жители поселка. Рэб, выросший до размеров жуткого монстра, больше походил на бродячего пса, слоняющегося вокруг дома, из которого его выгнали.
Однако и это не сломило его, не обозлило и не сделало хуже. Рэб не раздумывая вступил в схватку с армией непрошеных гостей. Что-то надломилось в душе Варна. Фундамент, который закладывался в нем с детства, треснул, грозя не выдержать на себе тяжесть новых представлений о жизни. Собственные достижения показались Варну иллюзорными и пустыми, миражами за которыми он гнался вместе с такими же людьми, как он. Зачем? Чем одна ступень его достижений отличалась от другой? Совершенно ничем.
Варна «взяла за жабры» такая апатия, что он не смог внятно объясниться с теми, кто позволил ему воспользоваться матрицей Улья.
– Устал, – вяло объяснил Варн свое состояние. – Столько информации пришлось обработать…
– Результат будет?
– Я не нашел ничего важного. Попробую зайти к проблеме с другой стороны. – Он намеренно соврал, не желая привлекать лишнее внимание к Рэбу.
Варн вернулся, как и обещал, ровно через двое суток. Праздные разговоры среди ученых стихли, воцарилась деловая атмосфера, на которую минуту назад не было и намека.
– Я привез обработку генома мутанта! – Варн поместил какой-то предмет под прозрачный монитор.
На экране завертелись цепочки ДНК. Некоторые пары аминокислот выделялись красным цветом.
– Вы видите это? – спросил он у «синих балахонов».
– Этого не может быть! – ответил кто-то. – Для этого ему нужно было…
– Стоп! Я решил засекретить эту информацию.
– Что со мной? – не удержался от вопроса Рэб. Он слышал разговор.
– С тобой случились странные вещи, ты – мутант-немутант. Такого в Улье еще не было.
– Почему это случилось со мной?
– Я сам хотел узнать у тебя. Ты хорошо помнишь момент, когда попал в Улей?
– Сам момент я не помню, я потерял сознание. Я могу еще рассказать, но не уверен, что это должен знать кто-то, кроме вас.
– Ты уверен?
– Это в ваших интересах.
– Покиньте помещение! – стальным голосом приказал Варн.
Ученые неорганизованно вышли.
– Говори.
– В общем, перед тем как мне попасть в Улей, я встретил вас. Вы плохо выглядели, как человек, ведущий бродячий образ жизни.
– Это смешно! Ты выдумываешь?
– Нет, так и было. Я помню ваш голос, сильный и чистый, и предложил вам тогда петь в церковном хоре. А потом я потерял сознание. Очнулся уже в Улье.
– Слушай, Рэб, я не знаю, как ты это делаешь. Может быть, это твой дар – забираться в сознание людей, но ты полярно поменял мой взгляд на тебя. Неделю назад ты был пусть и не совсем обычным монстром, но все равно, монстром, которого утилизировали бы без всякого сожаления и даже не вспомнили потом, что был такой. А теперь я не могу понять, почему я вижу вместо тебя человека. Передо мной прошли тысячи, и я их не помнил, а ты зацепил.
– Я умею проникать только в сознание мутантов. Вас я не трогал совершенно. Видимо, другие мутанты не изливали вам душу.
– Видимо, но они и не способны на это, как и говорить неприятные гадости.
– Простите, я просто хотел…
– Я понял, что ты хотел. Ты возомнил себя мессией, несущим доброе и вечное в массы.
– Я не считаю себя мессией, просто есть что сравнить и сделать выводы. А когда я вас узнал, понял, что все не так просто.
– Допустим, если я тебе поверю, что ты меня видел. Каким я был? Я имею в виду не внешний вид.
– Вы были другим, если честно. В вас не было ничего военного.
– С чего ты взял, что я военный? – удивился Варн.
– Это видно: форма, походка, стальной голос и желание беспрекословного подчинения.
– Я машина?
– Механизм.
– Обидно.
– Зато правда. Вы не расскажете, почему я превратился в мутанта, но не стал им?
– Нет, я еще не решил, что делать с результатами: прикончить тебя и уничтожить их, или же пустить дальше. Кое-кто надо мной может решить, что такой вариант, как ты, не нужен Улью и от тебя стоит избавиться, а кто-то может посчитать хорошей идеей для клонирования.
– Вы сами как думаете?
– Признаться, я первый раз в жизни нахожусь в сильном замешательстве. Ты зародил во мне сомнение. Своими речами ты отравил мою душу, поселив в ней неуверенность.
– Я открыл окно и впустил свежий воздух. Со мной случилось то же самое. Мои представления о жизни с трудом покидали меня. Для этого понадобилось, чтобы я пережил боль, страх, смерть близких, одиночество. За это я получил понимание настоящего счастья. Объяснить словами сложно, это надо пережить.
– И что, теперь ты каждый раз просыпаешься с блаженной улыбкой на губах, с чувством непроходящего счастья?
– Вы не верите мне?
– Я пытаюсь понять, на самом ли деле все так, как ты рассказываешь, или ты пытаешься завербовать меня?
– Если вы задавали себе вопрос, зачем я живу так, как живу, то у меня есть шанс помочь вам зажить по-другому. Только я не собираю адептов своей веры. Её и нет как таковой, мне не нужны последователи, потому что это приведет к поклонению, и опять все придет к тому, с чего я начал.
– Работа в храме?
– Вот именно, работа.
