Я так рада, что перестала избегать своих чувств к Джейку, своего страха потерять его дружбу.
Последние три года были невероятными. У нас теперь есть дом, совместная жизнь, и когда я смотрю на него, то чувствую счастье и спокойствие. Он все еще мой друг, но вместе с тем он значит для меня гораздо больше, особенно после всего, что мы вместе пережили. Он делает меня лучше.
Он любовь всей моей жизни.
Это действительно так – жизнь никогда не бывает такой, как ты планируешь. Она может застать тебя врасплох и завести в самые неожиданные места.
Сегодняшний день пока просто чудесен. Я несколько часов езжу по подсказкам Джейка по всей округе, вспоминая, как выглядит Дорсет, от продутых ветрами пляжей до полей и лесов.
Я почувствовала, что подсказки заканчиваются, когда последняя привела меня ко второму любимому месту в мире. Приехав в Лулворт-Коув после тяжкого часа езды от Уэст-Бэй по летним пробкам, я решила пройтись к пляжу в конце дороги, прежде чем искать следующую подсказку.
Сейчас я стою здесь, наслаждаясь захватывающим видом, и невольно улыбаюсь при мысли, что Джейк называет это моим «местом спокойствия». Бухта, изогнутая как подкова, с одной стороны усыпана арками, а с другой – высокими зелеными холмами с меловыми скалами. Люди выгуливают собак на побережье или едят мороженое. Сложно поверить, что здесь снимали «Войну миров Z», замаскировав место под Новую Шотландию.
Некоторые из дорсетских пляжей напоминают мне северное побережье Франции и свадьбу Хлои и Оуэна на озере в Анси. Как это было красиво, но напряженно, и как это дало старт нашим отношениям с Джейком. Улыбаясь, я играю с французским шармом, чувствуя бесконечную благодарность за то, как долго и терпеливо меня ждал Джейк.
Подняв руку, смотрю на свой серебряный браслет. Он теперь мой и Джейка, наш общий. Мысль о том, сколько бесценных воспоминаний нам предстоит и сколько шармов он мне подарит, чтобы их отметить, вызывает у меня слезы счастья и ком в горле.
Я хмурюсь, замечая, что застежка зацепилась за рукав. Пока я пытаюсь ее отцепить от нитки на кофте, у меня звонит телефон. Достав его из кармана, я отвечаю, сунув его между плечом и ухом и разбираясь с браслетом.
Незнакомый женский голос спрашивает мисс Джонс и засыпает меня вопросами, пока я наконец не высвобождаю браслет. Мой отвлеченный мозг, занятый двумя делами одновременно, наконец фокусируется на собеседнике на том конце провода, когда браслет расстегивается. Я хватаю телефон внезапно освободившейся рукой.
– Что вы сказали? – шепчу я в оцепенении.
Когда она отвечает, я разворачиваюсь и несусь к машине, раскидывая гальку вокруг.
ДЖЕЙК31 августа 2017
Руки Джейка сжимают руль, пока серебристый «хёндай» едет по М3, въезжая в пробки и выезжая из них.
Собеседование на должность эрготерапевта в больнице Саутгемптона прошло хорошо, и после быстрого обеда он поехал обратно на юг, чтобы найти Лейлу. Но он не учел масштабы пробок после летних каникул.
У него в багажнике холодильник, полный ее любимой еды, и бутылка шампанского. Она порадуется. А еще больше, надеется он, порадуется тому, что последует после. Хотя какая-то его часть беспокоится, что ей захочется сбежать, особенно после их спора о детях прошлой ночью.
Он понимает, почему она переживает, и почему еще не готова, понимает, что она переживает о том, какой матерью она станет с тем багажом, что оставила ей ее собственная. В любом случае они разберутся с этим вместе. Как всегда разбирались. Он не для того столько лет ее любил, чтобы все взять и перечеркнуть.
Джейк давит на газ и замечает, что впереди, на соседней полосе, появляется свободное место, и не подозревает о перегруженной фуре с тремя автомобилями позади.
Он просто хочет вернуться к женщине, которую любит. К девочке с браслетом с шармами, со звездами в глазах. Девочке, которая всегда привносила в его жизнь волшебство и чудеса.
ЛЕЙЛА31 августа 2017
С визгом затормозив на автостоянке больницы Саутгемптона, я вылетаю из своего фиата, не в состоянии думать об оплате за парковку или о чем-либо еще, кроме Джейка. Я даже не понимаю, как сюда добралась, не могу вспомнить, как ехала. С ним все должно быть хорошо.
Подлетев к стойке администратора, я тут же задаю вопрос женщине:
– Где находится реанимация?
Я тяжело дышу, трясусь, потею, ко лбу прилипли волосы. Она ласково улыбается и спокойным голосом объясняет мне дорогу.
– Вы в по… – начинает она спрашивать, но меня уже нет – я несусь по коридорам и лестницам на ватных ногах, заставляя их ускоряться.
Подбежав к тяжелым дверям, я с силой их толкаю, рассчитывая прорваться внутрь. Но они заперты, и меня отбрасывает назад – я почти падаю. Я смотрю через крошечное стеклянное окошко, стучу в дверь, и дыхание перехватывает, когда ко мне подходит медсестра, держа палец у губ.
Она еще только открывает дверь, а я уже стараюсь протиснуться внутрь.
– Я к Джейку Хардингу, – вырывается у меня в спешке, слова сливаются друг с другом. – Где он?
