Девочка показывала в крону деревьев. Рэб поднял глаза и увидел лежащие на толстых ветвях доски. С досок свисали лохмотья, видимо, служившие постелью.
– Это идея! Какая ты глазастая, Крофт! Обоснуемся на ветвях. Начнем свой путь к прогрессу, как наши далекие предки.
– Какие? – спросила дочь Дизеля.
– Обезьяны.
– Нет, я не согласна! Я хочу быть пандой или коалой.
– Да, пожалуйста, дочь, только бамбука и эвкалипта здесь нет. – Дизель обрадовался, что дочь вышла из ступора и пыталась шутить.
Намерение обосноваться, создало в душе Рэба покой, как будто он принял одно из самых важных жизненных решений, долго откладываемых из-за сомнений. Дизель на самом деле оказался рукастым мужиком. Все техническое осуществление проекта лежало на нем. Вначале он раскрутил весь автомобиль. Применение нашлось почти каждой его части. Сиденья водрузили на деревья. У Крофт появился свой диван, накрытый от непогоды капотом, у Рэба и Дизеля – раскладываемые передние сиденья. Из буксировочного троса и колеса сделали подъемный кран и страховку для лазанья по деревьям, из ремней безопасности – петли, удерживающие от падения. Из аэрозольного баллончика с полиролью и бензина, загущенного маслом из двигателя, изготовили керосинку для удобного разогрева кипятка. Резиновый коврик из багажника и салонные коврики приспособили для укрывания от дождя. Аккумулятор служил источником электричества. Больше всего оно было нужно Крофт – для зарядки ее телефона.
Это все, что удалось сделать до наступления первой ночи в собственном стабе. За весь день никто не потревожил новых поселенцев. Раскачивающиеся на скрипящих стволах старых тополей странные «скворечники» приютили трех людей на первую ночевку. Рэб с Дизелем поделили вахты. Первым решил караулить Рэб: с непривычки Дизель сильно устал и в караул не годился. После ночной дозы живца они с Крофт улеглись спать на автомобильных креслах.
Рэб сделал небольшой обход территории вокруг лагеря. В руках у него был автомат с самодельным глушителем, а за спиной болталась СВД. Дошел до моста, перешел на другую сторону по чавкающей под ногами грязи. Долго вслушивался в звуки затихающей природы, всматривался в сгущающиеся сумерки. Если забыть о том, что мир вокруг был создан насильно, по чьей-то дурной прихоти, то можно было живо представить себя отдыхающим на природе, в окрестностях родного поселка. Похожих мест там было много. Стаб безмолвствовал, и это очень нравилось Рэбу. Он успел забыть, что такое безмятежная расслабленность, и очень надеялся обрести ее здесь.
Ноги снова привели его к лежанке «лесных братьев». Мусор вокруг нее навел Рэба на идею извлечь из него пользу. Он собрал пустые консервные банки и занялся сооружением вокруг лагеря примитивной сигнализации. Внутрь каждой банки он бросил камешек или кусок стекла, чтобы при тряске она издавала громыхание, затем разобрал лежанку разбойников, скрепленную шпагатом, и нанизал на него банки. Ловушки сделал в наиболее вероятных местах, где проход между деревьями был более удобен. Доделывать пришлось в полной темноте: в лесу ночь была особенно непроглядной.
Рэб остался сторожить под деревьями, на которых отдыхали Дизель с дочерью. Лес наполнился звуками ночных птиц и насекомых. Их гомон все равно можно было считать тишиной, потому что он гармонично вписывался в естественные звуки природы. Рэб поймал себя на мысли, что ему приятно слышать перекличку птиц и стрекот сверчков. Спавший глубоко в сознании ген древних предков, ощущающих себя внутри природы, проснулся и получал забытое удовольствие.
Ночную идиллию разрушил звук приближающейся машины. Сквозь листву мелькнул свет фар. Он замер перед мостом. Хлопнула дверка. Рэб снял с плеча винтовку и вышел на опушку. Еще до того, как он вскинул к глазу прицел, раздался знакомый голос.
– Э-э-э! Человек! Ара, это я, Артак! – истошно орал мужчина. – Ты здесь?!
Его дикий крик и свет фар могли выдать их присутствие мутантам, находившимся за несколько километров. Рэб поспешил навстречу мужчине ради собственной безопасности.
– Заткнись ты уже! – прикрикнул он, выбегая на дорогу.
– Ара, спасибо! Это ты? – Артак понизил голос, но он все равно звенел.
– Я это, я, выключи свет – всех тварей с округи соберешь!
– Покажись мне, потом выключу. Вдруг это не ты?
Рэб вышел в свет фар, держа перед собой автомат.
– Убедился?
– Да. Прости, страшно очень. – Скрипнула дверка, и свет потух.
В глазах еще бегали световые зайчики. Ничего не было видно.
– Артак, за тобой погоня была? – серьезно спросил Рэб.
– Ара, всю дорогу за мной бегали. Баллон один порвали зубами, представляешь? Еле ноги унес. Что такое творится? – Мужчина говорил эмоционально, с каждым словом повышая голос.
– Да заткнись ты! Иди сюда.
– По траве?
– Да, там грязь под ней.
– Вах, какой сегодня неудачный день! Как я не хотел ехать за этими шкурами!
Зачавкала грязь под ногами испуганного мужчины. Он что-то бубнил вполголоса на армянском, хорошо передавая свое эмоциональное состояние.
