«Тут главное – сделать правильные выводы и быть готовыми ко всему, – думал Марвин, шагая по вверенной ему территории, которая давно стала для него больше, чем родным домом. – Раз опасность идёт извне – значит, важно никакой посторонний неопознанный транспорт к станции просто не подпустить!»
Он зашёл в модульную, потом в щитовую. Поорал на расслабленный персонал, гоняющий там чаи. Велел заняться отработкой экстренного реагирования на возможное нападение из космоса.
Потом начальник станции поставил на уши силовиков, техников, «бездельничающих» в малом ангаре, и застрял в навигационном узле.
Старший навигационной группы с утра приболел, а нужной ему по квалификации замены на станции просто не было. И Марвин решил порулить сам.
Примерно в это же время страдающий от тяжёлого запоя и потому уже как следует остограмленный пилот-системщик Илинг, вёз с Мах-ми груз мороженых кур и модифицированной свинины.
Швартовался он и в трезвом виде неловко. Не будь в навигаторской самого начальника станции, он признался бы дежурному, что его плющит, и катер взяли бы «на луч», но момент не позволил.
А тут ещё модульная группа начала отрабатывать экстренные манёвры на случай нападения таггеров, и магнитный щит – основная защита станции – начал «мигать».
Из щитовой на него подали пиковую нагрузку, чего давно уже не делалось, и уж тем более пьяный Илинг совершенно не ожидал подобной подставы.
Он струсил, ринулся к шлюзу, боком зацепив маневрирующий модуль. Модуль расправил крылышки силовой защиты и потерял управление.
Катер с курами, свининой и пьяным Илингом зажало между рассинхронизированным щитом станции и неисправным модулем.
А поскольку станция вращалась вокруг Мах-ми, векторный силовой момент постепенно прижимал шлюпку к обшивке, планируя притереть и раздавить.
Когда Марвин сообразил, что пять или шесть последних его команд навигаторской группе были вообще не в тему и послал за больным навигатором, спасать Илинга было уже поздно.
Станция оказалась в угрожающей близости от маленького судна.
Будь это хотя бы двойка или малая десантная шлюпка, какие-то шансы ещё оставались бы, у боевых машин есть свои щиты, можно было продержаться пару часов до появления на горизонте чьей-нибудь умной головы, но продукты на станцию для экономии возили на обычном гражданском грузовом катере.
Навигатор сделал всё, что сумел: быстро отправил сигнал о помощи. Если рядом есть тяжёлые крейсера, они сумеют снести неисправный модуль и попытаться веерным плазменным ударом отбросить шлюпку от станции.
Навигатор не испугался ответственности. Это было реальное ЧП, и за него командование могло по башке настучать и даже под трибунал отправить...
Но Илинг-то был живой, хоть и пьяный.
Однако минуты шли, эфир молчал, а грузовичок всё плотнее прижимало к станции.
* * *
– Тэкс, сказал Педди, разглядывая Рэма, сидящего в кресле с заклеенными скотчем глазами. – Сейчас поиграемся. Слушай только меня.
Он сдвинул со стола колбасу.
Доступ к браслету Рэма у пилота-инструктора был. И сейчас вокруг Рэма вспыхнула имитация боевого пульта шлюпки. Загорелись привычные второму пилоту значки и схемы.
Рэм их не видел и не ощущал, но, видимо, так было задумано.
– Положи руки на подлокотники кресла, – скомандовал пилот-инструктор. – Представь, что ты – в ложементе. Понял меня?
Рэм неуверенно кивнул.
Чувства его обострились. Он опять ощутил запах дешёвого коньяка, к которому уже вроде бы притерпелся, услышал, как нож стукнул по столу – Касим взялся пилить неподатливую колбасу.
– Теперь я командую огонь, а ты – выбрасываешь руку, как учили, – продолжал инструктор. – Какие ещё обозначения знаешь?
– Запуск двигателей… Системная генерация, принять на луч, щит… – перечислил Рэм.
– Молодец, – похвалил инструктор. – Тогда даже интереснее сделаем. Я командую, а ты пытаешься команду исполнить. Поехали?
Рэм кивнул.
– Сделай глубокий вдох, выдохни. Ещё раз, – сержант Эрг поудобнее уселся в кресле и включил секундомер на браслете. – Ключ на старт. Активация щита!..
Рэм выбросил вперёд руку, имитируя команду навигатору шлюпки.
Астахов пожал плечами. Курсант не видел символов. Руками он двигал примерно правильно, но голограмки с браслета неощутимы. Какой смысл в таком цирке?
Пилот-инструктор, продолжая отдавать команды, исполнение которых Рэм честно пытался выполнять, потихонечку встал, открыл стенной шкаф и вытащил доспех средней силовой защиты: две пластины, батарея и четыре контактных провода.
Он подошёл к Рэму со спины и начал укреплять на нём «доспех», не переставая командовать.
Астахов кивнул. Если включить домагнитку на минимум, какое-то ощущение от голограммы она даёт. Но над этим вообще-то работать надо. Ощущение под пальцами будет сложное, почти неуловимое.
Однако сержант Эрг, видимо, полагал, что кортизол и адреналин сделают свою работу, и хоть что-то курсант почувствует.
