— Про идею для бизнеса, — она пытливо всматривается в мое лицо.
Кружит по нему глазами, ожидая ответа.
— Она мне недавно пришла, — пожимаю плечом. — Я еще ничего не решил.
— Ты не умеешь “увлекаться”, — вздохнув, говорит она.
— “Увлекаться”? — уточняю.
— Угу. Ну, знаешь, “загораться”, — поясняет. — Вроде как загореться идеей. Ты очень-очень рациональный.
Я бы мог рассказать ей о том, какой я рациональный. Уверен, она офигела бы не меньше, чем моя семья и ее отец.
— Это плохо? — смотрю на Нику.
— Нет, — улыбается. — Я люблю тебя таким, какой ты есть.
Мрачно смотрю на дорогу, потому что впервые в жизни мне чертовски сложно сказать ей то же самое, поэтому делаю вид, будто двухполосный проспект за лобовым стеклом требует моего бескомпромиссно полного внимания.
В ее квартире все на своих местах. Обстановка знакома до мелочей. Порядок наших действий тоже. Я всегда хожу в душ первым, если мы не ходим туда вместе.
Тело Ники вытягивается вдоль моего, когда она забирается под одеяло в одной из моих футболок.
Синий свет от экрана телевизора падает на кровать и стены.
Я дико хочу спать.
Прохладная ладонь гладит мой живот, задевает член.
— Давай сделаем ребенка… — вдруг произносит Ника.
Мое смятение, как гребаный цунами.
Предложение абсолютно, твою мать, логичное, но первой реакцией, зашевелившейся в груди, был далеко не энтузиазм. Я слишком хорошо понимаю, что это было, и это немного, блять, шокирует.
— Тебе еще два года учиться, — напоминаю хрипло.
— Ну и что, — шепчет, накрывая мои губы своими.
Седлает мои бедра и стаскивает через голову футболку, оставаясь абсолютно голой…
Глава 23
Карина
— Ну, все, — объявляю, выпуская из ладони подбородок пятилетнего мальчика. — Вот, — кладу в коробку рисовальную кисточку и вручаю ему зеркало.
— Кру-у-у-то, — рассматривает аквагрим на своем лице.
Его лицо теперь — маска тигренка в розово-лиловых тонах. Нос — черный пятачок, на щеках усы.
Вернув мне зеркало, мальчик скрывается в детской развлекательной комнате торгового центра, где со вчерашнего дня я подрабатываю по три часа в день.
Положив зеркало рядом с коробкой, устало чищу кисточки и заодно свои пальцы. За последние дни я дико вымоталась. Сегодня мама попросила меня вернуться домой хотя бы к восьми вечера, потому что собирается поговорить с Василиной о том, что “папа не вернется из командировки”. Предстоящий разговор нервирует нас обеих, но откладывать его больше нельзя.
Мы не обсуждали, но я уже приняла решение о том, что переведусь на заочное. Тогда я смогу найти постоянную работу и содержать себя сама, правда, пока моей головы хватило только на то, чтобы сгенерировать это решение, и не более.
Краска забилась под ногти, но доставать ее оттуда, нет настроения.
Уронив руки между колен, откидываю голову и вращаюсь на стуле. Разминаю затекшую шею, пока перед глазами мелькают торговые отделы и вывески. Среди всей этой пестрой мешанины я вижу знакомое лицо, и оно движется в мою сторону.
Притормозив ногой, останавливаю вращение стула и наблюдаю за тем, как, обходя эскалатор, ко мне приближается моя двоюродная сестра.
Ее рыжие волосы собраны в мягкий пучок на макушке. Покрытое бледными веснушками лицо выглядит здоровым и даже румяным. Огромный контраст с тем, какой я видела ее пару недель назад в больнице.
В ее руке магазинные пакеты, и на ходу она жует яблоко.
Отличный день для шопинга.
— Привет, — остановившись рядом, с улыбкой рассматривает мое лицо. — Это что, требование работодателя?
Вокруг моего правого глаза сине-зеленое крыло бабочки, на тыльной стороне запястья маленькая бабочка того же оттенка, присыпанная блестками.
— Нет, — отвечаю сестре. — Просто мне было скучно, — пожимаю плечом.
Для пяти часов вечера пятницы здесь на удивление мало детей. Не знаю, может быть, за пределами моей ракушки вся жизнь вымерла. В любом случае оплата у меня почасовая, так что мне все равно.
Сестра не знает о нашей семейной драме.
Никто не знает, кроме нас троих. Отца, матери и меня.
Достав из сумки телефон, Аня пристраивает свою щеку к моей и делает селфи. Успеваю высунуть язык и скорчить что-нибудь, прежде чем она делает снимок.
— Как дела у твоего пузожителя? — интересуюсь.
— Хорошо, — улыбается, поглаживая свой почти плоский живот. — А у тебя как дела?
— Просто супер, — делаю вид, что поглощена сбором своего рисовального инвентаря.
Я не хочу признаваться даже себе самой в том, что с недавних пор постоянно ищу кого-то в толпе. Несмотря на злость, обиду и разочарование, это получается само собой и чередуется с то возникающей, то исчезающей тяжестью в груди, которую хочется потереть ладонью и разогнать.
— Какие планы на вечер? — спрашивает сестра. — Может, поднимемся наверх, в кафе?
