Предвечный камень — энергия, дополнительная энергия для машин, для увеличения их мощности. Но пытаясь создать иллюзию, я использовал энергию другого вида. Однако это все равно энергия. Моя раса так давно связывала, энергию только с машинами, что для меня эта мысль оказалась новой. Я взял камень в руки и сжал, так что его неровные края болезненно впились в мою плоть.
Камень плюс работающие механизмы — это усиленный поток энергии. Предвечный камень смог пробудить брошенный в космосе корабль, который нашли мы с Иити, придать ему энергию. Именно эта энергия активировала мой камень и сначала привела нас к брошенному кораблю. Точно так же на безымянной планете аналогичный поток энергии привел нас к забытым руинам, где давние владельцы оставили камни.
Энергия… Идея, возникшая в моем мозгу, не более дикая, чем другие. Есть очень простой способ проверки. Не на мне, пока еще не на мне. Я опасался экспериментов, которые могут выйти из-под контроля. Я торопливо осмотрелся и увидел Иити, который свернулся в ногах моей постели и как будто спал. Мгновение я колебался — Иити? В этом есть ирония и кое-что еще… желание увидеть удивленного Иити, потерявшего обычный невозмутимый вид и контроль над ситуацией.
Я смотрел на Иити. Держал в руках камень и думал…
Холодный камень у меня в руках начал согреваться, он становился все теплей, И очертания Иити стали расплываться. Я не позволил даже легкому ощущению торжества нарушить сосредоточенность. Теперь камень был так горяч, что я едва мог его держать. А Иити… Иити исчез! На его месте теперь лежала корабельная кошка, мать Иити.
Мне пришлось выпустить камень. Боль стала слишком сильна. Иити встал гибким кошачьим движением, вытянул шею направо, налево, посмотрел на себя и потом уставился на меня, прижав уши к черепу и издавая свирепое кошачье шипение.
— Видишь! — возбужденно воскликнул я.
Но никакого мысленного ответа не получил — вообще ничего. Я не столкнулся с барьером, который иногда создавал Иити, когда хотел подумать в одиночестве. Просто Иити не было.
Я сел и посмотрел на сердитую кошку, которая с рычанием присела, словно готовясь вцепиться мне в горло. Возможно ли, что я создал не просто иллюзию? Словно Иити сейчас не Иити, а просто кошка! Неужели я так глупо потратил усиленную энергию? Я лихорадочно сжал камень в обожженной ладони и попытался отменить сделанное.
Снова камень нагрелся, но я держал его, не обращая внимания на боль. Пушистые очертания затуманились, изменились. Передо мной снова сидел Иити, его уши при изменении словно стали выше. Действительно ли это Иити?
— Дурак! — Это единственное слово, с шипением нацеленное на меня, словно луч лазера, сразу меня успокоило. Это Иити.
Он прыгнул на стол и принялся расхаживать по нему взад и вперед, хлеща хвостом и по-кошачьи изгибая спину.
— Ребенок, играющий с огнем, — шипел он.
Тут я рассмеялся. В предыдущие недели у нас было мало веселого, но то, что мне удалось успешно вернуть его из небытия, да еще удивить и превзойти на его собственном поле, заставляло меня беспомощно хохотать, пока я не прислонился без сил к стене каюты и не почувствовал боль в ладонях.
Иити перестал гневно расхаживать, сел в кошачьей позе (мне показалось, что его кошачье происхождение заметней, чем раньше) и обернул лапы хвостом, так что пушистый кончик лежал на когтях. Он плотно закрыл свое сознание, но это отношение меня не встревожило и не смутило. Я был уверен, что удивленная реакция Иити на преобразование была временной и сейчас его острый ум уже обдумывает последствия узнанного.
Я тщательно уложил камень в пояс и смазал обожженные ладони успокаивающей мазью. Мутант продолжал сидеть неподвижно, как статуя, и я не делал попыток соприкоснуться с его сознанием, ожидая первого хода от него.
То, что я сделал такое грандиозное открытие, меня возбудило. И в тот момент все казалось возможным. Предвечный камень усиливал не только энергию машин, но и умственную — энергию мысли. Став кошкой, он был вынужден молчать и наверняка оказался не в состоянии самостоятельно отказаться от образа, навязанного ему мною.
А это означает, что иллюзия, созданная с помощью камня, не имеет временных ограничений, она остается, пока ее не уничтожишь мысленно.
— Совершенно верно, — прервал мрачное молчание, а возможно, глубокую задумчивость Иити. Гнев его тоже как будто рассеялся. — Но ты поистине играл с огнем, который мог поглотить нас обоих! — Я знал, что он имел в виду не ожог на моей руке. Но все равно не собирался говорить, будто мне жаль, что эксперимент получился. Мы в нем нуждаемся. Хайвел Джерн действительно может отправиться на Путеводную, а если он прихватит с собой предвечный камень, не потребуется никакой дополнительной затраты энергии для поддержания иллюзии.
— Но брать его с собой очень опасно, — заметил Иити. И эти колебания изумили меня.
— Ты подозреваешь… — Мне показалось, я понял, что его тревожит. — Ты подозреваешь, что у них есть такой камень и с его помощью они могут обнаружить наш?
