Звякнула щеколда, и вошел конвоир.
— Ладно, на сегодня все, — сказал человек за столом, вставая.
Подошел конвоир и стал надевать на Ивана наручники.
В большом зале библиотеки Исторического музея в тобольском кремле Иван тихо подошел сзади к интеллигентного вида маленькой хрупкой женщине в сером платье, которая просматривала «Тобольские губернские ведомости» за 1918 год.
— Здравствуй, мама, — тихо сказал Иван.
— Ваня! — воскликнула женщина, вставая, обняла его и заплакала.
Сзади подтягивались библиотечные работники.
— Все говорят, по телевизору тебя видели. А я вот пропустила, — вытирая глаза платочком, говорила мать.
— Вот дело тоже, мам… С батей-то чего? — спросил Иван.
Они пили чай в маленькой комнатке библиотеки. Вернее, Иван пил, а мать смотрела на него.
— Сердце. Микроинфаркт вроде… — неохотно сказала мать. — Люди говорят, пить сильно стал. Ты уж сходи к нему, Вань. Отец все ж…
Иван кивнул.
— Похудел-то как… Нам ведь не сказали, что в плену ты. Пропал и пропал. Мы уж куда только ни писали. Ой, Ваня!..
— Привет, Иван! — радостно воскликнула девушка в белом халате. — Мы тут тебя по телеку видели!
— Здорово, Зинка. Слышь, тут батя у меня где-то? — взволнованно сказал Иван и поставил мешок.
— Ага. Ты Катьку-то видел? — возбужденно спросила она.
— Зин… Батя у меня тут!
— А… Ага… Щас я, — засуетилась она и куда-то убежала.
Иван огляделся.
Отец Ивана — здоровенный, но не толстый мужик до пятидесяти — странно смотрелся на карликовой кровати. Он отрешенно лежал у окна, демонстративно не участвуя в активной жизни двенадцатиместной палаты.
— …Я чего пью-то, сын, — тихо говорил он, не глядя на Ивана. — Скучно жить стало чего-то. До сорока лет вроде жил, а потом — все. Куда ни гляну — тоска… Любви нет, Ванька… А это хорошо, что ты на войне был. Война из мужчины мужика делает. А мужиком — правильно быть! В мужике сила. На нем все держится… Вот была во мне сила, да вышла вся, — грустно сказал он. — Ведь сила не в мускулах, сын, а в голове… Эх, встал бы щас да на войну! — Он взял Ивана за руку, как в армрестлинге, и крепко сжал. — А за мамку ты на меня зла не держи. Хорошая она баба, просто разлюбил я. Ты потом поймешь… Запомни, сын: разлюбишь — уходи! Нельзя без любви жить! — Он жестко посмотрел на Ивана. — Нельзя, сын!
У развалин старинного монастыря на высоком берегу Тобола горел большой костер. Девчонки жарили рыбу на углях. Парень в старом камуфляже заунывно пел под гитару традиционную армейскую песню. Иван сидел на ящике со стаканом в руке и тоскливо смотрел на огонь. Рядом на правах друга сидел Слива. Катька, невысокая пухленькая девчонка с симпатичным русским лицом, счастливо жалась к нему, натягивая на коленки короткое летнее платье.
Парень постарше бандитского вида, видно тамада, разлил всем по полстакана водки.
— Давайте за братьев наших — Сапека, Тарана, Увара и Тольку, которых с нами нет, — сказал он с фальшивым пафосом.
Все привычно встали, быстро выпили и расслабленно загалдели. Парень с гитарой снова ударил по струнам. Иван не вставал и не пил. Он так же держал стакан и смотрел в огонь. Только Катька беспокойно стреляла на него глазами.
— Они не были на войне… Их убили наши… сибирские парни… Мы же все в одной школе учились… Кто со мной, кто старше… Тарана я вообще не знал, а Сашка Уваров друг мой был…
Иван снова прикуривает:
— А дома я хотел по компьютерам устроиться — глухо. Как услышат «чеченец», репу сразу чешут: «новые технологии у нас», говорят… В общем, чё говорить — бортанули меня везде. Я в военкомат. Там тоже лапша — я и без них мог бы на пристани контейнеры грузить…
Человек из-за стола лежал на койке и смотрел видео, снятое накануне.
Джон вышел из здания английского посольства в Москве и зло плюнул на асфальт.
Он вошел в здание с табличкой «Министерство обороны Российской Федерации».
Генерал спокойно реагировал на возбужденные удары Джона ребром ладони по собственной шее.
— Есть приказ Президента Российской Федерации господина Путина выкуп за заложников террористам не платить, — говорил генерал Джону через переводчика. — Так что извините. — Генерал натянуто улыбнулся и встал.
— Попробуйте в ФСБ, — посоветовал переводчик педерастического вида уже от себя. — Если они не помогут, я вам адресок могу дать во Владикавказе. Позвоните мне, договоримся, — сладко улыбнулся он, передавая визитку.
Джон вышел из здания с табличкой «Министерство внутренних дел Российской Федерации» и устало сел на ступеньки. К нему сразу же подошли и вежливо попросили.
— Это Москва, столица России. Я Джон Бойл. Все русские организации отказали мне в содействии. За тысячу фунтов переводчик Министерства иностранных дел Вася передал мне телефон бывшего майора КГБ, который занимается выкупом заложников. Он находится во Владикавказе — столице Осетии. Сейчас я должен найти переводчика, который поедет со мной и поможет договориться с террористами. — Джон стоял на фоне Красной площади и возбужденно говорил, держа видеокамеру на вытянутой руке.
