Екатерина ФедороваБрат берсерка
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЙОРИНГАРД
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПОСЛЕ БОЯ
Забава открыла глаза. Над ней нависали каменные глыбы – неровные, подсвеченные отблесками костра. В желтовато-серых сколах камней поблескивали мелкие крупинки. И белые, и прозрачные, и желтые…
Тело было каким-то невесомым, словно она все ещё летела над озером. Но подбородок щекотал мех плаща. Снизу, в спину, упирались сучки подстеленного лапника.
А внутри больше не плескалась холодная, вымораживающая ненависть. Сейчас она чувствовала только слабость. Пахло дымом, где-то неподалеку кто-то надсадно кашлял.
Забава медленно повернула голову. Её положили в самом конце пещеры, там, где низкий свод смыкался с каменным полом. Не там, где она спала в первый раз, сразу после приезда...
Дальше сидели и лежали люди, посередине пещеры в кучке булыжников был установлен кривоватый факел, поставленный стоймя. На его конце колыхался язык желтого пламени, пускал ленточку дыма, утекавшую к каменному потолку. Ещё дальше, перед входом в пещеру, горел костер. По ту сторону его толпились воины. В руках тех, кто стоял с краю, Забава разглядела щиты. Словно люди на всякий случай изготовились к бою…
Только Харальда нигде не было.
Забава судорожно вдохнула воздух, закашлялась. Выдавила сквозь кашель:
– Что… что с Ха…
– Дротнинг очнулась! – гаркнул один из воинов, примостившийся в трех шагах от неё, на небольшом валуне у стены пещеры.
Люди, сидевшие и лежавшие вдоль стен, дружно начали оборачиваться в её сторону. Тот, кто кричал, торопливо встал, подошел к ней.
– Хочешь чего-нибудь, дротнинг? Может, эля? Горячей похлебки? Мы в котле оставили и для тебя, и для конунга.
Конунга, мысленно ухватилась за это слово Забава. Значит, жив! Под веками защипало, в носу потеплело…
– Харальд, - пробормотала она. - Где он?
– Снаружи, с ярлом Свальдом, – объявил мужчина. – Разговаривают о чем-то.
Уже встал, радоcтно изумилась Забава. А Свальд ночью на озере говорил, что у него грудь разбита, ребра наружу торчат…
Но Харальд как-то раз сказал, что он не человек. Видать, потому и оправился так быстро.
Хорошо, что он не из людей, счастливо подумала Забава.
Ей хотелось увидеть его прямо сейчас, убедиться, что жив, здоров – но она понимала, что когда конунг разговаривает с ярлом, он не должен бежать к жене по её зову. Не положено.
– Пить, - срывающимся голосом попросила Забава. - Пожалуйста.
Мужчина ненадолго отошел, быстро вернулся. Поднес к её губам горлышко баклаги.
– Эль, дротнинг. Я взял из ваших запасов.
Забава приподняла голову. Сделала несколько глотков, едва не облившись – и снова обессилено откинулась на мех, на котором лежала. Выдохнула:
– Спасибо. Как твое имя?
Воин, в рыжеватой распущенной гриве которого поблескивали редкие седые волосы, как-то неловко, одной половиной рта, улыбнулся.
– Кольскег, дротнинг.
– Спасибо, Кольскег, - повторила Забава. И, глубоко вздохнув, спросила: – Сейчас день? Или ночь?
– День, дротнинг. Ты пролежала в беспамятстве с ночи.
Мужчина все не уходил, стоял рядом – и Забава тихо выдавила:
– Никто… все живы?
Кольскег кивнул.
– Что с нами сделается? Это был не наш бой, дротнинг.
Он стоял рядом, рассматривая её, уже без улыбки – и она сказала:
– Больше ничего не надо, Кольскег. Спасибо за все.
Мужчина кивнул и вернулся на свое место у стены.
Едва он отошел, Забава торопливо подсунула руку под полу безрукавки. Положила ладонь на живот – благо, под плащом, наброшенным на неё, этого движения никто не мог заметить.
Слова Харальда, что о ребенке никто не должен знать, она помнила. А если баба начинает себе живот пoглаживать, словно уже баюкает в нем дитя, тут и дурак поймет – в тяжести.
Боли не было. Забава, накрыв уже обеими ладонями низ живота, вдруг подумала со стыдом – o Харальде-то первым делом вспомнила, а вот о ребеночке…
Она полежала какое-то время, поглаживая живот, прикрытый платьем из толcтой шерсти, исподней рубахой и теплыми штанами. Потом попыталась подняться. Но едва вскинулась на локтях, голова тут же закружилась. И пришлось снова откинуться на меха.
Полежу eщё немного, решила Забава, снова поглаживая живот – впалый, такой же, как всėгда. А там, глядишь, и Харальд придет…
Пока они шли к пещере, Свальд, на плечо которого Харальд все ещё опирался, молчал. И только у самого входа под навес спросил:
– Что теперь? Раз то, что я хотел найти, искать не следует – значит, возвращаемся в Йорингард?
Харальд сжал его плечо, останавливаясь, и брат послушно замер на полушаге. Обернулся к нему.
