Ну, не было на Мах-ми таких башен. Там чистая вода текла привольно, не нужно было докапываться до неё и насосами поднимать вверх.
— Опа! — выдохнул Накир, которой лез первым. — Норма! Вон, справа — дыра в стене — видите? До следующего бокового коридора долезли. Теперь уже просто. Скоро дойдём!
Он качнулся на руках, спрыгнул в темноту дыры и попросил уже снизу:
— Притушите пока фонарики, я осмотрюсь? Осторожно, тут насыпь.
Трайн тоже добрался до дыры и спрыгнул. Десантники отключили подсветку и последовали за ним.
Рэм сообразил, что за несколько месяцев под землёй мальчишки привыкли к полутьме. Без подсветки они лучше узнавали знакомые дороги.
Он подождал, пока глаза привыкнут немного, увидел в дыре горб из камней и бетона и сиганул вниз.
Попал правильно. Здесь когда-то был коридор для технического обслуживания башни, и по нему ещё вполне можно было пройти. Если пригибаться немного.
То есть это пацанам — пригибаться. Десантникам пришлось согнуться в три погибели, чтобы идти, а не ползти на четвереньках.
В коридоре было сыровато и пахло водой. Под ржавчиной справа угадывались толстая потеющая труба и пара её более мелких товарок.
Скоро мимо трубы пришлось протискиваться, и Рэм выкрутил домагнитку на максимум, чтобы отталкивала и падающую грязь.
Коридор, к счастью, скоро расширился, десантники выпрямились, обогнали Трайна, но Накир всё равно шагал первым. Юркий и шустрый, он двигался так, словно внутри у него работал мотор.
И вдруг он остановился. Оглядел очередную дыру в стене, такие уже пару раз попадались, и предостерегающе поднял руку:
— Стоп! Дальше узкий карниз и обрыв!
Добрый протиснулся поближе к Накиру.
— Далеко ещё? — спросил он слегка подозрительно.
— Так пришли уже, — пацан расплылся в улыбке. — Там она, чуете, человеком пахнет?
Добрый сунулся в дыру посветил с браслета и кивнул. Потом обернулся:
— Парни, тихонько идём. Там карниз метра два шириной, но длинный. И яма.
Накир уже нырнул в дыру и звонко закричал:
— Эй!
Трайн скользнул следом, и Рэм быстро полез за ним, обгоняя замешкавшихся десантников.
В нос и в самом деле ударил очень человеческий запах, вполне естественный для лежачего больного: моча, пот, ещё какая-то дрянь, похожая на мазут.
Но женщину в темноте глубокой ямы Рэм разглядеть не смог.
— Там, внизу, — уверенно сказал Накир, как-то заметив Рэма в темноте. И крикнул: — Эй, ты живая ещё?
Снизу донёсся писк, а потом отчаянный женский голос:
— Я здесь! Здесь!
— Вы можете обозначить своё местоположение?! — Добрый тоже пролез и усилил голос браслетом. — Фонарик у вас есть?
— Разрядился! — донеслось снизу.
— Я ей свой кину, — сказал Накир и тут же кинул фонарик вниз, никто ему даже возразить не успел. — Я и так помню, где тут можно спуститься. — Он обернулся к Трайну: — Подержишь?
Тот лёг грудью на край обрыва, и чернявый щучкой нырнул вниз.
И тут же стало довольно светло: десантники тоже не стояли без дела. Они распаковали и активировали осветительный дрон, и Рэм увидел в яме женщину, лежащую на земле в обнимку с каким-то свёртком.
Вокруг женщины были расставлены бутылки с водой, разложены камни, пакеты, тряпки. На одном из камней Рэм заметил два знакомых сухпайка.
Воду женщина, наверное, набирала сама: из трубы в стене потихоньку капало. Но продукты ей кто-то носил. Мальчишки?
Яма оказалась неглубокой — примерно в три мальчишеских роста.
Сначала спуск был обрывистым, потом пологим. Только вот развернуться было особенно негде — тесно. Женщина, наверное, лезла сюда за водой. Хорошо, что мальчишки её нашли.
Трайн спустил чернявого, придерживая за руки до пологого склона. Потом тот спрыгнул сам. Двое десантников прыгнули следом, активировав домагнитку.
Бóльшему числу бойцов там было уже не развернуться. Да и Рэм побоялся неуклюже скатиться вниз — тут нужно было ещё и баланс удержать.
Он остался над ямой вместе с десантниками, собиравшими самодвижущуюся платформу.
Платформа предназначалась для транспортировки раненых. Она была надёжная, но габаритная и плохоманевренная.
«Не так-то просто будет поднять на ней женщину», — подумал Рэм и угадал.
Женщина почти не могла передвигаться. Десантники упрели над обрывом, чтобы в тесноте не опрокинуть платформу. Интерфейс у неё был туповатый: вправо-влево-вниз-вверх, а фиксаторы рассчитаны на более крупных бойцов.
В конце концов, женщину дополнительно примотали к платформе скотчем, чтобы не опасаться случайных рывков, и таки вытащили, помогая руками.
Рэм с Добрым, как наименее уставшие, начали отрывать скотч.
— Заберите мои бутылки? — зашептала женщина, с недоумением разглядывая форму десантников. Она не понимала, кто её спас. — Вы наши?
— Спецон, — скупо пояснил Добрый. — У нас есть врач.
Женщина улыбнулась, и сразу сделалась лет на десять моложе.
