Вспыхивает и гаснет. Остаётся лишь тусклый свет пары свечей, в котором после столь яркой вспышки ничего не видно. Ну… кроме отблеска на амулете плодородия, над альковом.
Это те самые покои. Рейли, смеясь, толкает меня на ложе, у неё это получается как-то очень ловко. Нависает надо мной… разворачивает полотно, проводит ладошкой по моей груди, потом по бедру, потом немного смущённо возвращается пальчиками по возбуждённому члену… как в том сне… только это уже не пугает.
Я тоже распускаю руки, притягиваю её к себе. Возвращаюсь с поцелуями к груди. Очень соблазнительная, кстати, грудь… ровно с ладошку… с плотной красной ягодкой посередине… так сладко перекатывающейся по языку.
Я роняю свою женщину на спину. Возвращаюсь к тонкой шее, скулам, ушкам…
Вожделение захлёстывает. Я уже на пределе. Слишком много всего и сразу. Молодое тело требует своё. Мягко развожу её колени, пристраиваюсь между них, чувствую под собой горячее тело. Поворачиваюсь, смягчить проникновение поцелуем, и понимаю, что в затуманенных глазах женщины подо мной сплошная чернота… едва контур зрачка угадывается…
Меня от этого взгляда как ледяной водой окатывает. Почему-то сразу вспоминается то предупреждение короля по поводу драк: «В пылу схватки он — зверь! Сдавайтесь до начала боя». Только мы не дерёмся вроде… А ещё княжна: «Герцог убивает всех своих любовников… Всех в пепел!». И я уже видел, что именно вот с таким взглядом он… она реально превращает человека в пепел… за мгновение. А если у неё опыта нет, ей ведь будет больно. Женщинам обычно бывает больно в первый раз… одно неловкое движение… и в пепел?!
— М? — Рейли фокусирует на мне взгляд. Ей явно не нравится моя задержка. Она жмурится, но жирный чёрный контур вокруг её глаз виден, даже когда они закрыты.
И что мне делать? Чтобы заполнить паузу, я возвращаюсь к поцелуям. За ласки меня, думаю, не убьют. Да! За поцелуи не убивают. Поцелуи, это точно не больно.
Рейли выгибается, трётся об меня… Я опускаюсь ниже, целую её в живот, а потом развожу её бёдра, чтобы припасть губами к тому самому месту, куда ворваться обычным способом не решаюсь. Никаких ограничений в ласке, до исступления…
Любовное терзание захватывает нас почти до рассвета.
Я лежу на спине, молча уставившись под полог, где медленно крутится на нитке символ плодородия. Рейли умиротворённо спит у меня на плече. Я всё-таки вошёл в неё. Но когда она потребовала этого сама. Вошёл и ощутил, что ни один мужчина до меня этого не делал. На простынях, наверное, капли крови остались… Но к тому моменту боли она не почувствовала. И убить меня даже не пыталась. Наоборот… и уснула, кажется, абсолютно счастливой, ласково прильнув к моему боку… А когда спит, она — самая обычная женщина. И теней возле глаз нет, и улыбается. Заметно, конечно, немного, что руки сильные, плечи не рыхлые и гладкие, как обычно у благородных леди, а худые, жилистые с контуром мышц … но, с другой стороны, у прачки, что жила в замке на севере, и по мужественней плечи были, а Рейли, если прямо поставить, просто худенькая. И вообще, за морем, говорят, есть женщины-воительницы. Может, Эганор когда-то роднился с теми землями?
Я тихонько поправляю её волосы, убирая их за ухо. Вообще, думаю, я к ней привыкну. Если подумать, она хорошая. За все дни нашего знакомства она не сделала мне ничего дурного. Наоборот, очень дружелюбной была, улыбчивой, оберегала меня. Да и мы вроде поладили… Не знаю, за что она испепелила всех тех людей. Любовников у неё не было, теперь я это знаю точно. Может… может, они преследовали её? Добивались её внимания, будучи не по нраву? Без свадьбы? Да и просто были недостойны принцессы? Наговорили на девчонку!
За окном слышится лёгкий стук. Я поворачиваю голову и улыбаюсь. В утреннем сумраке на карнизе хорошо просматриваются молчаливые силуэты воронов. И к этим я привыкну. Ну, сидят. Подумаешь. А скорпионы, вообще, не ядовитые! А пятно — шустрый и смышлёный слуга. Необычно, конечно… но другая страна — другие нравы, чего-то такого следовало ожидать. Усмехнувшись сам себе, я поправляю одеяло и, невесомо обняв Рейли, засыпаю.
Эпилог
Рейли.
Я снова открываю портал на самом верху одной из башен, в самой верхней галерее. Небеса сегодня чистые и ясные. Порывистый ветер подхватывает мокрые пересыпанные снегом листья и тащит их вдоль галереи. Мощный, гладкий камень старого замка. Резиденция брата. Ветер со всей своей наглостью треплет мой плащ, обнажая кожаный доспех и символ смерти на груди. Мой символ мага смерти!
Сегодня у меня замечательное настроение. Какая-то лёгкость. Немного необычные тянущие ощущения в паху… Вообще, мне вроде приходилось слышать, что это слегка болезненное действо для девицы. Ну, по крайне мере, в первый раз. Хотя, может, у меня просто по-солдатски высокий болевой порог. Или моё мнение сложилось из болтовни дворцовых девок, чьи кавалеры увальни-стражники, и мечом-то в ножны с трудом попадающие.
