томной у Хусейна нет. Чего они Ким Чен Ира не трогают? А потому что ссут, что он выстрелит, и «привет родителям»… Джорджа Буша-младшего. А ему не слабо! Этот выстрелит. И они знают! И мне не слабо! Эх, увидеть бы хоть какого американца…
Светало. Катя бессмысленно ходила по развороченной квартире, наступая ногами на валявшиеся вещи и одежду.
Петя из всеобщего хаоса извлекал свои игрушки. Найдя человека-паука, он нажал кнопку. Раздался писк, замигала лампочка.
Алеша с Ником безнадежно сидели на маленькой кухне и молчали. Алеша курил.
— Всю водку выжрали, суки, и сидят, — недобро заглянул в кухню Молокин.
— Дай сто рублей, — виновато попросил Алеша.
Ник вытащил пачку пятисоток и показал Алеше. Алеша вытащил одну бумажку и вышел в коридор.
— На, товарищ полковник, — вручил он бумажку Молокину. — Гуляй на американские! Может, так придешь к интернационалистической идее Путина?
— Говно твой Путин! Не хватало нам еще в НАТО войти, — сказал полковник и взял деньги.
— Деньги не пахнут, товарищ полковник, водка пахнет! — уже вслед ему крикнул Алеша.
— Ты говорил, у них телефон? — тихо выглянув, спросил Ник. — Есть идея… Можно попробовать…
— Константин! — держа визитку в руках, радостно воскликнул Ник. — Это Ник! Ник Макгуаер, «Нортон Инвест». Помните?.. Константин, у меня проблема! Вы видели про меня по телевизору? Я думаю, вы знаете, что это не я! Мы с Коротичем просто обедали… Пожалуйста! Мне нужна ваша помощь!..
— Да-да… Да, Ник, конечно… Будь там, за тобой заедут. — Буров нажал отбой. — А чего китаец его отпустил? — спросил он парня, который хотел отрезать Нику палец.
— Про американца не говорили. Мало ли что… Стремно! Американец все же, — сказал парень.
— Эх!.. Сдувается, похоже, завод в Тагиле… — Буров сел. — Наебал меня Семеныч, сука такая, и не только с этим нижнетагильским заводом. Что-то еще выплывет?.. Хотел бы я ему, гаду, в глаза посмотреть…
— На похоронах посмотрите.
— Апелляцию, что ли, подать, как этот американец говорит?
— Вы чего… мы ж бабки уже за завод взяли, инвестировали… сразу акционерам придется долг выплачивать… Убыток! — сказал парень, тревожно глядя на расклеившегося босса.
— Да знаю… Я так сказал. Завод жалко!.. — тоскливо сказал Буров. — В Москву мне надо! А я сижу здесь, как мудак! — вдруг возбудился он. — Ты знаешь, сколько я за это время бабок потерял?..
— Вернете. Вам щас о выборах думать надо! А с американцем-то что делать, шеф? — спросил парень.
— Отвези его на мою дачу на Байкале, — задумчиво сказал Буров. — Пусть посидит пока. Решим, что с ним делать. А ты пока узнай, кто он и что! Хотел же чего-то от него Семеныч… Он просто так ничего не делал.
— А как я узнаю? — спросил парень.
— В «Нортон Инвест» позвони! Как… — раздраженно сказал Буров.
10 декабря
Байкал
Алеша парил Ника в бане.
— Сейчас китайцы не убивают. Это во время революции в ЧК они славились своей жестокостью. А сейчас они ресторанный бизнес в Иркутске под себя подгребают. И откуда их здесь столько? — риторически сам себя спросил Алеша. — Им до Америки ближе, чем до Иркутска… Это все Транссибирская магистраль.
— Алекс, это был китаец! Я это под присягой повторю! — сказал Ник.
— Да ладно тебе. Китаец и китаец. Ясно, что убийство заказное. Какая разница. Что китаец, что чеченец. И тех, и других в Иркутске, как собак нерезаных, — говорил Алеша размахивая веником. — Вопрос, почему? Почему в Иркутске? Почему не в Норильске? Правда, говорят, что в Хабаровске уже одни китайцы…
— Все! — взмолился Ник.
— Слабак! — сказал Алеша. — Иди ныряй, я еще посижу.
Они сидели в очень богатом домашнем баре Бурова перед большим окном с видом на Байкал. На них были шикарные махровые халаты. Играла музыка. По углам висели попугаи, ходили экзотические животные.
— Вот это жизнь! — сказал Алеша, выпив текилы. — Ради этого стоит… ноги переставлять по этой планете!
— Нет, Алекс, это не то… это все легко… — путаясь в мыслях, сказал Ник. — Это легко приходит и легко уходит. Это как в игре. Выиграл — проиграл, как говорил Коротич. Посмотри сюда… Это сделано плохо, без любви. — Он встал и показал на косяки и на дверь. — Так не строят дом, в котором собираются жить!
— Ладно, не грузи, это дача. Вот я у Аликпера, пидора гнойного, бабки свои заберу и приеду в твою Америку. А там… Эээх… Построю себе дом на море! Девок нагоню! Ааааа!.. Америка! Тебя позову! Оттянемся!
— Странные вы люди, русские. Не понимаю я вас. У вас столько всего, а вам как и не надо. Все у вас как-то легко и просто. А живете плохо. Хотите жить хорошо, но делать для этого ничего не хотите. А потом удивляетесь, почему китайцам и чеченцам у вас хорошо.
— Издавна говорили на Руси: жадность — покою первый враг.
Стемнело. Алеша лежал на диване и дремал. Ник сидел за компьютером в привычной программе «NASDAQ» и что-то искал.
