— Слышь, Борис, у тебя жетон телефонный есть? — спросил Данила.
Боря молча протянул ему трубку.
— Костя! Ну как? — спросил Данила.
— Как… Гуляем в «Праге». Шеф сказал, поговорит! Заезжайте за мной в шесть. Конец связи!
Данила улыбнулся и вернул трубку Боре:
— Как служба?
Тот непонимающе поднял глаза. Данила дружески хлопнул его по плечу и бодро пошел вниз по узкой и кривой улочке.
— Да, Валентин, давно ты у нас не был… — улыбаясь, сказал Американец.
— Так прогресс, Ричард. Факс, E-mail, интернет, — улыбался шеф в ответ. — Зато ты вот в Москву заехал… Сможешь сам оценить красоту древней столицы… Катенька, чаю нам, пожалуйста… С мятой завари, хорошо? — попросил он уже по-русски через интерком. Они сидели в просторном офисе старого московского особняка.
— Я приехал, Валентин, потому что предложение твое — очень серьезное и непростое. Действительно, несколько лет назад принят федеральный закон о разрешении игорного бизнеса в индейских резервациях, но покупка земельных участков в районах предположительного строительства игорных центров иностранными компаниями и частными лицами — дело незаконное.
— Поэтому я и обратился к тебе, Ричард. Я знаю твой талант обходить закон… — улыбнулся шеф.
— Валентин Эдгарович, чай готов, — доложила секретарь.
— Несите, Катенька.
Секретарь разлила чай и вышла.
— Это очень большие деньги, Валентин, и я знаю, что у тебя их нет, — сказал Американец.
— Это правда, Ричард… — сказал шеф через паузу. — Но у меня есть серьезные партнеры, которых я назвать не могу даже тебе, Ричард… А главное, что все операции будут идти через меня… — Шеф осторожно отпил.
Американец кивнул и тоже отпил.
— Мм… — сказал он и удовлетворенно кивнул шефу.
— Теперь я хочу выслушать твои соображения по технической стороне вопроса, — сказал шеф.
— Он сейчас занят. Что ему передать? — спросила секретарь. — Хорошо. — Она записала и повесила трубку. Напротив скучал охранник.
Внизу в холле беспокойно ходил Костя.
— Да, еще, — отсмеявшись шутке гостя, уже вставая, сказал шеф. — Помнишь, года два назад я просил тебя за одного русского хоккеиста в Чикаго?.. У него там были какие-то неприятности с украинской мафией…
— Если просил, значит, все нормально, Валентин, — весело сказал Американец. — А вообще-то мы затеяли большое дело, Валентин, — серьезно сказал он. — У тебя есть интересы в алмазном бизнесе, у меня есть интересы в НХЛ… Все это не должно касаться нашего нового договора, правда, Валентин? Теперь мы должны заботиться друг о друге. — Он улыбнулся.
В приемной они пожали друг другу руки.
— В шесть я за тобой заеду в «Метрополь», — улыбаясь, сказал шеф. — Проводи господина Менниса до гостиницы, — добавил он по-русски, обращаясь к охраннику, и, когда они вышли, быстро сказал секретарю: — Начальника охраны ко мне! Срочно!
Проснулся Данила дома от телефонного звонка.
— Спишь? Уже пять часов! — Илья звонил из музея. — Я в музее. Ты заезжай за Костей, а я сам подтянусь к семи. Мне тут рядом.
— Конец связи.
Данила повесил трубку, поднялся, отодвинул диван, ножичком отковырнул две паркетины, сунул в отверстие руку и достал худую пачку долларов. Он засунул руку поглубже и пошарил еще раз, но на этот раз безрезультатно. Данила задумался, вынул из пачки две бумажки по сто и бросил пачку в тайник.
— Ногами тормози, а не головой, козел! — Сухой водитель лет шестидесяти с изрезанным морщинами лицом, пригнувшись, нервно вел разбитое дребезжащее такси, то и дело ударяя по отходящему солнцезащитному козырьку. — Наплодили уродов — сначала машину купят, потом права, а то, что надо ездить уметь… Куда! Придурок!.. С твоими мозгами на катке нужно ездить!.. Кретины, где они только деньги берут? Тоже покупают, наверное. — Он в очередной раз ударил по козырьку. — Страна козлов и баранов! В прокладках и памперсах! Голова, чтобы жевать! А последние люди от голода умирают… Голосуешь за худого, через год смотришь — сидит кабан в телевизоре, морда что жопа, и еще меня учит, как жить, гад…
Данила молчал, с интересом поглядывая на необычного водителя.
— Где на Таганке?
— На площадь, а там я покажу.
— Адрес! Покажу…
— Я не помню…
— Не помню… — Водитель нервно ударил по козырьку. — Записывать надо, если дырка в голове. Писать-то умеешь?! — вдруг заорал он. — А то попроси кого-нибудь, мне покажешь, я прочту. В нашем поколении дебилов меньше было…
— Вон за тем домом направо.
— «За тем домом»! Это Театр на Таганке! За тем домом… Бежать надо отсюда! Бежать! Ну что ты ерзаешь, корова! Ты красный от зеленого отличаешь?! — заорал он на нерешительную женщину. — Зеленый — иди, красный — стой! Были же люди как люди, и вдруг все сразу стали кретины… Парадокс…
Когда подъехали к дому, было 17.50.
— Погуди, а… — попросил Данила.
— Это когда на пароходе поплывешь. С вас шестьдесят шесть рублей.
Доставая деньги, Данила краем глаза заметил, как из подъезда вышел парень в кожаной куртке с поднятым воротником и быстро свернул за угол. Что-то екнуло внутри. Данила протянул пятьдесят и две десятки.
— Подожди пять минут, я за товарищем зайду, — попросил он, выходя.
— Таких придурков даже бабы не ждут. — Машина сорвалась с места. Из-за угла выехала красная «пятерка».
Дверь у Кости не захлопывалась и поэтому была не заперта.
Костя лежал на пороге комнаты, одетый для выхода. Одна пуля пробила грудь, другая, контрольная, вошла в голову.
Данила подошел к телефону и набрал 02.
— Убийство. Прохоровский проезд 4, квартира 12. Убит Громов Константин. Обнаружил Данила Багров. Жду здесь. Записали? — Он повесил трубку, снял у Кости с пояса мобильный и набрал Илью: — Илья, Костю убили. На трубку не звони. Сиди в музее. Все.
Данила нагнулся, сунул руку в карман Костиного пиджака, достал бумажник и вынул деньги, оставив тридцать рублей. Из внутреннего кармана достал записную книжку и открыл на Г. Громова не было. На М тоже не было. Открыл на Б. Первая запись была: «Брат Чикаго — (847) 869 52 44д».
Данила сел на пол и стал ждать.
Поезд прибыл на Ленинградский вокзал. Витя вышел из вагона и не спеша направился к главному зданию.
— Такси! Такси! Такси недорого, — звучало со всех сторон.
— Куда едем? — спросил бойкий мужской голос.
— В Москву, — сказал Витя и прошел мимо.
На площади между вокзалами он купил в ларьке пиво и огляделся. Сразу подошел наряд и проверил документы. Был солнечный день. Витя прогулялся по бульварам, прошел по Тверской и вышел к зданию с надписью: «Глобус-Банк». Здесь он подошел к охраннику, достал бумажку и показал ему имя. Тот что-то ответил, Витя покачал головой и пошел. Другой охранник наблюдал эту сцену на мониторе. Магнитофон записывал.
Данила сидел на полу в длинной четырехместной камере изолятора временного содержания и курил. Одно место занято не было. На двухъярусных нарах друг против друга расположились двое явных уголовников. Один, постарше, несмотря на осеннюю погоду, сидел в майке.
Тело было покрыто многочисленными татуировками. Второй, худой и помоложе, был в куртке. Он встал, подошел к параше и справил нужду.
— Дай закурить, — обратился он к Даниле на обратном пути.
Данила протянул ему пачку. Тот достал сигарету и отдал пачку старшему. Старший тоже достал сигарету и положил пачку в карман.
Данила молча курил.
— Эй, чушкарь, прикурить дай, — сказал старший, обращаясь к Даниле.
Тот не отреагировал.
— Эй ты, парашник! Ты что, не слышал, что тебе старший сказал?! — крикнул худой.
Данила поднялся, достал из кармана спички, подошел и коротко ударил старшего в нос. И сразу же — худого, стоявшего слева, ребром ладони по горлу. Худой захрипел и упал. Старший попытался вскочить, но Данила ударил в живот, и он согнулся.
Данила забрал сигареты и вернулся на место.
— Итак, вы говорите, что собирались в институт поступать, — сказал молодой следователь в костюме. — Приехали осмотреться, про подготовительные курсы узнать. Не знали, что надо регистрироваться. Так?
— Ты же читаешь. — Данила курил.
— Задержались из-за программы «Взгляд»? Это подтвердил Илья Сетевой. А вот таксиста по вашему описанию мы не нашли… Может быть, не было таксиста? А?..
Данила промолчал.
— Так что я имею право задержать вас еще на трое суток, до выяснения обстоятельств.
— А тебе надо?
— Ты за что задержанных избил?
— За дело. Плеер верни, — устало сказал Данила.
На выходе из ИВС его ждал Илья. Они молча поздоровались, вышли на проезжую часть и стали ловить машину. Они заехали в несколько мест, где Илья спрашивал информационные диски ФСБ и Налоговой полиции. Он вставлял их в свой портативный компьютер и проверял. Чаще диски возвращал, и они ехали дальше. Потом Данила заехал домой и забрал из тайника последние деньги.
В музее они припали к компьютеру. Илья набрал «Глобус-Банк» и получил информацию об учредителях, счетах и председателе правления Белкине Валентине Эдгаровиче.
Вставив диск ФСБ и набрав «Белкин Валентин Эдгарович», Илья получил информацию о возрасте, домашнем адресе, телефоне и составе семьи Валентина, включая место работы жены и место учебы сына.
— Пушки надо достать, — сказал Данила, глядя на экран монитора.
Илья внимательно посмотрел на него и набрал номер:
— Фашист? Это Илья. Нам трофеи нужны. Хорошо…
Дверь открыл молодой высокий парень с худым лицом. На нем была черная эсэсовская куртка.
— Хайль Гитлер, — сказал он.
— Привет, — сказал Илья.
— А это кто? — спросил парень, кивая на Данилу.
— Свой, — просто сказал Илья.
— «Свой своему поневоле брат» — народная фашистская поговорка. — Хозяин отступил, пропуская их в дом. — Фашист. — Он протянул руку.
— Данила.
Парень закрыл дверь.
— Немец? — спросил Данила.
— Русский, — ответил парень.