Чеченцы подтянули станковый гранатомет.
— Алё! Дежурный! Это капитан Медведев! Начальника штаба мне, полковника Малыхина! Быстро давай! — уверенно говорил капитан в трубку. — Слышно как, а? Нам бы такую связь… Алё, товарищ полковник, капитан Медведев!.. Да, Коля… Потом… Слышь, обложили нас тут!.. Вертушку пришли! Пятеро нас, двое англичан… Это Шатойский район, тридцать четвертый квадрат, южнее Итум-Кали. Там в ущелье аул брошенный, а наверху башня древняя! Так мы в ней… — рядом разорвалась граната. — Да, по нам!.. Ну, думаю, час продержимся… Нет, площадки нет… Давай.
Руслан размахнулся и бросил гранату.
— А ты говорил… — сказал ему Иван, забирая у Джона винтовку.
Когда вертолет дал залп по склону, чеченцы посыпались вниз, как тараканы. Вертолет сделал круг и завис возле башни.
Темнело. На аэродроме горел костер. Сзади стояли истребители и вертолеты.
Джон бодро размахивал руками на фоне костра, что-то громко объясняя солдатам. Они ничего не понимали, но слушали с интересом. Потом налили ему из фляжки, и он браво выпил.
— Джон, — отозвал его в сторону Иван, — ты мне деньги обещал… Тридцать пять.
— А… — смутился Джон. — Да, сейчас. — Он расстегнул пояс под курткой и опасливо отошел в сторону, чтобы отсчитать.
— Налейте мне, ребята, — попросил Иван, подойдя к костру. Ему налили полный стакан. Он выпил и посмотрел в сторону — туда, где лежал капитан в ожидании санитарной машины. Маргарет сидела на траве рядом и молчала.
Руслан Шамаев сидел в стороне. С ним никто не общался.
Подошел Джон и отдал Ивану деньги.
Иван отошел и сел рядом с Русланом.
— На, — сказал он, давая ему тысячу фунтов, — премия тебе от НАТО, за борьбу с международным терроризмом. Это английские деньги. Здесь почти две тысячи долларов.
Иван достал из-за уха сигарету, которую стрельнул у солдат, и прикурил. Он сидел и смотрел, как подъехала санитарная машина, как прощалась Маргарет с капитаном, как подошел Джон. Как она заплакала, когда его увезли, как Джон успокаивал ее, неловко гладя по голове.
— А дальше вы знаете… — говорит за кадром Иван. — Джон сделал фильм и стал знаменитым. Меня за убийство мирных жителей посадили на шесть лет. Я ведь уже гражданский был… Он ведь там все рассказал и про женщину в джипе, и про старика с ребенком у Аслана. Когда он успел снять?.. На суд свидетелем он не приехал… Наверное, Маргарет не пустила… Зато смелый чабан Руслан Шамаев приехал. Он красиво рассказал, как я пытал его, как цинично убивал чеченский народ, женщин и детей… Маргарет за Джона так и не вышла… Капитану я потом в госпитале все деньги отдал… Я уже знал, что там, на гражданке, поэтому и отдал. Знаю, что ему несколько дорогих операций сделали, а вот помогло или нет?.. Он здорово заступался за меня тогда, только на суд не смог приехать… Хороший он все-таки мужик.
А фильма этого я так и не видел. Сейчас здорово было бы посмотреть…
Грязный Иван сидел на ящике рядом с Русланом и курил сигарету.
Американец
Ник Макгуаер сидел за компьютером в просторном офисе в центре Нью-Йорка и просматривал котировки ценных бумаг Малазийского региона. Он выделил нужный файл в программе «NASDAQ», оторвался от компьютера и посмотрел в окно. Далеко внизу шумела финансовая столица мира. Из задумчивости его вывел звонок.
Звонил мужчина лет сорока пяти с длинным носом и шапкой черных курчавых волос. Он сидел в кафе перед раскрытым ноутбуком. Говорил он возбужденно с сильным русским акцентом:
— Ник! Это Саша! Надо срочно встретиться! Есть гениальная идея! Я повторяю: гениальная! Знаешь суши-бар на Брайтоне? Жду тебя там через полчаса! Сейчас пробок нет, успеешь! Давай, жду!
Ник нажал отбой и выключил компьютер. Энтузиазма не было.
20 ноября 2003
New York
— Смотри! Это вчера, это сегодня утром. А это уже сейчас! — Саша возбужденно показывал на экран монитора. — Ты смотри, сколько пунктов!.. Это же…
— А где это? — спокойно спросил Ник.
— Это озеро Байкал. Рядом с Иркутском — столицей Восточной Сибири! Это крупнейший алюминиевый завод! Ты что?!. А Байкал — это самый большой резервуар пресной воды на земле!
— Россия! — уверенно сказал Ник. — Босс никогда не согласится.
— Да плевать тебе на босса! Ты серьезный брокер, в крупном инвестиционном банке! У тебя тридцать миллионов в активе! Какие же вы все-таки уроды!.. Жопу вам лень поднять! Я пятнадцать лет назад приехал. Помнишь, кем я был?.. Смотри, кто я сейчас! Ты помог мне, конечно… Спасибо тебе… Но ты родился здесь! Были бы у меня такие бабки, я бы давно уже твоего босса нанимал!.. Ник… да ты за день можешь пять лимонов сделать!..
Ник сидел в офисе и смотрел котировки акций Восточно-Сибирского алюминиевого завода. Акции росли. Он нажал кнопку переговорного устройства у себя на столе:
— Босс у себя?
— Мистер Нортон, смотрите… Это вчера, это сегодня утром, а это уже сейчас!