— Алекс! — позвал Ник. — Алекс!
— Ммм… Чего? — Алеша уже спал.
— Алекс, а где Катин муж?
— Фельдман?.. В Америку уехал, — пробубнил Алеша.
— А она?
— Что она?
— Она почему не уехала?
— Он сказал, устроится и их заберет… Полгода писал, а потом пропал… Отстань.
— Алекс, — подумав, снова позвал Ник. — А он кто?
— Физик-теоретик. Говорят, талантливый… Его теоретические статьи где-то в Европе выходили. А после перестройки у нас с наукой совсем плохо стало. За чистую науку деньги перестали платить. Он преподавал где мог, писал чего-то, а два года назад бросил свой НИИ и двинул в Германию. Евреям уехать легче было. А уже оттуда в Штаты. Он нервный был. Гением себя считал. Всегда в неудачах своих других обвинял. Из Америки писал, что все козлы, ничего не понимают… — сонно рассказывал Алеша.
— А Катя любит его?
— Откуда я знаю? У нее спроси…
Помолчали. Ник вышел из интернета и набрал номер.
— Алекс, а ты зачем Катю обидел? — вдруг спросил Ник.
Алеша проснулся и сел.
— Пьяный был, дурак. Я извинился… — виновато сказал он.
— А у вас раньше было?
— Да ну, ты чё!.. Она же сестра мне. Родная. Я и сам не знаю, что на меня нашло… Ты знаешь, сколько я о бабе мечтал… Катя — очень хорошая.
— Я знаю… Константин! Это Ник! — заорал он в трубку. — Если ты сегодня купишь акции металлургического завода в Джакарте, то сильно выиграешь. За месяц они сильно вырастут. И не продавай, японцы туда деньги вливают, на переоборудование, да. — Он нажал отбой.
— Я знаю, Катя — очень хорошая, — тихо сказал он.
12 декабря
Иркутск
Утром, как обычно, Буров энергично вошел в свой офис.
— Доброе утро, Константин Альбертович, — вежливо приветствовала его секретарь и, взяв листки со своего стола, прошла за ним в кабинет. — Билет в Москву я заказала на вторник, завтра хорошего рейса нет, — начала она, пока он снимал пальто. — Звонил Кох из Москвы, сказал, что мобильный у вас отключен, просил срочно позвонить. Вот E-mail’ы за это время… После обеда привезут макет предвыборного плаката на утверждение. Да, еще звонил какой-то следователь УВД Матюшин. Просил заехать для беседы в кабинет № 18 к двенадцати часам. Остальное несущественно.
— Хорошо… — Буров рассеянно просматривал листки. — Таня, с Кохом позже, часов в пять, он еще не спит в это время. Он же у нас нью-йоркский житель. Найди мне телефон начальника УВД, лучше мобильный. Там кто-то новый. Торопов Зуева снял, а этого я не знаю.
Он набрал номер.
— Толя, ты где? — спросил он.
— К вам еду! — ответил знакомый нам парень за рулем джипа. — Минут через пятнадцать буду.
Буров повесил трубку и задумался.
Вошла Таня с очередным листком.
— Телефон, Константин Альбертович. Приемная. Мобильный не дали. Начальник УВД — Метелица Александр Иванович. Из новых. Человек Торопова.
— А чей же он должен быть человек?.. — проворчал Буров и стал набирать. — Тань, поставь мой мобильник на зарядку, я опять забыл. Перебрали вчера… Господи, как я все это не люблю… Башка трещит… Кефирчику налей… Аалее! Доброе утро! Можно мне Александра Ивановича?!. Это Буров!.. Имя-отчество?.. — Буров сделал паузу. — Константин Альбертович мое имя-отчество!.. Да уж доложи…
Таня поставила перед ним стакан кефира.
— Вот сука Торопов! Специально чужих набрал. — Буров сделал большой глоток, включил громкую связь и откинулся в кресле.
— Константин Альбертович? — раздался женский голос. — Я вас соединяю.
— Да, слушаю, — раздался сухой, сдержанный голос.
— Александр Иванович! Доброе утро — это Буров беспокоит. Мне тут с утра сообщили, что меня к вам вызывают, в кабинет № 18. А я тут в Москву собрался, у меня дел не разгрести… Что там такое срочное у вас?
— Это не по телефону, Константин Альбертович. — сухо, но вежливо ответил Метелица. — Это касается вашего знакомого Николаса Макгуаера. Следователь Матюшин — человек толковый, он все внятно объяснит. А ваши показания необходимо запротоколировать. Я же, в свою очередь, учитывая вашу занятость, попрошу, чтобы вас приняли сразу. Только не опаздывайте, пожалуйста. До свидания.
Буров, не прощаясь, стукнул ладонью по аппарату, чем прервал связь.
— Суки! — зло сказал он и допил кефир.
В кабинет быстро вошел Толя.
— Утро доброе! — жизнерадостно сказал он.
— Ну, что доброго скажешь? — резко спросил Буров. — Узнал про американца?
— Здесь, к сожалению, ничего доброго нет, — сказал Толя. — Он обвиняется в хищении пятидесяти пяти с половиной миллионов долларов, использовании служебного положения и еще много там всего. Его делом занимается ФБР, он объявлен в международный розыск. Они знают, что он в Иркутске. И еще… Тот парень, которого он представил как переводчика, — Болотов Алексей — бежал с пересылки. Подозревается в убийстве караульного. Все УВД на ушах — его ищут. Он родной брат Болотовой Екатерины, той женщины, что к вам его в первый раз привела. Там ОМОН, группа захвата, все дела, короче… Центральный район раком поставили. А он у вас на даче сидит… Мы туда только благодаря номерам проскочили…