Рэм и в самом деле ощутил какие-то помехи под пальцами, и движения его рук стали увереннее. Он раз за разом всё вернее попадал на невидимые голограммы.
Астахов улыбнулся.
Перри поднял указательный палец – мол, это ещё не всё.
И когда Рэм высоко вынес руку вперёд и вверх, поставил рядом с горящим символом «огонь» стакан, на треть наполненный коньяком.
Глава 20
Пилоты затаили дыхание.
Рука курсанта плавно вернулась к символу и… обогнула стакан.
Перри ухмыльнулся, и поставил рядом ещё один, сужая возможность траектории движения.
Касим перестал кромсать колбасу.
– Огонь, – скомандовал пилот-инструктор.
Ладонь Рэма так же плавно, безо всякой задержи, вошла в разрыв между стаканами.
Астахов пожал плечами.
Перри поставил третий стакан, вплотную с символом.
– Огонь!
И включил на секундомере голозахват движений «пилота».
Рука Рэма скользнула вниз, дёрнулась, и, словно ощутив препятствие, изменила траекторию. Символ был накрыт.
– Ноль-две запаздывание, – подвёл итог Эрг. – Что и требовалось доказать. – И скомандовал Рэму: – Опусти руки.
Тот опустил. Он тяжело дышал, лоб его покрылся испариной.
– И вот что он ощущает таким манером? И чем? – спросил Астахов.
– Медики утверждают, что у некоторых человекообразных на коже есть рецепторы плотности. Он ощущает возросшую плотность пространства. В медтесте у него это есть, но я хотел сам посмотреть.
– Это тяжело? – спросил Касим.
– Если выкладываться – то тяжело, – кивнул сержант Эрг. – Ты ж не думаешь, что он прямо бац и сразу понял, что ощущает? Но он чует подставу и ловит самые зачаточные сигналы. Всё это ещё тренировать и тренировать.
– Ну, и понимает, что бы с ним было, разлей он коньяк, – хмыкнул Астахов.
– Щас я вам ещё один фокус покажу, – сказал Эрг и активировал голограмму станции на браслете.
Он задумчиво покопался в информационном слоте, а потом спросил:
– Касим, а это у нас часом не ЧП? Это же наш сигнал мне на браслет продублировало как SOS?
Касим вскочил и, не желая терять времени на активацию своего спецбраслета, уставился в картинку Эрга.
Потом ударил по собственному запястью, сравнивая сигналы.
– Да это же Илинг! Сука! Он опять пьяный швартуется!
Касим ткнул в голосовой канал и заорал:
– Дес! Ты меня слышишь?! Отдайся навигатору станции, не дури! Тебя сейчас притрёт к обшивке и раздавит об щит!
Рэм сорвал с лица скотч. В каюте явно творилось что-то незапланированное и не по его душу.
Перри кинулся к шкафу, вытащил компрессиноку. В шлюпке она есть, но у каждого пилота имеется свой любимый комплект.
– Не успеешь, – покачал головой Астахов.
Он ткнул пальцем в голограмму, заставляя её прорисовать вектора сил, действующие на условное изображение маленького катера, станции и модуля, беспомощно крутившегося рядом с ней.
– Модуль неисправен. В эту силовую ловушку не зайти и не выйти.
– Хэд!
– Илинг! Ты меня слышишь? – крикнул Касим. – Ты там живой?
Он развернул голограмму на полкаюты, пытаясь понять, можно ли что-нибудь сделать.
– Я попробую, – сказал Перри. – Может, на месте найду какое-то решение.
Он надевал компрессионную форму, быстро сращивая друг с другом куски.
– Тебя Марвин не выпустит, он в навигаторской, – попытался обломать его Касим. – Зачем ему два трупа вместо одного?
Но сержант Эрг отмахнулся и проскользнул в дверную мембрану.
Из коридора донёсся стук его быстрых шагов.
– Я же говорил ему, сука! Не пей! – Касим ударил кулаком в изображение катера.
Рэм, не отводя глаз, смотрел, как маленькое судёнышко прижимает к станции. Это было совсем не страшно. Почти как в фильме.
Только не было никакой душераздирающей музыки, никакого зрелища с наползающей обшивкой в оспинах от метеоров.
Компьютерная картинка равнодушно сближала предметы. Банально так, бытово. Словно и не было внутри катера живого человека.
А потом…
Рэм замер: линии внутри треугольника сил, зажимающих катер, дрогнули, вздулись пузырём, и рядом со станцией возник ещё один объект.
Мелькнули цифры – навигационный компьютер обсчитывал новые параметры.
Пока он выстраивал изображение, некий очень схематично очерченный объект сросся с катером.
Секунда, две три…
Отделился от катера.
А потом закрутился волчком и пропал.
– Что это было? – спросил Касим.
Ему никто не ответил.
Астахов матерился. Рэм заворожённо смотрел, как на голоэкране маленький катер сталкивается с обшивкой станции, и компьютер моделирует разлетающиеся куски.
Наконец Астахов замолчал, а Касим переключил изображение на навигаторскую.
– Что там у вас творится? – заорал было он, но увидел в кресле навигатора Марвина и сник.
Рэм улыбнулся. Изображение с экрана в навигаторской было гораздо качественнее. Компьютер уже смоделировал не только обломки катера, но и летящие вокруг станции замороженные свиные туши.