— Что это? — Босс энергично перелистнул распечатки.
— Это русский алюминиевый завод в Сибири на озере Байкал, — убежденно сказал Ник.
— Мы с Россией дел не ведем! — твердо сказал босс. — Вы прекрасно знаете наши установки, Ник. Мы работаем только в устойчивых регионах.
— Мистер Нортон! Но при таком росте… Если мы сегодня купим, а завтра продадим…
— Никаких «если», мистер Макгуаер. Я сказал: нет! Как там наш индонезийский гигант?
— Я все продал. Мы выручили пятьсот тридцать шесть тысяч, — кисло сказал Ник.
— Очень хорошо. Идите. — Мистер Нортон протянул Нику его распечатки.
Тот забрал бумаги и пошел к двери.
— Да, мистер Дойл. Вы же сами видите… Да, я настойчиво рекомендую… Я отвечаю… Да, завтра утром продать… Хорошо, мистер Дойл.
Котировки росли. Ник смотрел на монитор и кусал палец. За окном краснело закатное небо.
Ник посмотрел свой резерв. Вместе с новыми поступлениями там было почти 56 миллионов.
Ник перенес всю сумму в файл «Восточно-Сибирского алюминиевого завода» и, когда возникла надпись «BYE», нажал «YES».
20 ноября
Иркутская область. Восточная Сибирь
В тюремном фургоне пересыльного автозака было тесно. Но у окна, где сидели уголовные авторитеты, было достаточно свободно.
— Завтра утром Хингуй будет, — нервно сказал Гирей. Это был худой татарин лет тридцати пяти. — Крюк кинуть может… Все лавэ ему тогда…
Главный, мужчина лет пятидесяти, к которому обращался Гирей, не ответил. Он внимательно смотрел на Алешу. Тот сидел у стенки на корточках и кутался в ватник.
— Не тебе решать, — через паузу тихо сказал Главный. — Надо молодого взять, нагнем его. По тайге долго идти. Кабанчик нужен. Край будет, съедим. Свежий еще…
Четверо подельников тревожно переглянулись, но ничего не сказали.
— Позвать? — спросил Гирей. В этой команде он явно был шестеркой.
Главный молча смотрел. Ни один мускул на его продубленном морщинистом лице не шевельнулся.
— Эй, пацан! — крикнул Гирей и, когда Алеша повернул голову, кивнул ему.
Алеша поднялся, подошел и так же присел на корточки. Авторитеты сидели на войлочных подстилках. В машине трясло.
Главный долго смотрел Алеше в глаза. Тот взгляд выдержал.
— Звать как? — после паузы спросил Главный.
— Болото.
— Чего так?
— Фамилия Болотов.
— Срок?
— Четыре.
— Статья?
— Двести двадцать два. Но это я за другого вписался. Должен был по сто тридцать первой идти.
— Чё, баб не было?
— Да по согласию все было. С однокурсницей… Потом эта сука заяву там… экспертиза… Давай, говорит, пять тонн баксов или посажу. Ну, я ей показал… — Алеша сделал красноречивый жест. — Где мне бабок столько взять?
— А твои что?..
— Мне десять лет было, когда мать умерла. Нас с сестрой бабушка в Норильск забрала, потом сестра в Иркутске в Пед поступила, и мы вернулись. Теперь учительша она…
— А вписался за кого?
— Есть у нас в Иркутске авторитет один местный — Аликпер. Тогда у него в джипе два АКМа нашли. Ну, пришел ко мне пацан знакомый. Скажи, говорит, что это ты их к Али в джип положил, а он твой вопрос с этой сукой решит. Тебе по первоходке больше трешки не дадут, а по сто тридцатой все восемь вдуют. А ты через три года богатым человеком выйдешь.
— Вопрос решил?
— Решил. Она через день заяву забрала.
— С нами в отрыв пойдешь! — как нечто решенное сказал Главный.
Алеша держался уверенно, но здесь смутился.
— Холодно… — слегка растерянно сказал он.
— Испугался? — Главный улыбнулся краем рта, но не глазами. — У нас базы готовы. В Хингуйе пересадка, там уходим.
— Почему я?
— Молодые нужны, здоровые. Если что, вперед пойдешь. У нас лавэ на воле. А ты нас не сдашь. — Главный смотрел в глаза.
21 ноября
New York
Ник положил трубку.
На мониторе напротив надписи «Восточно-Сибирский алюминиевый завод» мигало слово «Bankrupt».
Ник набрал номер.
— Саша, это Ник, — неестественно спокойно сказал он. — Сибирский завод объявил себя банкротом.
— А ты что, купил? — удивился Саша. Он ел. — На какую сумму?.. Круто!.. — Саша аж присвистнул. — Это чьи деньги?
— Есть у меня один солидный клиент из Денвера, Фрэнк Дойл. Он уже три года вкладывает через наш банк. Я вчера посоветовал ему купить. Он дал добро на двадцать миллионов, а сейчас позвонил и требует вернуть деньги. Он от своих слов откажется. А я на сорок купил… Теперь получается, я без его ведома… Еще пятнадцать с половиной из банковского резерва… Я еще деньги тестя и жены вложил…
— А босс знает?.. Погоди, не паникуй! Я все выясню и перезвоню. — Саша нажал красную кнопку и быстро стал набирать номер.
Ник молча опустил руку с телефоном. Бледность выдавала его.
— Ник, кофе стынет! — крикнула жена.
Он не отреагировал.
— Ник!.. — Она вошла. Это была полная мулатка лет сорока с черным пушком на верхней губе.