— Куда?
— В Псков, черт тебя подери!
— Но… зачем тебе я?
Фил нехорошо прищурился:
— А ты хочешь чистеньким остаться? Не выйдет. Заказ выполняли твой. Вот и будь любезен тоже разгребать дерьмо.
— Я не давал никакого заказа!
— Прости, друг. Аудиозапись, конечно, не доказательство, но суд во внимание принимает. А ты хорошо соловьем разливался: как подобраться к Ричарду и откуда лучше в него стрелять.
— Вот ты тварь! — выдохнул Федор.
Фил мило улыбнулся:
— Давай не будем ссориться. Времени у нас мало. А до Пскова неблизко. Поезд, самолет отпадают, на электричках долго. Так что стартуем на моей машине. Прямо сейчас.
По Новорижскому шоссе ехали молча. Федор страшно злился — в первую очередь на себя, что поддался «на слабо». Наконец не выдержал:
— Останови машину, я выйду.
— Черта с два.
— Я тебе ничем не обязан. Заказ не выполнен. Американец жив.
Долматов поморщился:
— Это временно.
— И кто будет добивать? — усмехнулся Федор.
— Уж точно не мы, — фыркнул Долматов.
— У тебя есть еще один Ленчик?
— Зачем? Я куда тоньше сработал. Повидался сегодня с отцом одного парня погибшего. Настроил его как надо. Мол, сволочь американская детей наших не уберег. Должен был их своим телом прикрыть. А он, наоборот, улепетывал. Поэтому и пулю получил в спину.
— Откуда ты знаешь, что в спину?
— Не знаю. Но папаша поверил. Так что за американа не волнуйся — его ликвидируют. И для твоих целей будет куда эффективнее: сначала баба своего брата лишилась. Через пару дней жениха потеряет. Потом и ее черед придет. Ты как именно ее мочить будешь?
— Не твое дело, — буркнул Федор.
Разве мог он признаться подельнику, что не убивать Лейлу хочет, а, наоборот, ее добиваться?!
— Ладно, — легко согласился Фил, — не до твоей чмары сейчас. Давай про текущий план действий. Ты адрес знаешь?
— К-какой? — Федор почувствовал, что краснеет.
— Раз твоя сыщица поехала в Псков выслеживать балерину, значит, она знала адрес?
— Да… наверное. Но я не спросил.
— Козлина! — ругнулся Долматов. — Где теперь искать? В Пскове тысяч двести народу.
— Ольга… она не в городе. В каких-то Прасковичах. Это деревня рядом, — вспомнил Федор.
— И что? — продолжал бушевать Фил. — Мы там окажемся ночью. Чего, будем алкоголиков на улице останавливать? Спрашивать, где московская балерина живет?!
— Но Римме… Римме сейчас звонить нельзя! Она может заподозрить! — запаниковал Федор.
— Вот вся твоя суть! — презрительно фыркнул Фил. — С виду — гора мышц. А нутро девчачье. Боюсь. Страшно… Что делать — не знаю.
— Римма сказала, что Ольга у жениха живет. — Федор отчаянно напрягал память. — Фамилию его называла… Сейчас. Сейчас я вспомню. Георгий Климко. Вот.
— Хоть что-то. — Голос Фила потеплел. — Садись за руль, я этого Климко по базам пробью.
— Я права недавно получил. И практики нет — не на чем пока ездить.
— Вот что ты за мужик — то не могу, се не умею! — приговорил Долматов.
А Федор почувствовал: в нем закипает, поднимается огромной волной страшная злость. На якобы друга, который умело сыграл на его чувствах, втянул в дикую историю, а теперь нагло использует.
И еще появилось четкое осознание: при первом удобном случае Фил его сдаст. Или устранит как ненужного свидетеля.
Когда остановились на заправке, панически подумал: «Может, сбежать, пока еще не поздно? Вообще сбежать, отовсюду? От Фила, от Ярика, из России?»
Но взглянул в мутном зеркале на собственное растерянное лицо — и стыдно стало отчаянно.
Не убегать нужно, а, наоборот, инициативу перехватывать.
Иначе всю жизнь прятаться придется.
Римка моя — смешная, как все девчонки.
Мечтает сама детективом стать, но первую, самую элементарную заповедь не усвоила, хотя я ей сто раз повторял.
Прежде чем за дело браться, узнай, на кого работаешь.
А она увидела только рябь, пену морскую: несчастный аутист, благородный старший брат-опекун. Очертя голову ринулась в Псков. Хотя еще до поездки нужно было пообщаться с матерью братьев. Сходить к Федору на работу. Да хотя бы через Интернет его пробить!
Меня с самого начала старший Дорофеев, благороднейший рыцарь, насторожил. Слишком благостно он выглядел. Слишком жертвенно.
И в Римкиных досье я увидел серьезные пробелы.
Секретарша моя утверждала: братья живут на Федину зарплату и еле сводят концы с концами. Но я — единственным кликом — выяснил, что у старшего на «Ютьюбе» имеется чрезвычайно перспективный, со стремительным развитием канал. Прирост подписчиков — сумасшедший. Парень уже рублевый миллионер и очень скоро станет миллионером долларовым.
Я не спец по раскрутке блогеров, но почувствовал сразу: кто-то за Дорофеевым стоит. Как минимум направляет и подсказывает. А возможно — спонсирует. Не может парень, который с трудом на «троечки» школу закончил, подобное дело в одиночку раскрутить.
