Рэм тихо позавидовал. Слияние Дерена с интерактивными системами было идеальным. Он мог управлять шлюпкой почти бесконтактно, одновременно болтая с Рэмом. Пожалуй, второй пилот ему только мешал.
В принципе, бесконтактная система управления военными моделями была доступна всем — подключай и… Но Астахов объяснял на занятиях, почему ими почти не пользуются. Очень трудно оставаться в правильной сосредоточенности, чтобы и системы тебя понимали, и не проскакивало случайных команд.
Один рассеянный взгляд или не вовремя проскочившая мысль — и шлюпка могла среагировать на эту невольную «команду» и отправиться в ад вместе с пилотом.
Нужно было иметь железные нервы, чтобы понимать, что каждое движение глазами навигационная система распознает, как побуждение к действию.
Похоже, Дерен вообще не знал, что такое нервы. Вот бы так научиться…
— Вы можете подняться и поговорить с заместителем начальника госпиталя по хозяйственной части, — донёсся из динамика недовольный голос. — С ним и обговаривайте условия своего пребывания на территории госпиталя. Вы должны понимать, это учреждение, где ведутся научные разработки…
— Хорошо, я сейчас поднимусь. — Дерен отключил связь и посмотрел на Рэма. — Над нами висит шлюпка сержанта Вили. Если какие-то вопросы — обращайся к нему по связи. Но лучше особенно не болтать. Пока я не договорюсь о нашем статусе — просто сиди тихо.
Дерен быстро вошёл в белое здание из пенобетона. Поднялся на третий этаж.
Охраны здесь не было — она сидела в будке при въезде на территорию госпиталя, и никто не спросил у пилота кто он и куда направляется.
Кабинет начпохоза был подписан огромными светящимися буквами. Возможно, так были подписаны здесь и другие начальственные кабинеты, но могло быть и так, что именно этот медик являлся здесь козлом отпущения и разговаривал с пришлыми и некомпетентными.
Дерен толкнул дверь, и она открылась.
— Заходите, — запоздало пригласил плотный мужчина в белом халате.
У него были аккуратные ухоженные усики, модная бородка, а из-под стола торчали ботинки на хемопластиковой подошве, позволявшие их обладателю передвигаться по силовым транспортным лентам.
Такие ботинки носят монтажники и строители, но никак не медики. Разве что медики-модники…
Дерен, будучи не только хорошим менталистом, но и хорошим физиономистом, тут же сделал себе мысленную пометку: нарцисс, недоговороспособен.
— Понимаете, уважаемый… — ослепительно улыбнулся начпохоз.
Имя Дерена он запомнить не удосужился и ждал подсказки.
— Не понимаю, — сухо признался лейтенант. — Видимо, я дебил от рождения.
Эмоции исчезли с его лица, словно, подходя к кабинету, он успел надеть маску.
— Но вы же видите — это не просто медицинское, это ещё и научное учреждение. Мы не можем допустить, чтобы непонятно кто жил в госпитальном саду. Как вы вообще это себе представляете? Это же антисанитария!..
— Никак, — сказал Дерен. — Я должен охранять капитана. Моя фантазия ограничена боевой задачей.
— Ну, так и охраняйте его где-нибудь за оградой! — возмутился начпохоз. — Поселитесь в гостевом доме у фермеров, здесь таких много!
Дерен вздохнул. Он не любил откровенного психического насилия, но нарциссический тип без насилия не пробиваем.
Все ценности начпохоза — внутри него самого. Весь мир он оценивает, как палитру, в которой разводят только лично его краски.
Для него ценность человека или явления существует исключительно в плане той пользы, которую он может получить лично. Кого-то нагнуть, на чьём-то фоне блистать… И ничего больше.
Вот если бы можно было сейчас позвать прессу, отыграть болезнь капитана как некое научное событие, вот тогда начпохоз мог бы согласиться и на мешающуюся под ногами имперскую охрану…
Но огласки не будет, Энрек сразу предупредил об этом начальника госпиталя. И начпохоз в курсе.
— Вы поймите! Вашему капитану выделили профессиональных охранников высочайшего класса! Они установили камеры в его палате и наблюдают за ним из специального помещения!..
— Сколько минут пройдёт, пока они добегут от этого помещения до палаты? — перебил Дерен.
Он ещё раз тяжело вздохнул. Будь перед ним человек с логическим или социальным типом личности, можно было бы и поторговаться, но нарцисс ценен лишь как субъект самообожания.
Зачем его только держат в госпитале? Вместо павлина?
— …Так что будьте любезны переместиться за забор… — продолжал вещать начпохоз.
Часть его речи Дерен прослушал. Надобности в ней не было, как не было и информации.
Он поймал взгляд начпохоза. Связал, подчинил, заставив смотреть не моргая.
Изменить тип личности невозможно, а вот внушить кретину, что он просто обожает капитана Пайела и его личную охрану, и сам настаивал, уговаривал, умолял пилотов остаться в саду…
Легко.
Дерен прищурился.
Картина чужого мира треснула, подчиняясь чужой воле.
Начпохоз расплылся в улыбке и с обожанием уставился на лейтенанта. Он потянулся за чайником, открыл рот…
Дерен поморщился, прочитав по лицу начпохоза ещё не сказанные слова, и вышел, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.
