В зале вдруг повисает тишина. Я поднимаю голову и вижу, как очертания огненного дракона рассыпаются несчётным количеством искр. Рейли победил?
Меня опять хватают под руки. Тащат. Снова вспыхивает переход. Вокруг скелеты. С меня сдёргивают плащ. Миг, и они снова падают на одно колено, выставляя меня напоказ.
Рейли смотрит на меня внимательно и улыбается. Это жутко. Вблизи эта его мертвецкая бледность просто ужасающа… чёрные провалы глазниц, будто совсем без глаз… белые губы. Он снимает с себя плащ и набрасывает мне на плечи. Да, в зале очень холодно. Иней покрывает алтарь и резьбу на стенах. Только я не чувствую холода. Я вижу нечеловечески бледное лицо… а ещё пепел на полу, напоминающий человеческую фигуру …
Король возвращается в свою ложу:
— Значит, всё-таки посол Кагон предал своего владыку?! Коварно замыслил убить вверенную ему племянницу и поссорить нас со своим повелителем? Прискорбно! Мне казалось, король Дарена тщательней выбирает своих людей. Что ж. У злодея не было шансов! Мой брат — величайший маг, и все, кто когда-либо позволяли себе в этом усомниться, давно покинули мир живых. Браво, Рейли!
Маг кланяется королю. Его кожа постепенно приобретает человеческие оттенки. Чёрные тени сходят, возвращая обычные черты.
— Ваше Величество, прошу обратить внимание, в этой битве, княжич Всеслав Альпирский очень помог мне в вычислении колдуна. Без него сражение бы затянулось.
Брат княжны разводит руками. Он в копоти, и один из его богатых рукавов прожжён.
— Повелитель, я испытываю глубокое душевное неприятие к мерзавцам, нападающим на девиц, шествующих под венец. Так что у меня просто не было выбора.
Король смеётся. Его смех подхватывают гости и Рейли. Цвет кожи мага уже обычный, может быть, лишь немного бледный. Только глаза пока чёрные.
Король повелительно машет рукой:
— Что ж, храм уцелел, а значит, мы можем продолжить церемонию. Велю всем вернуться на свои места.
Рейли берёт меня за руку. Его ладонь ледяная.
Жрец до смерти напуган, и церемония получается быстрой и скомканной. Кажется, мгновение, и вот уже наши руки оплетает брачная тесьма:
— Что соединено богами, то люди не в силах разъединить!
Король что-то говорит… Рейли выводит меня из храма… нас осыпают зёрнами и монетами… они застревают в волосах.
Глава 13. Красные ленты
Даниэль.
— Ой, деточка, платье-то всё обожжено! Платье-то сменить надо!
Я не сразу понимаю, что это дуэнья привычно ропщет за моим плечом. Но её, видимо, слышит Рейли. И вот я уже в отдельных покоях, куда принесены сундуки с моими платьями. У дверей застыли скелеты. Рейли, поклонившись, выходит за дверь, и в пространстве вокруг остаётся только ворчание старухи.
— Весь подол выжгли злодеи! Такую красоту попортили! А где ж теперь достойный наряд найти?! Не оборванка ведь какая! Герцогиня! Да в день собственной свадьбы!
Я оборачиваюсь на неё. Она, не глядя на меня, перебирает платья. Достаёт каждое из сундука, придирчиво рассматривает и, хмурясь, бросает грудой на стол. А там с каждым броском растёт куча нарядов разных оттенков красного.
— Такое платье было! Чтоб ему пусто было этому Кагону! Чтоб его в аду эти его драконы покусали!
Под её суетное, такое обыденное ворчание, я начинаю приходить в себя. Оглядываю своё платье. Сбоку край подола на локоть будто слизан огнём. Я горел? Или это огненный переход обрезал?
— Стервец окаянный! И ведь понял, что опоздал. Всё, улетела уже пташечка! Так нет, не отступил, биться полез, ирод! И поделом ему!
— Ты знаешь… — я не узнаю собственный голос. — Знаешь, зачем Кагон хотел меня убить? За что? — голос непроизвольно переходит на крик. — Это ведь дядя приказал?! Почему? Я же всё делал, как он велел! Я здесь, в платье… венчание это… Почему?!
Старуха, наконец, поворачивается ко мне. Под её взглядом я замолкаю. А она вдруг многозначительно усмехается:
— Обыграла твоя матушка владыку Дарена! Женщины слабы в стремительных битвах, но в тех, что тянутся годами, могут статься опасными противниками. Кагон, как приехал, всё ходил, вынюхивал тут да, видно, вынюхал, злыдень. Только поздно уже! У Рейли тебя ни ему, ни кому другому не отобрать!
От этих её слов, да ещё такой, не свойственной ей, усмешки паники во мне только прибавляется:
— В чём мать обыграла? Что такое Кагон вынюхал? Говори!
Старуха смотрит на меня внимательно. Оглядывается на скелетов, что замерли у дверей. Потом подходит и деловито заглядывает за портьеры и ширму. Возвращается и произносит заговорческим шёпотом:
— Рейли, на самом деле, женщина. Девица, — она усмехается. — Твоя матушка много лет назад разгадала эту тайну и тщательно сплела дорожки так, чтоб твой венценосный дядя пребывал в иных мнениях, и чтоб, когда придёт срок, счёл хорошим способом избавиться от тебя, послав сюда в невесты Рейли.
— Женщина?