– Ара, брат, что это? Откуда эти зомби? Война началась? Я за Камо вернулся, а он уже не человек… там никто не человек. Страшные!
– Да тише ты. Успокойся!
– Ладно, ладно, понял, брат, всё, молчу. – Артак встал перед Рэбом. – Вах, баран, деньги в машине забыл! Я быстро.
Рэб схватил его за руку в последний момент.
– Стоять! Твои деньги тут нахрен никому не нужны. Можешь ими подтереть зад, но это завтра. А сейчас – пошли за мной! – Рэб вспомнил, как ему самому пришлось соорудить туалет из денег, когда он еще не знал, что они больше не представляют никакой ценности.
– Как это – никому не нужны?
– Так это, скоро поймешь. Сейчас тебе нужна другая валюта. Живот болит? Во рту сохнет?
– Есть такое. Я думал, это от страха.
Рэб и Артак вошли в лес. Под ногой спасенного мужчины громко хрустнула ветка.
– Ноги поднимай выше и ставь осторожнее! – строго приказал Рэб.
– Ара, прости брат, не видно же совсем?
Рэб ничего не ответил.
– Можно спросить? Мы куда идем? Если ты задумал плохое, брат, я буду кричать. Громко кричать, как последний раз в жизни.
– Не бойся ты, зачем ты нам нужен мертвый?
– А я сегодня всем нужен мертвым. Меня весь день убить хотели. Чем вы лучше?
– Я же не похож на тех мутантов, которые за тобой гонялись? Мы с тобой на одной стороне. На стороне тех, у кого есть иммунитет к этой заразе.
– Я так и думал, что нам заразу занесли. Кто это сделал? Американцы?
– Артак, давай помолчим.
– Хорошо, брат, давай.
Перед самым лагерем Рэб ненадолго включил фонарь, чтобы не задеть собственную сигнализацию. Он переступил через шпагат, но Артак задел его ногой, оступился и упал, переполошив всю округу. Из кроны деревьев появился луч света, осветивший Рэба и неуклюжего водителя «газели». Рэб сделал отмашку, и свет потух. Дизель хорошо сориентировался за звук, с первого раза попав на шум.
– Вах, какого черта тут веревки натянули? – ругнулся Артак.
– Это – чтобы отстреливать врагов на подходе. Мы пришли. Дизель! – негромко позвал напарника Рэб. – Я привел того водителя с «газели».
– Я догадался. Он так орал на весь лес.
– Ара, я уже сказал твоему другу, что меня все хотели съесть. Вы бы так не орали?
– Ладно, проехали, теперь ты в безопасности. Дизель, спусти нам бутылку живца.
– Ара, что это?
– Лекарство – от страха и других недугов.
Дизель осторожно спустил на буксировочном тросе бутылку. Рэб отцепил ее и протянул мужчине.
– Пей. Один большой глоток.
– Зачем? Вы, точно, не секта?
Рэб открутил пробку, сделал глоток, прополоскал горло, чтобы показать человеку, что глоток был настоящим, и сглотнул.
– Не секта, но собираемся ею стать. Пей, полегчает.
Артак взял бутылку в руки.
– У меня жена в Краснодаре и двое детей. Если умру, они будут на вашей совести.
Он решительно приложил горлышко к губам и сделал два глотка.
– У-у-у-у, гадость! – Секундное молчание. – Ара, брат, началось.
– Вот, видишь, а ты боялся! Мы тебе желаем только добра. Ты и есть хочешь, наверное?
– Захотел только что.
Рэб достал из запасов банку тушенки, открыл ее и дал поесть новичку. Тот уплетал молча, с большим аппетитом.
– Пока ты занят, изволь послушать правду о том, куда ты попал. Куда мы все попали.
– Ага, рассказывай, брат.
Под монотонное жевание слушателя Рэб, рассказал все, что знал об Улье, и все, что приключилось с ним и Дизелем с дочкой. Темнота не позволяла увидеть эмоции на лице Артака. Иногда было слышно, как останавливались его челюсти. Наверное, в этот момент мозг пытался переваривать не еду, а новую информацию.
– Ара, как в кино, – произнес он после того, как Рэб замолчал.
– Как в фильме ужасов, – согласился Рэб. – Теперь тебе надо дать новое имя, которое примет Улей. У тебя есть варианты? Чем ты занимался по жизни?
– Я шкуры закупал, по деревням ездил. У моего троюродного брата обувной цех, у него экспедитором работал.
– Такие варианты предлагаю: Шкура, Экспедитор, Газелист.
– Ара, нет, какая я тебе Шкура?
– Шучу. Давай, сам предлагай.
– Слушай, брат, башка не варит. Можно, я завтра придумаю?
– Ах, черт, я же забыл, что, вы, новенькие хлипкие все! На деревья ночевать тебя не погоню. Спи, где устроишься. Дизель!
– Чего?
– Скинь на землю тюфяк с тряпками.
Тюфяк мягко шмякнулся о землю.
– Вот, подкладывай под голову и спи. Завтра разберешь свою «газель» и устроишь себе уютное гнездышко в ветвях. Спокойной ночи!
– Ара, брат, я хочу проснуться завтра, и чтобы все было, как раньше.
Рэб не стал отвечать, хотя его так и подмывало задавить новичка суровой правдой. Сказать ему что-нибудь такое, чтобы он перестал тешить себя напрасными надеждами. Совсем недавно Рэб сам находился в том же состоянии ощущения нереальности, присутствия в кошмарном сне. Это и заставило его отнестись к несчастному человеку сочувственно.