Когда я уходила Даниэль ещё спал. В розовом рассвете утра разбросав по подушкам красные волосы. Волшебный, в каждой своей чёрточке. Восхитительный! Мой!
Брата я нахожу в кабинете. Он сосредоточен над бумагами, но, увидев меня, улыбается:
— Всё хорошо?
Я киваю. Подхожу, пытаюсь заглянуть в его бумаги, но он закрывает их и откладывает в сторону:
— Не стоит сегодня этим заниматься. Подождёт! Дарен прислал нового посла, но я объявил, что занят и приму его только на следующей неделе. У меня семейный праздник!
Он поднимается из-за стола:
— И кстати, я пока пустил слух, что ты привычно испепелил молодую жену на рассвете. Проследи, чтобы хотя бы пару месяцев этому не нашлось опровержений.
Мы вместе спускаемся в малую столовую. Здесь суетятся слуги, накрывая королевский завтрак. В соседних покоях бегают и громко смеются дети брата. Наследник упорно пытается догнать свою сестру. Но учитывая, что мальчик ещё совсем мал, он с трудом взбирается по крутым ступеням. Принцесса же старше его почти на три года. Она, легко подобрав широкие юбки атласного платьица, смеясь, убегает от него снова и снова.
— Кстати, Янос разобрался, что именно Кагон нашёл в расходных книгах. Ткань на платья! На погребальную церемонию всем детям шили платья. Девочкам белые шёлковые. Мальчикам из парчи гербовых цветов. Парчу мы закупаем в местной золотошвейной мастерской, а лёгкий снежно-белый шёлк у купца с востока. И то, и другое — дорогие ткани, и их покупку обязательно вносили в книги.
Я оглядываюсь на брата:
— И что теперь?
Он пожимает плечами:
— Ничего. Доказательством такая покупка быть не может. Мало ли какие запасы нашлись в королевской кладовой, и во что решили одеть принца, отправляя к магам, — он подмигивает мне. — В крайнем случае, уступим Дарену что-нибудь в торговых делах. Большего они не получат.
Нас, наконец, замечают дети. Девочка с хохотом сворачивает в нашу сторону. За ней упорно несётся малыш, а следом за ними нянька. Принцесса останавливается перед нами, приседая в реверансе:
— Доброе утро, Ваше Величество. Доброе утро, Ваша Светлость.
Малыш же безо всяких поклонов подбегает и цепляется за одежду отца. Брат подхватывает его на руки.
Потом оглядывается на меня:
— Тебе, конечно, стоит приглядывать, чтобы меня тут не потравили или ещё как-нибудь не изжили с этого света, но, в остальном, до конца недели у тебя медовый месяц. Занимайся своей семьёй, брат.
Они идут к столу. Девочка что-то рассказывает отцу. Малыш просто сидит на руках, прижавшись, и улыбается. В широкие окна столовой светит не по-осеннему яркое солнце, искрясь на свисающих с крыш сосульках. Медовый месяц? Это невольно вызывает улыбку. Я киваю брату и создаю переход домой.
Даниэль.
К тому времени, когда я просыпаюсь, Рейли в постели уже нет. В окна ярко светит солнце. У дверей неподвижно застыл скелет с приготовленным для меня костюмом. Явно привезли мои вещи.
Я одеваюсь, выхожу в зал. При дневном свете он не выглядит таким уж мрачным и чужим. Мимо по полу пробегает крупный скорпион. Я молча обхожу его стороной. Подхожу к окну. Потом отворяю двери и выхожу на широкий балкон.
Уличная свежесть врывается в зал, мгновенно пробирая прохладой. Хотя на дворе явно оттепель. Снегопад прекратился, и неожиданно яркое солнце пригрело, устроив грязь. Во внутреннем дворе скелет мерно и сосредоточенно колет дрова. Чуть дальше у ворот ещё двое костяных слуг неподвижно застыли с мечами в руках. Эдакая мирная будничная картина почти обычного замка. Вот мимо моего балкона ещё один скелет везёт визгливо поскрипывающую тачку с камнями. А вот ещё один подходит ко мне, кланяется и накидывает на мои плечи меховой плащ. Я улыбаюсь:
— Спасибо, Гетхам.
На балюстраду балкона садится пара воронов и начинает стеснительно так подвигаться ближе и ближе каждый раз, когда я отворачиваюсь. Слышится стук в ворота. Скелеты отворяют калитку, и появляется немолодая приземистая живая служанка, а за ней пара скелетов с большими корзинами с продуктами. Она замечает меня и широко улыбается:
— Доброе утро, герцогиня. С прибытием вас в Агорду. — Герцогиня? Я вроде в мужском платье, да и волосы убраны в косу по-военному. Наверное, она по старости плохо видит. — Я Марфа, я служу тут на кухне. Хотите что-нибудь особенное на завтрак?
Пока я задумываюсь, что ответить, и нужно ли, вообще, поправлять старую служанку с обращением, да и собственно, а как ко мне правильно обращаться, она замечает кого-то сзади меня:
— Доброе утро, господин. Я купила клубнику для блинчиков, как вы любите.
Сзади меня обнимают чьи-то руки. Чей-то нос утыкается в кромку волос. Служанка спешно удаляется в замок. Скелеты тащат за ней корзины. Моего уха касаются губы, а потом слышится шёпот Рейли: