— Он не знал, — сказал Иван.
Охранник оглянулся. В аул въехали джип Аслана и УАЗ.
— …ну делай что-нибудь, Марк! Они же нас не отпустят!.. — кричал Джон в трубку спутниковой связи. Иван переводил, прижав к уху телефон.
— Говорит, два миллиона не собрать, даже если все продать… эээ… не понял… говорит, правительство не будет платить… Продолжают переговоры с русскими… — напряженно вслушиваясь, тихо говорил Иван.
— Какие переговоры, Марк? Мы уже два месяца не мылись. Мы в яме сидим. Найди деньги! Маргарет не выдержит, Марк! Ты понимаешь?!. — кричал Джон.
— Говорит, все делает… — переводил Иван слова Марка.
— Ладна, хватит. — Аслан раздраженно прервал связь. — Полчиса адно и то жи.
Джон положил трубку и сел, затравленно глядя на Аслана. В местной резиденции Аслана было жарко, горела печь. За открытым окном маячил охранник.
— Кто ана иму? — задумчиво спросил Аслан.
— Невеста, — сказал Иван, сразу поняв, что он о Маргарет.
Джон настороженно прислушивался к разговору, надеясь уловить знакомые слова. Он все еще был возбужден разговором.
— А нэ врот?
— Не, не врет.
— Спрасы, сабрал бы он два миллион? — после паузы спросил Аслан.
Иван перевел. Джон поспешно кивнул.
— Yes. — Джон уверенно кивнул еще раз.
— Скажи, баба у миня астанитса. Ровна чириз два мэсиц он пиридаст мнэ два миллион фунты… А если нэт, так мы ее всэ вмэстэ ибат будим двэ нэдэля, а патом я башка ей атрежу на хуй. Так скажи. — Аслан говорил внимательно глядя на Джона.
— Чего ругаешься? Тебе же шариат запрещает.
— Па-русски гаварыт все равно што ругатса. Для Аллаха всэ ваши слава адинакавые. Пиривады.
— Я не верил, что он отпустит. Не по-чеченски это… Мудрено больно… Да и любят они так издеваться, скажут: послезавтра тебя отпустим. В речке помоют. Сидишь два дня ждешь, готовишься… — Иван замолкает, вспоминая. — В общем, знал я и подвоха ждал…
— Давай, што там? — нетерпеливо кричал охранник, спустивший лестницу.
— Это не приказ… Так, просьба солдатская… — тихо говорил капитан.
— Товарищ капитан… — укоризненно сказал Иван.
— Адрес не забыл?
— Все сделаю, если раньше вас выберемся, конечно. — Он улыбнулся и крепко пожал капитану руку.
— Я вытащу тебя! Я обещаю, Маргарет! Помни, я люблю тебя! — кричал Джон сверху.
— Take care, John! — крикнула Маргарет.
— Маргарет, пока, — сказал Иван и полез наверх.
Джон еще что-то кричал ей сверху, но он был уже где-то далеко, слов было не разобрать.
На самом верху Иван обернулся.
Капитан полулежал, как и в первый раз. Маргарет молча стояла рядом. По щекам текли слезы.
В грузовике молчали. На головы были надеты те же плотные мешки, и дышать было трудно. Так же сильно трясло, только ехали быстрее.
Джон, Федька и Иван молча сидели на земле, обопрясь о стену дома. На ногах кандалы, но руки связаны не были. Проходившие мимо местные жители даже не поворачивали головы. Подошел маленький Джохар с мальчишками. Пнули Федьку и стали плеваться. Женщина отогнала их. Над поселком низко пронеслись штурмовики и сбросили ракеты. В нескольких километрах от аула загрохотали взрывы.
Когда их гнали к машине, Аслан вяло подозвал охранника с Иваном к стоящему неподалеку джипу. Шумела река.
— Все думаю, атпускат тэбя или нэт, — лениво сказал он Ивану. — Бакшиш с тэбя сапсэм плахой. Дэнги за тибя нэт… А кто интернет хадыт будит?
— Капитан, — серьезно сказал Иван.
Аслан засмеялся шутке.
— Я знаю, что ты на писмэ адрис нэ тот пысал.
— Ты говорил. — Иван опустил глаза, оглянулся и снова посмотрел на Аслана.
Чувствовалось напряжение. Иван знал, что все еще может произойти.
Аслан испытующе смотрел на Ивана, наслаждаясь моментом.
— Ладна, скажи там пра капитана. Я устал ужэ. Жалка убиват. Я за ниго пидисят тысач платыл. А если плимяник нэ выпустят, кто мнэ дэнги атдаст? Скажи, ищо мэсиц жду, и все.
Иван кивнул.
— Как думаиш, этат дэнги сабирет? — серьезно спросил Аслан.
Иван пожал плечами.
— Думаю, соберет. Жениться хочет.
— Скажи, пуст считаит с сэгодна. У ниго два мэсиц ест. А то нэ на ком женытса будит. — Аслан засмеялся. — Все. Больши нэ прихады к нам. Втарой раз нэ атпущу.
Иван кивнул.
— А как он деньги передаст? — спросил Иван.
— Захочит — пиридаст. — Аслан махнул рукой, и Джона быстро подвели. — Пусть тилифон даст. Я пазваню.
Иван перевел.
— На, атдай иму. — Пока Джон писал, Аслан протянул Ивану кассету без коробки. — Пуст пасмотрит… патом.
— Все хотел спросить тебя — а среди англичан люди есть? — спросил Иван, беря кассету.
— Нэт.
Ехали на бывшем милицейском УАЗe в зарешеченной кабине. Мешки сняли. Федька возбужденно заглядывал в окна.
