— Значит, одиночество? – заключает Гринберг, продолжая прижимать и утешать, поглаживая по щеке.
— И… ты мне понравился, — слова вылетают сами так, словно ждали именно этого момента, чтобы оказаться произнесёнными. — Мне с тобой… я не чувствую рядом с тобой себя чужой. Мы словно давно знакомы, и я хочу быть рядом. Говорить с тобой, обсуждать что-либо, шутить, подкалывать…
— Мне тоже, Даша, — признаётся Алекс с доброй, но грустной улыбкой. — Ты меня привлекаешь так сильно, что это пугает.
— И…
— Но я старше тебя, Даша… И это единственное препятствие между нами, — грустно усмехается.
— Возраст? Он не имеет значения, Алекс, — протестую, слегка отстранившись от него. — Это ведь всего лишь цифры, обозначающие, сколько времени ты пребываешь на этом свете. Кто-то больше, кто-то меньше, но итог один – все мы проходим через одно и то же.
— Умная девочка, — хвалит, чтобы в следующее мгновение разбить. — Но… ты мне в дочери годишься, Даша.
— Иди ты, дед старый, — не выдерживаю, грубо отталкивая его от себя, тут же отскакивая. – Иди газеты свои читай! Пенсию получай! В маршрутках рано утром езди непонятно зачем! Огородом займись!
— Даша… — пытается подойти, но я делаю шаг назад.
— Что «Даша»? Я уже двадцать лет Даша! Бесишь ты меня! Я же тебе русским языком говорю, что мне плевать на возраст, плевать на то, что я возрастом с твою возможную дочь! Просто если мы испытываем симпатию, возможно, и временную, почему мы не можем попробовать? Жизнь состоит именно из попыток построить своё счастье.
— Подойди ко мне, — ласково просит, но я и не думаю успокаиваться, пока не донесу до него истину.
— Чёрта с два! Нет! Знаешь, мои родители были очень разными людьми. В то время, когда мама кричала и просила меня быть «нормальной», папа шептал о том, чтобы я была собой и делала так, как хочется лично мне, а не обществу! И я пошла по стопам папы!
— Даша, ты очень быстро разочаруешься во мне. Я не сопливый розовый мальчик с романтикой в голове, — говорит в свою защиту, хотя это не имеет никакого значения. – Я работаю двадцать четыре на семь. Тебе захочется внимания, заботы и любви с моей стороны. Как думаешь, дам я тебе то, чего тебе захочется? Тебе нужен парень твоего возраста, хоть эта мысль и заставляет меня злиться.
— А кто тебе сказал, что мне нужен такой? Может быть, мне нравится именно такой, как ты: смешной, но серьёзный. Слегка пугающий, но твои угрозы… я их не боюсь. Да и какой ты не романтик, Алекс? Ты подарил совершенно незнакомой девушке цветы и золотой браслет на день рождения. Никто для меня не делал ничего такого. Внимание? Забота? Любовь? Думаешь, я буду сидеть дома и ждать, пока ты придёшь? Нет… Я участвую в очень многих благотворительных мероприятиях, и поверь – ждать будешь ты… но немного узнав тебя за эти два дня, поняла, что ты будешь всегда рядом.
— Понравился браслет? – спрашивает Алекс, выцепив из моей реплики лишь это, чем жутко меня разозлил.
— Очень, но я тебе его верну, когда мы вернёмся в Россию. Это слишком дорогой подарок для незнакомой девушки.
— Так ты же моя невеста.
— Лженевеста, — поправляю его.
— На испытательном сроке, если нас двоих устроит наше сотрудничество, то… — ошарашивает и, воспользовавшись моей временной заминкой, подходит и обнимает, с улыбкой посмотрев на меня.
— Ты делаешь мне предложение? Серьёзно? Ты минуту назад говорил, что я в дочери тебе гожусь и между нами ничего не может быть. У тебя раздвоение личности? Я в голове целую лекцию придумала, а ты так быстро сдался? У тебя-то мозг успел перезагрузиться и принять новую установку о том, что я тебе не дочь?
— Девушки, — устало выдыхает. – Вы так любите обсасывать ситуацию и припоминать когда-то сказанные мужчиной слова. Лучше бы наслаждались моментом.
Глава 19
Дарья
— Даже не думай, — угрожающее произношу, выставляя руки вперёд. – Ты же не ребёнок, чтобы таким заниматься, Алекс! Прошу, отбрось эти ужасные мысли, — медленно делаю шаги назад, хоть вода и не даёт двигаться быстро.
— Иди ко мне, — подзывает мужчина, сверкая улыбкой маньяка, маня пальчиком. – Дашенька, подойди ко мне. Я научу тебя правильно брызгаться.
— Не надо, — тут же выпаливаю. – Я больше так не буду! – клятвенно обещаю, чувствуя, что моей участи обещание не отменит.
Паду смертью мокрой курицы.
— Зато я буду, — отвечает Алекс, с каждым словом приближаясь всё ближе и ближе. – Знаешь ли, я человек мстительный.
— Но я же всего лишь брызнула тебя своими крохотными ладошками, и на тебя попало пару капель, а ты меня насквозь намочишь своими огромными ручищами. Пожалей сиротку, — молю, состроив жалобное выражение лица, но это меня не спасает от мести моего нового парня.
Признаюсь, я себе слегка иначе представляла отношения с Гринбергом. Как он там говорил? Времени на меня будет мало? По итогу, он работает до двенадцати или часу дня, после мы смотрим кино, резвимся в бассейне или же катаемся на яхте. К слову, меня научили управлять этой огромной махиной.