Выражение чуть пьяной радости – после всего, после всех событий этой ночи – с его лица наконец-то исчезло. И теперь Свальд был похож на себя обычного. Чуть хитроватый сын ярла Огера, умеющий казаться простодушным, а иногда и бывший им…
– У тех, кого вы подобрали, нет ни плащей, ни лыж, – хрипло сказал Харальд, ощущая боль на каждом выдохе – ребра все ещё давали о себе знать. - И раз я теперь конунг Фрогсгарда, придется позаботиться о людях из округи… но полураздетых людей я по морозу не поведу. Из двух жеребцов остался лишь один, вторые сани тащить некому. И Сванхильд все ещё не очнулась. Свальд, отправишься в Йорингард прямо сейчас? Привезешь тряпье для людей и приведешь ещё пару саней. Потому что спасенные, боюсь, не смогут сразу же встать на лыжню.
– Отведу тебя в пещеру и отправлюсь, - согласился Свальд, тут же шагнув вперед.
Харальд, тяжело двинувшись вслед за ним, вдруг встретился взглядом с воином, стоявшим перед пещерой. Тот, словно только этого и дожидался, громко объявил:
– Дротнинг очнулась!
И Харальд ощутил, как дрогнули, растягиваясь в легком намеке на улыбку, пересохшие губы. Сжал плечо Свальда, нетерпеливо толкнул его вперед.
– Да я уже сообразил, – пробормотал брат, шагая уже быстрей. – Если хочешь, могу тебя бегом к ней отвести.
Харальд хмыкнул – и перед входом в пещеру отпустил плечо Свальда. Обронил, остановившись и посмотрев на одногo из воинов, стоявших снаружи:
– Стейнар, дай дротик.
Α затем принял копьецо – небольшое, ему по грудь. Перевел взгляд на брата, приказал:
– Отправляйся, Свальд. Возьми с сoбой человек пять. И прихвати с собой на всякий случай рукавицу. Цепь оставь мне.
– Думаешь, по дороге может что-то случиться? - деловито спросил Свальд. - Но вроде бы все кончилось?
– Да, кончилось, – проворчал Харальд. – Однако Эрев мог быть не единственным помощником сам знаешь кого. Так что будь настороже. Мне нужно, чтобы ты побыстрей добрался до Йорингарда и прислал то, о чем я говорил. Сани, лошадей, одежду. И пусть Кейлев добавит ещё припасов. Ртов у нас стало больше.
Свальд посмотрел в полутемный проем.
– Может, все-таки оставить рукавицу тебе? Если подозреваешь, что поблизости могут быть и другие, как ты их назвал, помощники? Ты сейчас и от мыши не отобьешься.
Харальд коротко, сдавлено фыркнул в ответ.
– За меня не беспокойся. Вспомни то, что было на озере. Меня теперь охраняет моя дротнинг…
Свальд хохотнул, но взгляд у него остался напряженным.
– Поторапливайся, – уже недовольно бросил Харальд. – Зимний день короток.
Брат кивнул – и шагнул в сторону, к воиңам. Начал быстро выкликать имена.
Дальше Харальд пошел уже сам, слегка пошатываясь, всем телом наваливаясь на ясеневое древко, окованное посередине железом. Пригнулся, входя под навес…
И на середине пещеры разглядел, что Сванхильд лежит по-прежнему на спине, с закрытыми глазами. Такая же, какой он её оставил – безучастная ко всему.
Может, очнулась и опять провалилась в беспамятство, угрюмо решил Харальд.
Он заторопился в конец пещеры, постукивая концом дротика о камни. До Сванхильд осталось всего несколько шагов, когда она повернула голову и посмотрела на него. Тут же забарахталась под плащом, переворачиваясь на бок. Даже сумела под конец приподняться на локте.
Выдохнула:
– Харальд.
Он дошел до кучи лапника. Остановился рядом, глядя на Сванхильд.
Бледная. Щеки опять ввалились – и синие глаза влажно поблескивали, словно она готовилась залиться слезами.
– Ты уже… ты уже ходишь, – тихо, прерывисто пробормотала девчонка.
Харальд кивнул, ещё пaру мгновений смотрел на жену. Подумал – надо бы накормить её чем-нибудь сытным. И напоить горячим элем. Но сначала…
Он обернулся, посмотрел на людей, сидевших и лежавших под каменными сводами пещеры.
– Кольскег, сюда. Дротнинг надо вынести на воздух. Только заверни её в плащ.
– Я сама, - пробормотала Сванхильд.
Потом завозилась, пытаясь подняться. Но так и не смогла. Смирившись, позволила Кольскегу подхватить её на руки.
Харальд заковылял вслед за своим человеком, шагавшим легко, словно девчонка ничего не весила. Распорядился, когда тот вышел из пещеры:
– Направо.
Сам двинулся следом. Когда Кольскег уже шагал среди деревьев, росших у подножия скал, бросил:
– Стой.
И преодолел три шага, отделявшие его от Кольскега. Тяжело выдохнул, велел:
– Пoставь дротнинг на ноги. Но так, чтобы она могла схватиться за меня. Потом ступай к пещере. Слишком далеко не уходи. Вернешься, когда окликну…
Сванхильд и впрямь почти ничего не весила – Χаральд даже не пошатнулся, когда она вцепилась в его плащ, застегнутый пряжкой на груди. Сказал, глядя ей в глаза, одной рукой расправляя на девчонке плащ и заодно придерживая тонкое тело:
– Тебе надо сходить по нужде. Потом ты поешь и будешь спать. Ты должна набраться сил перед дорогой. Дня через четыре вернемся в Йорингард, там за тобой присмотрят рабыни. Но здесь… воинов я о таком ңе попрошу.