Но прежде чем медсестра успевает открыть рот, я замечаю Мэгги за ее плечом. Глаза красные и опухшие, морщинки на лице превратились в борозды; она выглядит лет на двадцать старше, чем в последний раз, когда я ее видела.
Я бегу к ней, вцепляюсь в ее руку.
– Где он? Что случилось?
Но ей даже не нужно ничего говорить. Я вижу ответ в ее глазах. Но она все равно произносит слова, которые преследуют меня тысячи дней и ночей.
– Его больше нет, Лейла. Джейка нет.
– Нет! – взвываю я, обрушиваясь ей в ноги. – Нет!
Мое сердце разбивается на куски; смысла в жизни больше нет. Всхлипывая, я падаю в темноту, пока Мэгги несвязно что-то говорит об аварии, о том, как все произошло быстро и он умер на месте, несмотря на людей, которые пытались его спасти. Кто-то плачет и кричит, кому-то говорят успокоиться, а твердые руки поднимают меня с пола. Но я не могу издавать эти кошмарные звуки; не может быть, что это меня несут к ближайшей кровати.
Потому что я мертва. Я не могу жить в мире, в котором нет Джейка.
ЛЕЙЛАСентябрь 2017
Следующие несколько дней проходят как в тумане. Я мечусь между пустотой и оцепенением и болью, отрицанием и горем.
Мэгги сама опознала тело Джейка в больнице. Не странно ли, что нужно это делать? Что ты должен смотреть на человека сквозь такую боль и говорить да, это тот человек. Он был моим. Заявить свои права на него. Словно эти слова могут хотя бы близко передать то, что человек для тебя значил, кем для тебя был.
Я пыталась пойти с Мэгги, но не выдержала, и мне потребовалось успокоительное. Когда я пришла в себя чуть позже, папа и Мэгги были рядом.
– Это он, – просто сказала она.
Я снова начала плакать, но слезла с матраса и выдернула капельницу, нащупала ногами пол.
– Где он? – потребовала я. Мне нужно было к нему, я не хотела, чтобы он был один. Все годы, что он путешествовал, уезжал и возвращался, он всегда незримо присутствовал в моей жизни, был со мной.
После блужданий по коридорам и лестницам я нашла Джейка: он лежал в центре тихой бледно-зеленой комнаты на какой-то койке, укрытый одеялом до подбородка.
Это был он, но не он. Он выглядел так, словно спокойно спит, но лицо было другим. Вялым. Я подошла к нему и положила руку ему на лоб. Кожа была прохладной, а должна была быть теплой, и тогда я поняла, что это правда. Его больше нет. Все, чем мы были друг для друга, все общие воспоминания – этого больше нет в человеке передо мной. Он где-то в другом месте теперь, очень далеко – может, в тех звездах, что ярко светили в ту ночь, когда я его спасла.
Я просидела с ним много часов, держа за холодную руку. Я рассказывала нашу историю, все надежды и мечты, что были у меня насчет нашего будущего, все вещи, которых, я знала, он бы достиг, но которые у нас забрали. Я плакала, смеялась, улыбалась. А потом благодарила его за все, что он мне дал, за то, что поддерживал во всем. Я шептала, как благодарна за его любовь, за то, что помог мне стать лучше.
Когда я услышала тихий стук в дверь, то поняла, что время вышло. Наше время вышло.
Всхлипнув, я поцеловала его в щеку. Потом подняла его правую руку, чтобы провести ею по шармам браслета в последний раз. Я вздрогнула, когда поняла, что браслета нет, – но его смерть затмила эту потерю.
Нежно убрав его руку под одеяло, я сделала шаг назад.
– Прощай, Джейк, – прошептала я. – Увидимся однажды среди звезд.
Долгое время я жила в тумане. Мне было физически больно оттого, что его нет. Дыра, которая осталась после него, была слишком большой, чтобы все это принять.
– Я не хочу этого делать. Пожалуйста, не заставляй меня, – свирепо сказала я папе, когда он завел меня в часовню в день похорон. – Я не могу прощаться. – Я была одета в самые разные цвета – так захотел бы Джейк, – несмотря на то что мне самой хотелось одеться в черное с головы до ног.
Папа сжал мою руку, словно я собиралась сбежать, как раньше.
– Я тоже не хочу, но мы должны, милая, ради него.
Я позволила ему усадить меня на переднюю скамью рядом с Мэгги. Мы сжали руки; мои друзья сели. Мне стало чуть легче от осознания, что они рядом, как на похоронах дедушки. Джейк в тот день выглядел так красиво в своей парадной форме! Я чуть не ударилась в слезы при этой мысли, но сжала зубы. Рядом со мной села мама, вопросительно глядя на меня. Том встал чуть поодаль. Я кивнула ей на скамью сзади, показывая, что она может сесть с Шелл, Хлои, Элоизой, Джонни и Оуэном. Мама не заслужила место впереди. И все равно я словно слышала голос Джейка в голове, как свою совесть. Она пока не заслужила свое место, но однажды заслужит. Я надеялась, что это правда.
Я не все помню и не знаю, как глубоко ушла в себя, но вдруг Мэгги заговорила о Джейке, а потом папа – от своего имени и Рэя, и я понятия не имела, что они сказали. Потом назвали мое имя, и ноги, словно чужие, понесли меня к алтарю. Пока я смотрела на людей, что пришли попрощаться, часть меня думала, что все это – неправда. Что в любую секунду Джейк распахнет двери, улыбнется и скажет: «Попалась, Джонс».