В Россию мы так и не вернулись, решив остаться на острове до следующей деловой встречи Алекса. Дома меня, к счастью, никто не ждёт. Рыбок и другой животины у нас нет, поэтому я позволила себе небольшие каникулы с Гринбергом. Отчасти это было сделано, чтобы оттянуть встречу с прессой.
Мужчина же вовсе сломал мои стереотипы. Я думала, что он станет ко мне приставать в первый же день наших отношений, но тем вечером ничего не произошло… как и следующим. По итогу, я решила расслабиться и довериться Алексу. Интим же не должен происходить по расписанию и ожиданию. Это, скорее, порыв эмоции любви, чем автоматическое действие. Но признаюсь, я с неким страхом ожидала момента, когда окажусь в спальне Гринберга или он в моей не просто так.
Да, нас тянуло друг к другу, но Алекс не торопился, словно боялся напугать или наоборот, знал, что у нас ещё будет для этого время. Однажды я поинтересовалась у него, почему же мы застыли на стадии «Романтическое ухаживание», на что он ответил, что хочет для начала влюбить меня в себя романтикой, а уж после бросить на меня вечно занятого мужчину, проблемы и страстные ночи с ним, после которых мне обещано, что я несколько дней встать не смогу. Последние слова меня слегка смущали, поэтому мужчина постоянно дразнил меня, шепча на ушко: «Бегай, пока можешь… скоро только лежать…»
По итогу, за восемь дней, что я нахожусь на острове с Алексом в качестве его девушки, у нас не было ничего серьёзнее поцелуев и обжиманий. Довольно провокационных
обжиманий, после которых у меня темнело всё в глазах, а тело начинало неистово гореть, словно я в жерле вулкана.
Количество подписчиков на моём аккаунте возросло в три раза после официального заявления Алекса о том, что отныне я являюсь лицом благотворительной платформы Гринберга. Но, думаю, причина не только в этом, ведь нам каждый день присылают сводки новостей, где нас уже окрестили парой года.
Изредка я делала посты в ленту, но личные отношения решила оставить за камерой, всего единожды опубликовав фотографии наших ног на фоне заката. Подписчики бомбили вопросами о том, правда ли у меня отношения с IT-миллионером или это шутка, но я молчала. Пусть думают, что это пиар-ход… Мне всё равно, ведь я-то знаю, что этот миллионер мой парень, который хочет сделать из своей единственной и любимой девушки мокрую курицу. Я просто не хочу делиться своей маленькой радостью в виде счастья и влюблённости в самого прекрасного мужчину.
Да, иногда он бывает не сдержан и ужасно бесит, но стоит ему пошутить, и я хохочу как ненормальная, попадая в его объятия, из которых меня выпустят только после поцелуя.
Я по уши влюбилась за несколько дней. И мне это нравится, потому что то же самое я чувствую и от Алекса. Конечно же, я не загадываю ничего на будущее, но у наших отношений есть шанс перерасти в крепкий любящий союз.
— Алекс, — шиплю, убирая влагу с лица. – Я тебя ночью фломастерами и ручками разрисую!
— Ты вначале в мою спальню попади, гроза острова, — произносит Алекс, оказавшись в шаге от меня.
Следовало бы нанести ответный удар, но тогда он приведёт к войне, и из этого бассейна я выйду водяной царицей, побеждённой несносным миллионером.
— Попаду! – кричу, а затем уже жалобно стону, заметив, что готовится новая атака. – Алекс! Прекрати! Я же тебя больше не брызгаю! Всё! Отомстил, и хватит!
— Ещё не отомстил, — тянет и вместо того, чтобы обрызгать, заключает в объятия, медленно притесняя к стенке бассейна. – Я мщу долго и мучительно страшно, но для тебя предпочёл страстную и соблазнительную казнь, — проводит рукой по моей спине, медленно спускаясь вниз. – Долго вынашивал этот план, решив соблазнить тебя примерно через несколько дней, но… — опускает взгляд на верхнюю часть моего купальника. Сглотнув, продолжает. — Но этот наряд слегка подправил мои планы, напрочь снося их.
— Тебе не нравится? – дразню, сделав попытку повертеться в его руках, но мне не дают сделать поворот даже на три градуса. – Мне очень понравился. Удобный. Мягкий. Гладкий… И такой тонкий.
— Даша, ещё одно слово с этих мягких, — тут же проверяет их на соответствие упомянутой характеристики. – Да, мягких губок, и поверь, мы не дойдём до дома. И поворачиваться не надо, иначе из бассейна не выйдем.
— Почему? Сил не хватит? – зачем-то спрашиваю, провоцируя мужчину.
Мне просто страшно, и я не могу молчать. Вот и всё.
Понимаю, что этим подписываю себе казнь в спальне Алекса, но, думаю, что мне очень и очень понравятся последствия моих действий.
— Даша, когда ты, чёрт возьми, научилась манипулировать мной? Это моя работа! — рычит Гринберг и тут же накидывается на мои губы, сминая их в крышесносном вальсе эмоций, чувств и ощущений.
Каким чудом мы всё же оказались в спальне, я даже не заметила, положившись на мужчину и на его намерения, понимая, что ничем плохим это мне не грозит. Пришла в себя лишь в тот момент, когда руки Алекса прошлись по моему полностью обнажённому телу, лаская, а губы дарили горячие поцелуи.