Отправился в батутный центр, и даже секретаршу не пришлось беспокоить. Младший брат мне простодушно поведал: у Феди имеется друг. А имя друга — Фил. Оставалось только фотографию Долматова показать — а дальше спокойно соревноваться с аутистом, кто сможет дальше бросить мягкий мячик.
Так я получил важнейший, основополагающий посыл: раз Фил и Федя друзья, Дорофеев-старший, вероятно, тоже причастен к бойне в доме инвалидов. Оставалось выяснить, каким боком.
Прямо из батутного центра я поехал к ним домой и поговорил с матерью братьев.
Перезрелая и, несомненно, скучающая дама мне кокетливо улыбалась, активно строила глазки. Я охотно принял игру, прожигал ее очами, отвешивал комплименты. Но и разговор не забывал направлять в нужное мне русло.
С сочувствием выслушал жалобы на сыновей. Особенно сердита женщина была на старшего:
— Заставил меня подшиться, подлец! Говорил — для моего блага. И в чем оно, это благо? С инвалидом безвылазно сидеть?
— Но Федя ведь только на работу ходит!
— Какое там! И в кабаки, и по бабам! И на ночь может. Недавно вообще на сутки уезжал. А у меня, когда Ярика слишком много, давление поднимается.
На кухне висел календарь с пушистым котиком с бантиком и в корзинке.
Мы прошлись по датам и выяснили: на целые сутки Федор уехал как раз вечером того дня, когда в Москве расстреляли инвалидов. А потом вновь отсутствовал, тоже почти двадцать четыре часа. В день его возвращения во Владимирской области обнаружили тело Долматова.
Логично было предположить, что именно Федор с Филом ездили в Псков убивать Ольгу. И они же (кто-то один или вместе) грамотно обработали отца погибшего Костика Кулаева, художника-аутиста. Выдали ему всю информацию: в какой больнице Ричард, на каком этаже, номер палаты сказали. Мужчина (арестовали его в Турции) не отрицал, что убил. Но подробно рассказал, как в баре к нему подсел некий молодой человек и, на пьяную голову, накрутил: американец, мол, был в сговоре с Леней, специально уничтожает наших детей… Адвокаты несчастного отца не сомневались, что докажут состояние аффекта. Мои источники в полиции тоже считали: Кулаеву дадут от силы пару лет.
А Дорофеев, вероятно, решил: «Знает один — знает один. Знают два — знают двадцать два». Он боялся, что Долматов может заговорить, его сдать. И убрал свидетеля. Убил своего друга.
У полицейских наверняка имелись доказательства. Записи с видеокамер, отпечатки пальцев, результаты экспертиз. Но я мог прижать Федора только показаниями матери.
Ну, и еще видел: мачо-паркурист, предмет Римкиного вожделения, откровенно нервничает.
— Римма, — попросил Павел, — уведи, пожалуйста, Ярика.
Молодой человек не сопротивлялся. Послушно протянул девушке руку, вышел с ней вместе из гостиной.
Синичкин остался с Федором один на один. Тихо спросил:
— Тебе Ольгу не жаль было?
Дорофеев-старший взглянул затравленно. И даже не попробовал отпираться. Тяжело вздохнул:
— Жаль. Но она дура. Стала нам угрожать. Говорить, что все вспомнила. Что сдаст с потрохами. Сама виновата.
— Как вы ее нашли?
Попытался улыбнуться издевательски, но вышло грустно:
— Вашей Римме скажите спасибо. Я у нее выяснил: Ольга в Прасковичах, у жениха Георгия Климко. Мы с Филом узнали точный адрес, приехали. Времени — половина пятого утра. В доме темно. Сидим в машине, думаем, что дальше делать. И вдруг видим: Ольга выходит. Бегом бросается через деревню к шоссе. Бог нам послал — ну, или дьявол. Ясное дело, мы ее догнали.
— А зачем ты Долматова убил?
— Фил сам виноват, — усмехнулся Федор. — Сказал, когда домой возвращались, да с таким пафосом: «Мы теперь кровью повязаны. Я тебе брат. Ближе Ярика».
Взглянул с вызовом:
— А на фига мне брат, который в любой момент заложить может? — Помолчал. Продолжил: — Но тогда я с ним спорить не стал. Брат так брат. Согласился. Больше доверять будет. Фил от меня своих планов не скрывал. Он по пути обратно коттедж снял под Киржачом. Во Владимирской области. Звал прямо из Пскова вместе туда поехать, отсидеться. Но мне нужно было домой заскочить, Ярика проверить и мать — чтобы не запила. — Улыбнулся. — Поэтому я только на следующий день в эту Дубравку причапал. Хотел сначала машину напрокат взять, но потом решил на рейсовом автобусе. Чтоб светиться поменьше — и чтобы выпить спокойно можно было. Мы с Филей часто вместе киряли. Вот и бухнули — в последний раз. Брат мой названый клофелина в коньяке даже не почувствовал.
В одном Фил оказался прав: убивать — абсолютно несложно. Особенно когда тобой движет ненависть.
Да, сначала, когда Федор только увидел беззащитную Ольгу ночью на безлюдном пляже, ему было страшно и жалко. Балерина, похоже, поняла, что он боится. И решила сразить трусость смелостью. Начала нападать. Клялась, что все равно их сдаст. Кричала, что на пляж уже идут люди. Даже Фил ей почти поверил. Но Федор заглянул Ольге в глаза — и понял: она всего лишь актриса. Отлично играет.