— Не, не в Грозный везут, — сказал он.
— Они террористы, Иван. Их надо судить, — сказал вдруг Джон. Это вообще была его манера говорить. Неожиданно и вне всякой связи с происходящим.
Иван кивнул.
— Аслан просил сказать, что срок пошел с 30 августа.
— Он не посмеет. Это территория России. Ваша Секретная служба должна освободить капитана! — воскликнул Джон.
Иван посмотрел на него.
— Ты соберешь деньги? — спросил он.
— Не знаю, — подавленно ответил Джон.
— Зачем сказал?
— Не знаю.
— Не, точно не в Грозный, — возбужденно сказал Федька.
— Не суетись. Сейчас остановят машину и расстреляют. Знаешь же Аслана, — спокойно сказал Иван.
— Заткны рот, — сказал охранник и по привычке ударил Ивана по голове.
Федька скис, но продолжал выглядывать.
— Он отпустил нас. Я не знаю почему… Денег за нас не платили… Это точно! Если бы это был Хаттаб или Басаев, я бы ещё понял… Политика там… А кто такой Гугаев?.. Думаю, что это бандитские разборки с местным ФСБ. Я потом разговаривал с одним парнем… Он говорит, бывает так. Фээсбэшники кого-то из бандитов ему отдают, а себе галочку ставят… Можно водички? — Иван берет стакан, отпивает и ставит на стол. — Объявили, конечно, что спецподразделения провели успешную операцию по освобождению заложников… ну, обычная байда, короче… Я не поверил, конечно, но мне тогда по фигу было, кто чего провел…
Бритые и кое-как постриженные, в чужой одежде они смотрелись непривычно. В вертолете стоял невыносимый грохот, потому что дверь до конца не закрывалась. Счастливый Федька выглядывал в окно.
Джон пересел к Ивану.
— Иван, они должны были ее тоже отпустить! — крикнул Джон. — Бесплатно!
Иван кивнул.
— Может, отпустят?! — с надеждой крикнул Джон.
Иван покачал головой:
— Теперь нет! Аслан деньги ждет!
— Но он же не отрежет ей голову?! — с надеждой крикнул Джон.
— На вот… — Иван сунул ему видеокассету. — Аслан просил передать.
Иван отвернулся и посмотрел в окно.
— Что это? — спросил Джон.
— Думаю, про это, — сказал Иван.
— …а вы не боитесь о своем командовании так говорить? — спросила Ивана журналистка НТВ уже в самолете.
— А чего мне? Я срок отслужил. Я долг свой выполнил. А они нет.
— Что вы имеете в виду?
— Да кинули нас командиры!.. Отступили!.. А двухсотых и трехсотых бросили. На войне все просто: надо задачу выполнить и личный состав сохранить. А они и людей, и колонну бросили… — Иван махнул рукой и посмотрел на Джона, который сосредоточенно ел тушенку.
— Но вы живы остались…
— Это полевой командир жадный попался. Махмуд… Добил только тяжелых. А остальных продал. У меня только контузия легкая и в бедро навылет… Избили просто, и все…
— И за сколько продал? — спросила журналистка.
— Не знаю… Дешево. За солдата много не дают. Мы же не коммерческие… Так… Работать…
— А за коммерческого сколько?
— Это по-разному. В Шатое биржа есть. Там цены сильно скачут. Купить одно, а заказать уже совсем другое…
— То есть как заказать?
— А как убийства заказывают?! — удивился Иван. — Вы как с Луны прямо…
— Так ведь это бандиты…
— А чеченцы и есть бандиты.
— Что, все?
— Все.
— Ну, это в вас озлобленность говорит.
— Вам виднее… Слушайте, у вас соли нет?
— …сначала нас держали в какой-то квартире, — говорил Джон. — Я звал на помощь, но мне заклеили рот. Били все время. Потом в подвале. Очень долго, я потерял счет дням. Потом Маргарет увели куда-то. А меня опять били. Я думал, что сойду с ума. Ничего не понимаю, тихо, темно. Не знаешь, когда день, когда ночь. Страшно. Потом другой подвал, там уже русские были. Иван по-английски говорит. Стало легче уже. Потом в яме сидели…
— …мы рабы. Должны были еду отрабатывать. Вот и работали, — говорил Федька.
— И что делали?
— Да все. Где в поле, где дрова пилили, где окопы рыли. По-разному.
— Трудно было?
— Да нет… Все лучше, чем в подвале сидеть. Били только отморозки всякие. Обкурятся или наширяются и развлекаются палками или ногами. Еще есть хотелось. И соли нет. Вон Иван мне все говорил, что царь Николай Второй перед смертью тоже дрова пилил.
Журналистка засмеялась.
Прямо на взлетном поле на Джона набросились иностранные журналисты, а потом люди в черных костюмах проводили его в лимузин и увезли. Кого пропустили на машинах, те тоже уехали. Остальные потянулись к зданию аэровокзала. Иван с Федькой двинулись за ними. Их никто не встречал.
Получив проездные документы и новенькое обмундирование, Иван с Федькой двинули на площадь у трех вокзалов.
— Ну что? Поедешь? — в последний раз спросил Иван.
— Не, я домой, — потупившись, сказал Федька. — Хочу успеть в Лингвистический университет поступить на переводческий…
— Так ты ж по-английски ни хера не понимаешь, — удивился Иван, — и экзамены, наверное, закончились…
— А у меня мамка с ректором ихним училась вместе. И направление из военкомата сделают. Мамка сказала, чтоб тока побыстрее…
— До Тобольска через Петербург, — подавая документы в воинскую кассу, сказал Иван.