— Мы не знаем, чем руководствовалась Гильдия в поисках камней. А Путеводная — идеальное место для их сохранения. Но я согласен с тобой: у нас нет выбора. Придется рисковать.
Глава 11
— Должно быть, здесь. — Ризк вывел нас из гиперпространства в очень старой системе, где солнце превратилось в умирающего красного карлика, а вокруг него вращались почерневшие и обожженные уголья-планеты. Он показал на небольшой астероид. — Вижу, у них оборонительные щиты. И не понимаю, как вы собираетесь через них прорваться. Здесь должен существовать код для входа, и всякий корабль, не ответивший на запрос и подошедший достаточно близко… — Он щелкнул пальцами, обозначая мгновенное уничтожение.
Зилврич разглядывал изображение в небольшом экране, который мы установили в его каюте. Он прислонился спиной к импровизированному возвышению, и его воротник вокруг шеи опал. Но хотя выглядел он очень слабым, глаза его ярко горели, и мне показалось, что интерес к необычному, такой характерный для его расы, помогает ему забыть о ранах.
— Если бы только у меня было мое оборудование! — Он говорил на основном с шипящими интонациями своего вида. — Мне кажется, это не настоящий астероид.
— Возможно, это станция предтеч. Но знание этого не позволит нам пройти незаметно, — прохрипел Ризк.
— Мы не сможем отправиться все, — сказал я. — Снова сыграем в ту же игру. Мы с Иити полетим в шлюпке.
— Прорветесь сквозь экраны? — усмехнулся Ризк. — Говорю вам, наши детекторы воспринимают такое мощное излучение, словно перед нами укрепленный пункт Патруля. Вас в момент уничтожат лазерами, словно раздавят мелкое насекомое.
— А если мы присоединимся к кораблю, знающему код доступа, — предположил я. — Шлюпка мала и заметно не увеличит массу корабля…
— А где вы возьмете такой корабль? — спросил Ризк. — Мы можем висеть здесь много дней…
— Думаю, нет, — вмешался Иити. — Если это действительно Путеводная, здесь должно быть оживленное движение, так что долго ждать не придется. Ты пилот. Скажи нам, что можно сделать… Можно ли таким образом провести за кораблем шлюпку?
Меня втайне удивило, что есть такие вещи, которых Иити не знает. Ризк нахмурился, как всегда, когда приходилось о чем-то задуматься.
— Я могу соединить искажатель со слабым фиксирующим лучом. И когда соединитесь с другим кораблем, отключите двигатели. К счастью для нас, что эти оборонительные устройства рассчитаны только на большие корабли. Они ждут прорыва всего флота, а не операции с одним человеком. Или могут все же вас засечь и пропустить. И тогда вас примет комитет по встрече, а это, вероятно, хуже, чем просто сгореть от луча лазера.
Он явно старался изобразить наше будущее как можно мрачней. А у меня против Неприятных возможностей, которые ждут впереди, только то, что я узнал о предвечном камне. Однако успешно проведенный эксперимент позволил мне если и дрогнуть, то лишь чуть-чуть.
В конце концов Ризк с изобретательностью вольного торговца занялся шлюпкой, оборудуя ее защитными мерами, какие только мог придумать. Мы не можем участвовать в бою, но зато теперь обладаем искажателями, которые помогут нам незаметно приблизиться к пятну — согласно утверждениям нашего радара, это и есть Путеводная — и проникнуть через его мощную оборону.
А пока что «Идущий по ветру» опустился на спутник одной из мертвых планет — растрескавшийся каменный шар, такой черный и мрачный, что давал хорошее убежище. Координаты этого временного убежища были введены в компьютер шлюпки, чтобы она доставила нас обратно, когда мы покинем станцию, — хотя Ризк был уверен, что мы не вернемся, и откровенно сказал об этом, потребовав, чтобы я сделал в корабельном журнале запись, освобождающую его от контракта и ответственности после обусловленного срока ожидания. Я так и сделал, а свидетелем послужил Зилврич.
Все эхо вовсе не способствовало тому, чтобы с большой надеждой на успех отправляться в новое приключение. Я только в качестве талисмана против всего того, что может случиться а список нежелательных происшествий был слишком обширен, — прижимал предвечный камень.
Когда мы готовились к отправке, Иити твердо заявил:
— Я сам выберу себе форму! — Он сказал это так, что я не решился возражать.
Мы были в моей каюте, потому что я не хотел делиться тайной камня ни с Ризком, ни с закатанином — хотя не мог бы сказать, что они подумают о нашей маскировке.
Но требование Иити справедливо. Я взял тусклый, внешне безжизненный камень и положил его на стол между нами. Об изменении своей внешности я уже подумал. Но на случай, если понадобится вспомнить подробности, я достал трехмерное изображение отца. Он никогда добровольно не соглашался на такую съемку, но этот снимок принадлежал моей приемной матери и оказался единственной вещью, кроме предвечного камня, которую я забрал, когда смерть отца закрыла передо мной двери дома. Не могу сказать, почему сделал это, — может, где-то в глубине во мне все-таки таится подли