Я бы сделала это с удовольствием, но не могу.
— Я не могу, — вздыхаю. — У меня дела.
— Я свободна вся следующую неделю, — говорит она. — Звони в любой день.
Она остается составить мне компанию на следующие пятнадцать минут, а потом мы расходимся.
Я захожу в туалет, чтобы умыться, после чего направляюсь к лифтам, перечитывая сообщение от Лекса.
“Место Т1-Т2, из лифта сразу налево”, — прислал он пять минут назад.
К моему удивлению, он пунктуальный, и по всем законам вселенной — это он ждет меня, а не наоборот.
— Привет, — говорю, забравшись в его “порше”.
Его переносицу рассекает красный рубец, под бровью след от ссадины.
Черт.
Кажется, этим трофеем он гордится.
Он улыбается, показывая идеально ровные белые зубы. На нем утепленное пальто и шарф, завязанный с большой фантазией. Он достаточно привлекательный для того, чтобы своей фирменной улыбкой разбудить бабочек в животе у девушки, но мои бабочки все передохли.
— Привет, — обводит глазами мое лицо. — Погнали?
— Угу, — пристегиваю ремень.
Он так упорно просил о встрече, что я решила сдаться.
Может быть, это мой женский эгоизм и попытка потешить свою самооценку, но я все равно сдалась, правда на своих условиях, поэтому через пятнадцать минут он тормозит напротив одного очень маленького и очень неприметного кафе, в котором ни одного из его друзей априори встретить нельзя.
Пока я поглощаю чизкейк, запивая его чаем, Лекс потягивает кофе, рассказывая о том, что через пару недель собирается слетать на выходные к морю. Меня не смущает эта новость, я уже поняла, что этот парень живет в собственном пространственно-временном измерении, как и все его друзья, но я удивленно поднимаю на него глаза, когда он говорит:
— Полетели со мной.
Его голубые глаза смотрят на меня выжидательно. Как бы то ни было, его нельзя назвать робким или неуверенным, именно поэтому отводить их он не собирается. Я уверена, от такого предложения трусы бы сорвало у многих девушек, но мои срывает совсем от другого, и от этого “другого” я могу воспарить к потолку, даже сидя в “Макдональдсе”. И шмякнуться о землю тоже.
— Лекс… — вздыхаю.
— Начало отстой, — замечает он.
— У меня сейчас… проблемы в семье. Я не могу уехать. И… мы с тобой, вроде как друзья…
— Давай слетаем, как друзья, — настаивает он.
Закономерно, что наличие у меня проблем он игнорирует. Я не разочарована, я бы все равно не стала делиться. Может быть, как раз с таким парнем и можно забыть о своих проблемах, только от этого они никуда не денутся.
Я не смогу с ним расслабиться. Даже на минуту. Или потерять голову. Теперь, когда я знаю, что это такое…
— Я не могу, — смотрю в свою чайную чашку.
— У тебя есть парень?
— Нет, — трясу головой.
— Тогда мое предложение открыто, — говорит он. — У тебя две недели, чтобы передумать.
Он отвозит меня домой, и я полушепотом говорю ему: “Пока”, — выходя из машины.
Я провожу в ванной полчаса, в ожидании, когда вернутся мама и Василина, у которой сегодня чаепитие в гостях у одной из подруг.
Выйдя из ванной, я обнаруживаю на телефоне сообщение от неизвестного номера, которое гласит:
“Я забронировал и оплатил автосервис. Они поменяют резину и устранят поломку, которая “стучит”. Машину завтра в десять заберет эвакуатор, просто отдай водителю ключи, с ним я тоже договорился. Заберешь машину в понедельник, адрес вышлю следом. И перед тем как отказываться, говорю еще раз, я хочу компенсировать ущерб, который причинил мой брат. Если тебя это устраивает, напиши “да”.
— Упрямый! — рычу, топая ногами.
Швыряю телефон на постель и мерю шагами комнату, грызя ноготь.
Я не хочу, не хочу, не хочу от него помощи!
Холодный расчет в моей голове сталкивается с нежеланием думать, как взрослый человек. Мне хочется послать его к черту.
Чтобы разозлить, чтобы задеть.
Но, рухнув на кровать, я понимаю, что буду дурой, если откажусь.
Надавив на горло своей гордости, я выдавливаю из себя одно-единственное слово.
“Спасибо”, — пишу, укладываясь на кровать.
Всхлипнув, подтягиваю к животу ноги и смотрю в стену до тех пор, пока в замке входной двери не начинает ворочаться ключ.
Глава 24
Денис
Машину несёт.
Гололед.
Решаю сбавить скорость, иначе кого-нибудь «поцелую», а если я кого-то «поцелую», скорее всего, от той тачки мало что останется. Если бы я этого не понимал, никогда бы не сел за руль своего внедорожника. Именно поэтому я никогда не давал ключей от него Владу. Береженого бог бережет.
— Денис!
Возмущенный голос матери выдергивает меня из астрала.
Моргаю, понимая, что пялюсь в лобовое стекло уже какое-то время. Сигнал клаксона позади стоящей машины добавляет эффекта.
— Зеленый! — указывает мама.
Вдавив педаль в пол, трогаюсь, пересекая перекресток, на котором мы встали.
— Денис, — строго зовет она. — Я с тобой уже минут пять разговариваю, ты меня вообще слушаешь?