Глава 29
Ждать тяжело, а ждать в неизвестности — вдвойне.
Рэм понимал, что две маленькие шлюпки находятся сейчас на абсолютно чужой планете в глубоком экзотианском тылу. Всего две шлюпки против целой державы: со всей её армией, полисами, спецслужбами.
А если они специально устроят какую-нибудь провокацию, а потом обвинят чужаков?
Другое дело, что выковырять пилота из шлюпки не так-то просто. Потому Дерен и приказал сидеть тихо. Но если что-то пойдёт не так…
Дерен, выпрыгнув, заблокировал шлюз, Рэм сидел, словно в крепости, защищённый паролями доступа и силовыми полями.
И вдруг… раздалось характерное шипение, а в боку шлюпки начало разрастаться отверстие.
Рэм оглянулся в поисках оружия. Он знал, что Дерен, уходя, снял с пояса станнер, но куда он его дел?
— Вылазь, Стоун! — донеслось снаружи. — Дэко, надо продуть генератор воды, что-то он барахлит!
Сказано было легко, по-свойски. И никто, кроме свежего воздуха, вторгаться к Рэму не торопился.
Он высунул голову. Двое в пилотских комбинезонах разминали ноги на синеватой, словно подёрнутой сединой траве. Совсем рядом цвели деревья. Цветы торчали на них, как свечки.
Один из пилотов обернулся, и Рэм по маячку, мигнувшему на браслете, сообразил, что это и есть сержант Вили.
Внешность у него была колоритная — черноглазый, смуглый, волосы заплетены в десятки жёстких косичек с маленькими фигурками на концах.
Рэм высунулся сильнее — фигурки были, кажется, костяными. И было не очень понятно, что они изображают? Зверей?
— Прыгай, — махнул пацану Вили. — Сейчас Дерен придёт. Ты — первый!
— А… куда я первый? — осторожно спросил Рэм, выбираясь на травку.
Да, фигурки на жёстких чёрных косах сержанта оказались звериными.
— В душ! — «обрадовал» он. — Обещали нам какую-то комнату выделить под хозпомещение. Но ночевать будем здесь. В шлюпках. Дерен сказал, что пока тут тихо. Он так это понимает.
— Так тут и правда тихо…
Рэм огляделся. В саду из невысоких, едва достающих второго этажа деревьев с белыми цветами на ветках — даже птиц не было. Или не сезон, или они испугались пилотов?
— Я про другое «тихо». Про угрозу, — пояснил Вили. — Он её чует. Мать Дерена боги целовали ещё до рождения.
— Как это? — удивился Рэм.
— Когда бог целует женщину в живот, её ребёнок видит потом невидимое. — Сержант Вили говорил на полном серьёзе. Ну, или шутил так, что по лицу было не догадаться.
Рэм не стал ему возражать. Ну его. Может, это шутка такая бородатая? Или религиозное что-то? Вдруг надо такое знать, а то будет неловко?
Вили доброжелательно улыбался, наверное, ждал ответа.
Но что говорить-то? Что Рэм вообще не верит в богов, а бог, целующий женщину — это вообще шизофренический бред?
И тут, прерывая неловкую паузу, из здания госпиталя появился Дерен.
Рэм сразу его заметил. Он стоял под окном капитанской палаты, откуда было рукой подать до тяжёлых дверей с цифровым замком.
Наверное, пилоту выдали пропуск или электронный ключ. А может, посетителей госпиталя вообще пропускали как-то иначе, через ту же охрану, сидящую перед камерами? Так или иначе, но дверь лейтенант распахнул без усилий.
Он остановился на невысоком крыльце, махнул Рэму:
— Пошли!
«Ну, вот как мыться, так я первый! — обиженно подумал Рэм. — Что я, самый грязный, что ли? Ещё и как под конвоем…»
— Я тебя не только мыть собираюсь, но и проинструктировать, — пояснил Дерен, когда Рэм подошёл к нему. — Запоминай. — Он открыл дверь и пропустил пацана вперёд, в белый чистый коридор госпиталя. — Третий бокс налево — это палата нашего капитана. Так просто туда не зайдёшь, даже с учётом того, что нас внесли в охранную базу. Дверь запрограммирована на здешний персонал, можно взломать, но не в пару минут. А вот окно открывается свободно. Там самая простая сигнализация. Потому мы и останемся висеть возле окна. Там при случае даже с земли — подпрыгнуть и на руках подтянуться. А можно запрыгнуть прямо из шлюпки…
— У меня оружия нет, — сказал Рэм грустно. — А вдруг кто-то чужой?
— А ты умеешь пользоваться оружием? — Дерен словно бы специально не уточнил каким.
— Ну что я, совсем, что ли, идиот? Станнера в руках не держал? — Рэм пытался не злиться, но получалось плохо.
— Как ты думаешь, а в госпитале поймут, если мы начнём это проверять? — с усмешкой поинтересовался Дерен.
И быстро пошёл вперёд, по белому-белому коридору с указателями на незнакомом языке, вспыхивающими на дверях, на полу и по стенам.
Рэм озираясь побрёл следом. Что было написано на дверях палат, было интуитивно понятно — имя пациента, диагноз, состояние… А что на полу? И зачем?
Он отметил на браслете капитанскую, чтобы не перепутать потом.