Перед моими глазами встаёт картина, которую мои собственные глаза не больше часа назад наблюдали в храме: огненный дракон и могучий маг смерти, разгневанный нападением. Воин, отбросивший меня за спину и ринувшийся в бой… А потом ещё одна картинка: меле турнира, лихой и смертоносный сквайр… малорослый, но уверенный, сильный мечник — мужчина!
— А как мама разгадала, что Рейли… женщина?
Старуха довольно улыбается:
— Покойная королева Эганора, мать Рейли, была варханкой. И хотя она отреклась от своих богов, когда шла под венец с тогдашним владыкой этих земель, но некоторые традиции всё же чтила. Когда твои отец и мать венчались, в столицу приезжало много почётных гостей. Были там и владыка Эганора с супругой. И носила тогда королева Эганора в волосах красные ленты, что по варханским обычаем значит, что не более луны назад именовала она дочь. Варханки, вообще, более чтят дочерей и в возрасте шести зим именуют их перед ликами богов. Только дочерей! Потом прошло много лет. У королевы Эганора было девять детей, но мор и войны уносили их одного за другим. Она и сама ушла в первые годы мора. И в год, когда пришёл час смерти и её мужа, оставался у него один лишь сын. Но на смертном одре объявил владыка, что много лет назад отдал младенца, родное дитя, в обучение магам в поднебесном храме. И что теперь этот сын вернётся и станет опорой своему старшему брату. И приехал Рейли. Это имя дали ему наставники в храме. В Поднебесном заведено давать молодым магам новые имена и не упоминать прошлого. Но только был Рейли тогда слишком молод для магических званий. И лишь четыре года назад явились в Эганор три мага из Поднебесного и вручили ему символ мастера. Так как именно в этот день исполнилось ему, наконец, по их разумению совершеннолетие — двадцать один год. Тогда твоя мать и посчитала, что видела ленты в волосах королевы ровнёхонько пятнадцать лет назад, и именно поздней осенью. А значит, что бы ни писали метрики тех времён, именно Рейли было тогда шесть зим, и именно ей перед ликами варханских богов мать давала имя.
Я смотрю на старуху в полном недоумении. Моя мать сочла могучего, пусть и худого и низкорослого, мужа девицей лишь потому, что много лет назад королева повязала в волосы какие-то ленты?! У них обоих глаза есть?! Насколько нужно быть слепым, чтобы посчитать этого стремительного невероятно сильного мужчину женщиной?!.. из-за каких-то там лент?!
Старуха возвращается к сундуку с платьями. Груда с красными тряпками увеличивается, пока она вдруг не замирает удовлетворённо улыбаясь. В этой улыбке мне мнится что-то безумное. В её руках то самое красное бальное платье из моего сна… платье с множеством юбок.
Я пытаюсь взять себя в руки, но ничего не получается. Не так. Не сейчас!
Во мне до сих пор бьётся страх, порождённый огненным драконом под сводами храма и мертвецки бледным лицом мага. Я абсолютно уверен, что мать ошиблась с этими своими выводами по поводу Рейли. Она же никогда не видела его в лицо. Вот увидела бы хоть раз и сразу бы поняла, что ошибается. Не знаю, почему тогда королева завязывала эти ленты. Может, их ещё по какому поводу завязывают. А может, те маги просчитались с датой совершеннолетия Рейли или просто не торопились, пришли, когда им удобно было. Но любой, кто имеет глаза, просто взглянув на герцога Агорда, поймёт: ЭТО — НЕ ЖЕНЩИНА! Я знаю, как выглядят женщины, как они ведут себя, двигаются, говорят. Я всю жизнь жил с мамой и двумя сёстрами, в окружении практически исключительно женской прислуги… А старуха, видимо, уже слаба на голову стала, раз этого не видит.
Вот сейчас она оглядывает меня с каким-то нездоровым блеском в глазах, крутит в руках это так вгоняющее меня в ужас красное платье, а потом вдруг достаёт ножницы и начинает споро что-то там резать. Честно, я не расстроюсь, если она всё это платье на клочки порежет!
От красного платья отделяется многослойная нижняя юбка и вот, буквально через час, я стою перед зеркалом в новом наряде.
— Давно я деточка сама за иголку не садилась. Но получилось достойно. Никто не скажет, что платье не достаточно богато для герцогини и принцессы крови.
Из зеркала на меня снова смотрит богатая невеста. Только нижние широкие юбки белого платья заменены на красные, и на плечах, и волосах к белому кружеву добавлена полоса красного. А подол, где пострадала верхняя белая юбка, подогнут складками почти до середины и заколот большой красной розой. Богатое платье. И целая буря паники внутри меня при каждом взгляде на эти красные юбки.
Дуэнья снова улыбается. Поправляет последние детали на платье. Потом поднимает глаза и замечает моё смятение:
— Ну, деточка. Всё уже хорошо. Рейли не даст тебя в обиду. К вечеру уедешь в Агорду и будешь жить в безопасности. Сёстрам твоим матушка тоже уже женихов присмотрела достаточно могущественных. До весны устроит обе свадьбы, и уйдут они под защиту нового дома. Всё будет хорошо.
Объяснять ей что-то не имеет смысла. Да и что я скажу? Что она безумна в том, что увидела женщину в мужчине? Что замок Агорда — пугающее место, с ползающими по полу скорпионами, тенями и прочей бесовщиной? Что именно эти юбки я видел в ночном кошмаре и теперь никак не могу успокоиться?