Раннее сибирское солнце легло на старую советскую мебель. Иван лежал в постели и тоскливо смотрел в потолок. Катя тоже проснулась и по-кошачьи прижималась к нему.
— Вань, давай поженимся! — пропищала она.
— А жить где будем? — после паузы неохотно отозвался Иван, не меняя выражения лица. — Вот батя из больницы выйдет, и чего?..
Катя поджала губки. В дверь постучали кулаком.
— Иван! Разбудить просил! — крикнул противный женский голос с сибирским акцентом.
— Встал, теть Валь! — крикнул Иван. — Чай поставь, — спокойно сказал он Кате, не меняя позы.
Она вскочила, набрасывая на себя подряд Ивановы и свои вещи, и побежала на коммунальную кухню.
Он лежал, тоскливо глядя в потолок.
Катя вбежала с заварным чайником.
Иван, одетый, умытый и причесанный, сидел за столом.
Катя быстро поставила бутерброды и разлила чай.
— Тебе чё, сегодня не на работу? — не глядя на нее, спросил Иван.
— Так суббота же! — удивилась она. — Хороший чай купила, крупнолистовой… «Акбар»! — быстро сказала она, пытаясь угодить.
Иван, который только пригубил, молча отставил чашку.
Паром перевалил за середину Иртыша.
— Ты чё, не здешний, что ль? — спросил Степан Симаков Джона, с восторгом глазевшего на белокаменный кремль.
— Я ищу Ивана Задоломова, — сказал Джон по-английски и улыбнулся.
— А… басурманин, — не понял Семен и отвернулся.
— Иван Задоломов! — взяв Степана за плечо, внятно сказал Джон.
— А… Ваньку тебе! Так бы и сказал. А то бе-бе-бе, бе-бе-бе… — проворчал Семен.
— Я Джон Бойл. Нахожусь в Тобольске, столице Сибири, — напряженно говорил в камеру Джон.
— Как он доехал?.. Не понимаю. По-нашему — ни бельмеса. Ладно, в Москве его на самолет посадили. А в Тюмени? Автостанцию нашел, билет купил… на пароме потом… Зауважал я его тогда… Он мне потом говорил, что он то ли полгода, то ли полтора в Британском Королевском флоте прослужил, — с чувством говорит Иван.
— Смотри, Джон! Здесь последний русский царь Николай Второй в ссылке сидел. Вон там раньше балкон был. Гляди. Дед мой Еремей, мамкин отец, мальчишкой газеты носил. «Бегу, — говорит, — а Николай Александрович на балконе сидят и цыгарку курят». Как напьется, так и рассказывает одно и то же, — возбужденно, как мог, рассказывал Иван на плохом английском.
Джон не вникал.
— Иван, 35 дней осталось! — сказал он.
Они сидели в стеклянном кафе.
— Так все-таки, сколько денег у тебя? — неохотно спросил Иван.
— Пятьсот пятьдесят тысяч в Москве в английском посольстве и тридцать пять с собой, — с готовностью ответил Джон с горящими глазами.
— Давай за встречу… — растерянно сказал Иван, поднимая пластиковый стакан с водкой.
Джон выпил, как воду, и пламенным взором уставился на Ивана:
— Иван! У меня план! У меня есть телефон и имя человека во Владикавказе, который поможет передать деньги.
Иван скептически улыбнулся.
— Иван, это КГБ, — таинственно сказал Джон.
— Покажи, — попросил Иван.
Джон немедленно достал бумажку и протянул Ивану.
— Мы едем в Москву, берем деньги, едем во Владикавказ, ты договариваешься с Асланом на пятьсот пятьдесят тысяч, человек из КГБ едет в Чечню и привозит Маргарет.
— Джон, я не поеду, — сворачивая бумажку, сказал Иван.
— Иван! — убежденно сказал Джон. — Мы едем во Владикавказ. Ты договариваешься с КГБ, потом с Асланом и едешь домой. Все, что останется от тридцать пяти тысяч, — твои. Иван! Помоги!
Крупное видеоизображение Джона:
— Я Джон Бойл. Я и Иван Задоломов снова в Москве. У него с собой ружье, и хотя у него разрешение, у нас много проблем с русской полицией.
— …В горах на изюбра.
— А патроны? — строго спросил милиционер.
— Все по закону, сержант, — спокойно сказал Иван, открывая большую сумку. — Хранятся отдельно.
Сержант проверил, вернул документы, отдал честь и отошел. И пока Иван любовно укладывал отцовский «Зауэр» в чехол и застегивал сумки, метрах в десяти позади него Джон что-то напряженно наговаривал на видеокамеру.
В магазине «Комбат» Джону понравилось. Они купили военные ботинки, крутые ножи, спецодежду, компас и непромокаемые рюкзаки. Особенно Джону понравилась тельняшка. Пока он выбирал и радовался, размахивая руками, Иван покупал патроны по своему охотничьему удостоверению.
— Можно нам отдельное купе? — подавая билеты, интимно спросил Иван дородную проводницу с тупым лицом, индифферентно державшую себя. — Мы заплатим, — не выдержав ее паузы, добавил он.
Она мельком взглянула на Джона.
— Поезд проходящий, — грубо сказала она, укладывая билеты в проводницкий бумажник. — Ничего не обещаю. Пока шестое купе занимайте.
— Как скажете, родная! — весело сказал Иван, поднимая вещи. — Я надеюсь…