвигает ко мне коробочку.
– Счастливой годовщины! Я знаю, что это немного предсказуемо, – он пальцем потирает шрам над губой, и я тут же хочу его поцеловать, – но это в моем стиле. И это мы.
– Это правда. – Взяв коробочку, я ахаю, когда открываю. – О, как красиво! Спасибо тебе. – Внутри спрятался крошечный шарм в виде сердца с филигранной отделкой и бриллиантовым сердечком посередине. – Мне нравится.
– Хорошо. – Не дождавшись, пока я попрошу, он вытаскивает его из коробочки и прицепляет к браслету. – Я знаю, что у тебя есть другие сердечки – одно от мамы и одно с якорем и крестом, но я просто хотел подарить тебе то, которое будет символизировать нашу любовь.
– Ты и правда сентиментальный. – Я трясу рукой, и браслет приятно звенит. – Вау, их теперь так много!
– И все равно еще куча звеньев пусты, – говорит он. – Быстрее бы закончить учебу, чтобы найти свою первую работу в эрготерапии и продолжить их тебе дарить.
– Не спеши, – отвечаю я. – К тому же я тут подумала: может, как-нибудь купить один самой? Отметить какое-то достижение или что-то вроде этого. Может, когда буду зарабатывать на картинах достаточно, чтобы отказаться от обычной работы. Я современная женщина, так что вполне способна покупать себе украшения самостоятельно.
– Конечно, способна, – говорит он, сверкая глазами, – но одно украшение тебе запрещено покупать себе самой.
– Какое?
Он не отвечает, просто берет мою левую руку и гладит безымянный палец.
Я сглатываю. Это слишком быстро…
– Не волнуйся. Я не делаю предложение, – говорит он в ответ на мое выражение лица. – Просто говорю о том, что нас ждет в будущем.
– Давай решать проблемы по мере их поступления. – Я вскакиваю, улыбаясь слишком радостно. – А теперь время отдать тебе твой подарок. Сиди здесь.
Минуту спустя я возвращаюсь на кухню с огромным холстом под мышкой. Установив его на стуле, я расправляю ткань, которая его закрывает.
– Готов?
– Не могу дождаться. – Он торжественно смотрит, как я стягиваю материю, открывая картину.
Он молчит так долго, что я начинаю нервничать.
– Это твой любимый морской порт, да? Александрия в Египте? – Я закусываю губу. – Я ошиблась? – Последние две недели я провела множество часов за кропотливой работой: шея и спина болели днями, а левая рука превратилась в клешню из-за того, что долго держала кисточку. – Ты на прошлое Рождество называл все звезды на татуировке. Я подумала, ты сказал…
– Нет. Все правильно. Я просто… поражен. – Встав на ноги, он подходит к картине, чтобы получше рассмотреть. Оглядывает белые здания, шпили и множество окон. – Все так подробно. Ты потрясающе запечатлела его историю. Это один из самых древних портов мира. – Он поднимает на меня глаза. – Ты обычно рисуешь маслом, но это акварель.
– Я решила попробовать что-то новое.
– Такое чувство, словно я нахожусь там. Это невероятно, Джонс, спасибо тебе. Я повешу ее в своей комнате напротив кровати, чтобы смотреть на нее перед сном и по утрам.
– О-о-о, – я краснею, – не за что.
Он обнимает меня.
– Есть за что. Ты на это кучу времени потратила. И умудрилась держать от меня втайне. Спасибо. Я люблю тебя.
– Я… я люблю тебя, – заикаюсь я, мне все еще сложно произносить эти слова с той же легкостью, с какой их говорит он. А после его слов о предложении, от которых у меня все сжимается внутри, это еще сложнее.
Начинается март, и эти его слова все еще не дают мне покоя. Когда я представляю будущее с Джейком, то чувствую не только счастье, но и тревогу, которая узлом скручивает живот. Что, если я не создана для такой жизни? Для дома, белого забора, брака и семьи? Что, если я похожа на маму? Что, если сломаюсь под давлением и сбегу?
Если раньше я была спокойна и счастлива рядом с Джейком, то теперь мне кажется, что я живу в долг, дрожа от предчувствия. Нехорошего.
Мое вдохновение исчезает, и, как бы я ни пыталась, сколько бы раз ни стояла перед чистым листом, я не могу начать рисовать. Ничего не приходит. Я в замешательстве и расстройстве.
– Что с тобой? – спрашивает Джейк как-то вечером, когда мы вытираем посуду после ужина.
– Ничего.
– Почему ты такая раздражительная?
– Прошу прощения? – Я делаю шаг назад, упирая руки в бока. Он склоняет голову.
– Тебя что-то беспокоит. В чем дело, Джонс? Ты можешь мне рассказать? Сопротивление бесполезно.
– Ты правда будешь цитировать мне «Стартрек»?
– Стоило попытаться, нет? – На щеке мелькает ямочка.
Я рычу и кидаю в него кухонное полотенце.
– Ты меня бесишь.
– Это мой талант, – шутит он, – а теперь перестань избегать вопросов. Что случилось?
Я вздыхаю.
– Я не могу рисовать.
– Почему? – Он подходит, сжимает мои руки.
– Не знаю.
– Что тебя сдерживает?
– Не знаю! – Я отстраняюсь и начинаю ходить по кухне, морщась на отвратительные темные шкафы. Почему мы, черт возьми, не выбросили их и не поставили новые? Они такие старомодные.
– Тогда тебе нужно немного времени и пространства, чтобы с этим разобраться, – понимающим тоном говорит он. – Как насчет поездки в Лулворт-Коув к Дердл-Дор завтра?