Она была грязная — лицо, волосы, но видно было, что и умывалась, как могла, и расчёсывалась пальцами. И запах от неё был не такой уж сильный, как показалось сначала.
— Там пайки. Я их вчера крошила в воду, было совсем хорошо. Пожалуйста, — прошептала она.
— Накир, забери воду и пайки! — крикнул Рэм чернявому, просто чтобы её успокоить.
Крикнул громко, и свёрток в руках женщины пискнул и зашевелился сам собой.
Рэм едва не отпрыгнул. А потом покосился на Доброго и сообразил, что непонимающий он тут один.
Женщину потому и поднимали так осторожно — она прижимала к себе маленького ребёнка, завёрнутого в пахнущую мочой одежду. Вот и запах был такой слабый. Детский.
Забрать ребёнка у женщины десантники побоялись. Гражданского психотехника в расположении не было, а мало ли что творится в голове у матери, Хэд знает, сколько времени пролежавшей в темноте в яме со сломанной ногой?
Рэм отшагнул к боковой стене, переводя дыхание. Как же она здесь выжила? Тут же не только еда нужна — ещё и с ума не сойти. Пацаны прибегали, понятно, помогали, как могли. Но ребёнок…
Добрый о чём-то тихонько говорил с женщиной, пытался успокоить. Путь обратно был непростым.
— Может, вам лучше поспать? — настаивал он. — Платформу будет трясти. Здесь есть очень узкий участок, а потом придётся всё время вверх…
— Нет, я не могу спать, — тихо отказывалась женщина. — Вдруг он заплачет.
— У нас есть транквилизаторы…
— У меня молоко. Как я буду потом кормить?
— Ну, хорошо, — сдался сержант. — Будем надеяться, что платформа пройдёт. Если что — слегка подкопаем. И попробуем как-то зафиксировать ваш ценный груз.
— Да пролезет она, не боись!
Накир кинул бутылку с водой Трайну, а потом рассовал пайки по карманам и выбрался. На этот раз с помощью одного из десантников.
Выглядел он героем: привёл бойцов, считай, почти что сам спас.
Трайн подсунул бутылку и пайки под бок женщине.
— Вот, держи своё имущество. Может, пить по дороге захочешь.
Рэм с ужасом смотрел на неестественно вывернутую ногу, обёрнутую заскорузлой от крови тряпкой, которую женщина не давала обезболить, на шевелящийся кулёк в её руках.
Как? Почему такое бывает? Как эта женщина не сошла с ума, лёжа в темноте, в одиночку? Ведь она же не знала, что её найдут вездесущие пацаны.
— Может, перепеленать надо малявку? — по-свойски спросил Накир.
Он улыбался так, словно ничего ужасного не происходило. Плёвое дело — перепеленать младенца грязными тряпками.
Женщина встревоженно ощупала кулёк:
— Да нет, ничего, он пока не очень-то мокрый.
Младенец пискнул, но почти тут же успокоился. Для него в происходящем тоже ничего странного не было.
Свет, темнота, какие-то голоса — обычное дело. Главное — сыт и удачно описался. Мир в глазах смотрящего…
— Ладно, выбираемся потихоньку! — решил Добрый.
Десантники развернули платформу, чтобы женщина ехала головой вперёд. Двое выбрались в коридор, вручную протолкнули в него платформу, вытащили.
Подождали, пока выберется и построится вся группа.
На этот раз Трайн и Накир пристроились сзади, рядом с Рэмом, намереваясь с ним поболтать. Пацаны выглядели довольными. Наверное, им тоже было здорово жалко женщину и они были рады, что всё хорошо обошлось.
И тут перед первой парой десантников, приготовившихся идти во главе колонны, воздух заискрился, и вспух шар голографического экрана.
— Назад! — крикнул Добрый, поднимая гэт.
Но отступать было некуда.
Голоэкран крутанулся и превратился в фигуру мужчины в тёмном плаще с капюшоном, падающим на лицо.
— Стойте! — приказал он.
Глава 22
Десантники перегруппировались, чтобы прикрыть своими доспехами женщину и мальчишек.
Добрый не отдавал им никаких команд. Рэм знал: для штатных ситуаций в браслете у каждого бойца есть такой же штатный набор реагирования. Доброму достаточно сделать условный жест или назвать номер.
Не вслух. Одними губами. Какая десантура без наушника или импланта?
Ардо, приятель Рэма, десантник, показывал ему эти схемы. И рассказывал, что даже если бойца отрежут от связи с командиром, он продолжит действовать автономно и предсказуемо для командования.
В этом была сила десантных бригад, но и уязвимость тоже. Враг понимал, что десантников обучают воевать по схемам. И в каждой схеме рано или поздно находил тактически уязвимые места.
Рэм, однако, был с «Персефоны», и ему положено действовать мимо общепринятых схем.
Фигура в капюшоне качнулась вперёд, словно бы загораживая дорогу.
Сама по себе голограмма не несла какой-то опасности, но она означала, что повстанцы вычислили, а возможно, и окружили маленький отряд. И напасть могут в любой момент.
— Остановитесь, имперцы!.. — Глухой голос человека в капюшоне доносился словно бы с разных сторон. Наверное, его транслировали сразу несколько динамиков.
Рэм покосился на Доброго, и тот пошевелил пальцами. Двумя. Он уже успел вычислить, что ретрансляторов для голоса два.