– Подумать только, мутант-монах-проповедник! – Варн неожиданно отключил внешний барьер силового поля и вошел в «клетку» к Рэбу. – Послушай, Рэб, порядок есть порядок; я выбил для тебя два дополнительных дня, остался еще день. Завтра решится твоя судьба. То есть, как решится; выход для мутантов отсюда один: в страну вечной охоты, как говорят индейцы.
Рэба поразил поступок офицера, но еще больше – назначенная дата смерти. Сердце по-человечески заныло.
– Спасибо, что дали мне эти дни, – произнес Рэб. – Хоть поговорили по душам.
– Мне страшно не хочется этого делать. – С Варна спала военная выправка, его руки сделали несколько хаотичных движений. – Я могу устроить тебе побег. А?
Рэба вдохновило это предложение, особенно на фоне приговора.
– А вам что за это будет?
– Да, пустяки! Трибунал, лет пять дадут, не больше.
– Нет, я не согласен. Вы можете сбежать со мной?
– Куда, в Улей? Я же заражусь, у меня положительная реакция.
– Ладно, Варн, оставьте эти мысли. Мне было приятно, что вы пытались помочь мне, но не стоит идти на такие жертвы.
Варн как-то странно посмотрел на Рэба, потер ежик волос на голове рукой.
– До завтра! – произнес он резко, развернулся и быстрым шагом направился на выход. По дороге Варн включил назад силовой барьер.
Рэбу принесли хороший ужин. «Как перед казнью», – подумал он. Аппетита не было, но Рэб усилием воли затолкал его в себя. Работа челюстей отвлекала его от дурных мыслей. Теперь он знал, что ощущают люди перед казнью. Это томительное чувство ожидания смерти, грусть, мелькающие перед глазами картинки из жизни и сожаление о том, чего не успел. Последнее больше всего относилось к Затерянному миру.
Уснуть не удалось. Рэб ощутил давящую тишину в лаборатории. Утренний звук открывающейся двери заставил сердце заколотиться. Он уже ждал, что придут военные, которые поведут его в место, где лишат жизни, но пришли «синие балахоны» и занялись привычными делами. Это немного успокоило: смерть откладывалась на несколько часов.
Примерно в обед дверь снова открылась, и в лабораторию влетел Варн. Он не был одет в военную форму. На спине висел рюкзак, на плече – какое-то оружие, а в глазах горел огонь. Рэбу показалось, что Варн самолично явился отправить Рэба на тот свет. Вместо этого военный отключил все силовые барьеры. «Синиебалахоны» закричали и бросились на выход.
– Иди за мной и не задавай лишних вопросов.
– Я могу задавать их только здесь.
– За мной!
Варн, не глядя назад, пошел на выход, уверенный в том, что Рэб исполняет его приказание. Тот и не думал сопротивляться. Любая альтернатива смертной казни казалась лучшим выбором. Варн почти бежал. Народ при виде мутанта, едва помещающегося в коридоре, в страхе прятался в первые попавшиеся помещения. Варн совал в сканеры открытия дверей какой-то значок, и Рэб решил, что это универсальный пропуск.
В коридоре не было окон, и когда ему попалось одно, круглое, как иллюминатор, он не удержался, чтобы не посмотреть в него. Он ожидал увидеть что угодно, но только не звезды, медленно вращающиеся по ту сторону стекла.
– Быстрее! Надо успеть, пока они не очухались.
Рэб зашел в лифт вслед за Варном. Резкое ускорение вдавило его в пол, но оно было недолгим. Почти сразу началась невесомость. Варн не обращал на нее ровно никакого внимания. Рэбу стало интересно. Вдруг сразу пропало понимание верха и низа. Мозг пытался втиснуть ощущения в привычную схему, но вместо этого вызвал тошноту. До неприятного не дошло, лифт начал тормозить, и Рэб приложился головой к потолку, оставив на нем приличную вмятину. Варн не обращал внимания. Он был сосредоточен.
Из лифта они еще раз пробежались коридорами, пугая прохожих. Наконец, они вошли в большой зал. Там находились такие же «синие балахоны», как и в лаборатории, где держали Рэба. Они испуганно замерли, когда в дверь еле протиснулся Рэб.
– У нас срочная отправка, вот разрешение, вот координаты места и времени! – Варн говорил с таким металлом в голосе, что «синие балахоны» и не думали сопротивляться. – Все согласования получены.
– Проходите, процедуру вы знаете.
– Знаю. Скорее!
Варн показал Рэбу на «мыльный» пузырь, переливающийся радужными боками над металлическим постаментом. Рэб догадался, что надо пройти сквозь пленку внутрь. Он осторожно просунул руку внутрь и не ощутил ровным счетом ничего. Варн подтолкнул его, чтобы он скорее оказался внутри. Рэб просунул голову и оказался в непроницаемой тьме, в абсолютно черном пространстве.
Пространство ожило, обрело цвет и звук, завибрировало, отчего Варн пошел мелкой волной, как будто его показывали с помехами по телевизору. Но это не мешало ему выглядеть сосредоточенным. Вдруг резко дернуло и потянуло вниз, в бездну. Рэб закричал, но не услышал своего голоса. Варн растянулся в линию без конца и края. Рэб боялся шевельнуть лапой, чтобы случайно не порвать ее. Чувство реальности пропало с ощущением времени. Сколько продолжалось падение, Рэб не мог понять. Они резко остановились, и тогда Рэб услышал свой крик, вернее, это был дикий рев.